Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

И тот увидел, что на его ладони сидит мышь.

– Ты понимаешь, – объяснил Джордж, – я ждал его каждую ночь. А он пришел только сегодня. Он пришел попрощаться, а это значит, мы больше никогда не увидим друг друга. Что-то кончается в нашей жизни.

– Ты сегодня никаких таблеток не ел? – осторожно спросил Пол.

– Таблеток? – Джордж покачал головой. – Ты этого не поймешь. Этого никто не поймет. Марк не хотел приходить, оттого, что почему-то не любит Джона. А сегодня пришел. Повидаться в последний раз. Поговорить... – У него снова задрожали губы.

– С тобой все в порядке? – спросил Пол и потрогал приятелю лоб.

– Со мной-то все, – усмехнулся Джордж сквозь слезы. – А ты иди спать, Пол. Ты еще такой ребенок...

Шестого июня в студии на лондонской улице «Эбби Роуд» они записали шесть песен. В прежнем составе.

Своего нового покровителя «Битлз» в тот день так и не увидели. Мартин на записи не присутствовал. Да и представленные Брайаном фонограммы на самом деле не слишком-то задели его. Но «Парлафон» в тот момент находился в бедственном положении. Кое-каким спросом еще пользовались его пластинки с записями юмористических рассказов писателя Питера Устинова, а вот музыкальные – залеживались на прилавках.

Дело в том, что у Мартина был слишком хороший вкус. Слишком много он потратил в свое время сил и нервов на то, чтобы никто и никогда не вспомнил, что его отец – мясник. Он имел консерваторское образование, прекрасно играл на рояле и гобое. Понять рок-н-ролл ему было трудно. Вот и сейчас, ухватившись за «Битлз», он надеялся использовать их только как аккомпанирующую команду, подыскав для них какого-нибудь «приличного» певца.

Но найти второго Клиффа Ричарда Мартину не удалось, и, в конце июля, он телеграфировал Эпштейну, что «Парлафон» готов заключить с «Битлз» контракт на один год, в течении которого обязуется выпустить не менее четырех их синглов. «С дурной овцы – хоть шерсти клок, – примерно так он решил, несколько раз прослушав их новую запись. – Пусть они и не будут пользоваться бешеным успехом, но на небольшой тираж любители найдутся. А я за этот год все же постараюсь подыскать подходящего вокалиста...»

И все же, надо отдать должное его проницательности и чутью. Условием заключения контракта он объявил Эпштейну замену барабанщика.

До этого момента «Битлз» продолжали выступать в «Каверне» с Питом. Ведь он был одним из тех, кто поставил свою подпись в контракте, и без согласия Эпштейна никаких изменений в составе группы быть не могло.

Пит замечал, что в последнее время остальные общаются с ним только по необходимости, но не слишком-то тяготился этим. У него была своя, сугубо «мажорная» компания.

Не догадывался о назревшем конфликте и Эпштейн, потому, рассказывая Джону о требовании Мартина, он виновато прятал глаза под стол.

Выслушав его, Джон высокомерно поднял подбородок:

– И это, мистер Эпштейн, вы называете честной игрой? – спросил он с пренебрежительной усмешкой. На самом же деле он чувствовал, как с плеч его буквально свалилась гора. НЕ ЕМУ придется выгонять Пита из группы.

– Джон, я понимаю, что это ужасно неприятно, но бизнес есть бизнес... Другого такого шанса нам, возможно, не представится никогда...

– Что ж. Трудно остаться чистеньким, связавшись с такими делягами, как вы... – покачал головой Джон. – У меня есть на примете барабанщик более высокого класса, чем Пит. Его зовут Ринго Старр. Вот его телефоны, ищите. И Питу о своем решении сообщаете вы.

Тяжело вздохнув, Брайан согласно кивнул.

Когда Джон уже был на пороге, Эпштейн окликнул его и жалобно попросил:

– Я могу хотя бы сказать, что это не мое, а НАШЕ решение?

– Валяйте, – великодушно разрешил Джон и хлопнул дверью.

И вновь, шестнадцатого августа, Брайану приходилось прятать глаза. На этот раз, беседуя с Питом. Тот приехал в резиденцию Эпштейна несколько удивленный его звонком. До сей поры переговоры велись или со всеми вместе или только между Эпштейном и Ленноном.

Когда Пит уселся в кресло напротив Брайана, тот вдруг принялся смущенно копаться в бумагах. Потом, как бы мимоходом, обронил:

– Тебе придется уйти из группы.

– С чего это вдруг? – Пит закинул ногу на ногу и выпятил нижнюю губу.

– Так надо. Прими это, как факт.

– И не подумаю. Вы что, Эпштейн, о-ду-ре-ли? – произнес он по слогам. – Да меня ребята не отпустят!..

Брайан оставил в покое бумаги и поднял глаза:

– Они тоже этого хотят.

Пит ошеломленно уставился на него:

– Но почему?!

Брайан пожал плечами.

– Лично мне ты нравишься больше всех. Ты – человек моего круга. Ты не сморкаешься в занавески и не стесняешься носить галстук... Но их трое. И тут я уже ничего не могу поделать.

Они посмотрели друг на друга долгими взглядами. Пит поднялся из кресла с выражением горькой обиды на красивом лице.

Внезапно Брайан осознал, что говорил сейчас чистейшую правду. Пит действительно нравится ему. Более того, он испытывает к нему что-то вроде странной влюбленности...

Но ему пришлось перешагнуть через это чувство. К тому же, оно было и не совсем естественным.

– Это неслыханно! Да ты единственный из них похож на человека! – Мона Бест, хозяйка клуба «Касба», искренне считала своего сына основателем «Битлз» и возмущена была крайне.

– Мама... – простонал Пит.

– Что, мама?! Сколько раз я тебя предупреждала, что выпивка и девочки не приведут тебя ни к чему хорошему.

– Ну это-то тут при чем? – скривился Пит. – Оказывается, они уже давно хотели меня пнуть.

– И надо же мне было приютить их у себя! Вот дура! – она внимательно посмотрела на удрученную физиономию сына: – Или ты все-таки спорол какую-нибудь глупость? Не может быть, чтобы они вот так, ни с того ни с сего...

Пит воздел глаза к потолку:

– Джордж со мной еще разговаривает... И он сказал, что я «не являюсь частью их духа...»

Мать посмотрела на сына, как на дурака. Вообще-то, она не чаяла в нем души. Она молодилась, и ей нравилось пройтись по вечерней набережной под руку с Питом, зная, что окружающие принимают их за счастливую влюбленную пару... Но в этой ситуации она не понимала его. Ее поражал тот фатализм, с которым он принял свою отставку.