В недрах секретных архивов

Тогда он и принялся за гигантскую работу по переписке кода. Работал он ночью, в часы своего дежурства, в очень трудных и; опасных условиях.

Возможно, что немцы в тот период почувствовали, как работа молодого Сцека повернулась против них. К нему начали относиться с подозрением. В апреле 1915 года он был арестован во время полицейского налета на одно из кафе на Биржевой площади; на следующий день один из офицеров германской контрразведки объявил Сцеку, что с этого времени он под страхом смертной казни не имеет права выезжать из Брабантской провинции.

Сцек неутомимо продолжал свою работу. После многих месяцев упорного труда он записал основные знаки дипломатического кода и старательно раскрыл большую часть употребляемых комбинаций. После этого он стал думать о том, как передать английской разведке плоды своих ночных трудов.

Исчезнувший человек

После одной неудачной попытки перейти голландскую границу Сцек покинул свою квартиру на улице Веррери и нашел приют у бельгийской патриотки Жиль.

Оттуда он отправился к бельгийцу Бок — агенту британской разведки. Последний не замедлил достать Сцеку фальшивые документы, а также письмо, адресованное майору Оппенгейму [4], главному представителю английской контрразведки в Хай. Некто Кони, фабрикант, живший на улице Брэ, № 10, посвященный в это дело, в свою очередь передал путешественнику несколько бумаг для доставки в Англию.

С этой корреспонденцией Александр Сцек глубокой ночью выехал на велосипеде по направлению к границе. Вместе с ним отправился провожатый, которого достал ему Бок и который должен был помочь ему перейти границу.

Сцеку и его провожатому удалось благополучно миновать германские патрули и пробраться через проволоку с электрическим током [5]. Утром 15 августа 1915 года они прибыли в Голландию целыми и невредимыми.

С этого дня исчез всякий след молодого человека.

Все розыски, проводившиеся более десяти лет, остались безрезультатными.

Известно только, что копия секретного германского дипломатического кода попала в Лондон через несколько дней после передачи ее майору Оппенгейму и что с этого времени англичане получили возможность расшифровывать секретные послания Берлина.

Что касается Александра Сцека, то отец его не останавливался ни перед чем для того, чтобы выяснить загадочное исчезновение сына.

8 февраля 1920 года Жиль, приютившая Александра Сцека в день его бегства из Брюсселя, написала следующее письмо:

В конце этого письма сын Жиль, Евгений, сделал следующую приписку:

Аналогичное заявление сделал бельгийский генерал Люсьен Бюи. Узнав об исчезновении инженера, он сообщил, что «Александр отправился в августе 1915 года с целью добраться до Англии и передать сластям, секретный код германского правительства».

Было бы скучно цитировать все показания по этому вопросу. Присоединим, впрочем, к этой куче свидетелей еще одного — Нашмита, который был в 1915 году генеральным консулом США в Брюсселе.

В мае 1915 года Александр Сцек пришел к нему и умолял разрешить ему переправиться в его экипаже в Голландию, чтобы доставить союзникам «чрезвычайно важные документы».

В то время США были еще нейтральны, и Нашмит не имел права оказывать содействие в этом деле.

Что касается Бока, который помог бегству Сцека и достал для него провожатого, то английская контрразведка в 1920 году предоставила ему премию в двадцать пять тысяч франков «в благодарность за прошлые заслуги», а бельгийское правительство наградило его орденом Леопольда.

В начале 1921 года несчастный отец, неутомимо продолжая свои поиски, отправился в Роттердам. Там он был принят Дультоном, тоже служившим в английской контрразведке. Последний заявил, что он хорошо помнит приход молодого человека и вручение кода майору Оппенгейму. Он с готовностью взялся помочь убитому горем отцу и написал письмо на Ивнинг Стрит с просьбой дать сведения, которые могли бы облегчить розыски.

3 мая Холл лично ответил Сцеку. Он сообщил, что, к великому сожалению, не может ни помочь ему, ни сообщить сведения, полезные для расследования этого дела.

Несмотря на этот совершенно ясный отказ, хотя и переданный в чрезвычайно вежливой форме, Сцек продолжал с удивительным упорством и мужеством неустанные розыски сына.

Имелось слишком много достоверных данных, заставлявших семью пропавшего полагать, что молодой Сцек после визита к майору Оппенгейму отправился из Роттердама в Англию и что он лично передал на Ивнинг Стрит германский секретный код.

По поводу исчезновения Сцека могут быть только два предположения, оба правдоподобные: переписчик знаменитого дипломатического кода стал жертвой или германской секретной полиции, или английской контрразведки.

Действительно: первая должна была пылать чувством мщения по отношению к инженеру-радиотелеграфисту, который покинул свой пост с явно подозрительными намерениями; английская же контрразведка со своей стороны могла опасаться, как бы из чувства понятной гордости этот перебежчик не начал хвастаться своим, подвигом, разглашение которого аннулировало бы все значение кода. Слишком многое зависело от возможной нескромности молодого человека, которая могла вызвать подозрения Берлина и побудить министерство иностранных дел изменить комбинации своего дипломатического кода.

Выходцы с того света

Загадочное исчезновение Александра Сцека не является единичным случаем.

Много других «похищений» как документов, так и людей приписывается секретным службам государств-участников войны 1914–1918 годов. Заинтересованные в сохранении тайны, они многих сотрудников исключили на время или даже навсегда из списка живых.

Так, Вальтер Джон Левингтон, уроженец Сиппенгэма в Букингэмшире, пропадавший в течение шести лет, неожиданно возвратился в свою семью; между тем официально было объявлено о его смерти и его имя выгравировано на могильном камне.

Отправившись в начале войны на корабле «Сандлей», Джон Левингтон был, по официальной версии, убит во время морской стычки. Мэр Сиппенгэма не только сообщил это печальное известие семье Левингтона, но, кроме того, передал также и вещи, принадлежавшие молодому моряку. Таким образом, не могло возникнуть ни малейшего сомнения в смерти Левингтона. Во время установки традиционного монумента в память солдат, погибших во время войны, муниципалитет выгравировал золотыми буквами и имя Левингтона.

Имя Джона значилось также на памятнике, поставленном в честь павших британских моряков в Портсмуте, где он служил.

Спустя шесть лет после официального сообщения о его смерти, Левингтон неожиданно вернулся. Свидетельство о его смерти было уничтожено. Мэр Портсмута был немало удивлен, когда к нему явился Джон с ходатайством об исключении его имени с могильного монумента.

Наряду с Левингтоном большой интерес представляет также исчезновение капитана Кумминга.

Когда разразилась война, Кумминг был самым молодым капитаном корабля в британском королевском флоте.

Так как английский флот, ввиду значительного численного превосходства, обладал бесспорным господством на море, то некоторое число кораблей оставалось на якоре в своих базах.