Флот двух океанов

В течение недели или больше японцы проводили Токийский экспресс к северо-западному побережью Гуадалканала. Особенно крупный эшелон был проведен ночью 11 — 12 октября: 2 гидроавианосца и 6 эсминцев с войсками плюс достаточное количество боеприпасов и различных грузов. Им командовал контр-адмирал Дзоодзима. Кроме того, контр-адмирал Гото повел вниз по Слоту группу обстрела из 3 тяжелых крейсеров и 2 эсминцев. В-17 сообщил об этих кораблях адмиралу Скотту после полудня 11 октября. Он увеличил скорость, чтобы перехватить японцев западнее острова Саво и поднял корабельные гидросамолеты, чтобы следить за противником. В результате Гото был захвачен совершенно врасплох, когда в 23.46 крейсера Скотта открыли огонь. Американское оперативное соединение (5 эсминцев, тяжелые крейсера «Сан Франциско» и «Солт Лейк Сити», легкие крейсера «Бойз» и «Хелена») как раз поворачивало на обратный курс юго-западнее Саво к мысу Эсперанс, по которому и был назван весь бой. Дистанция от возглавлявшего японскую колонну крейсера «Аоба» до «Хелены» была всего 4800 ярдов.

Пока все шло хорошо, но этот бой можно назвать Битвой Взаимных Ошибок. Скотт, опасаясь, что его крейсера стреляют по головному эсминцу «Дункан», приказал прекратить огонь ровно через минуту после того, как он был открыт. К счастью, командиры американских крейсеров вспомнили Нельсона при Копенгагене и заткнули уши, приказав своим артиллеристам поливать снарядами врага. Адмирал Гото принял колонну Скотта за Группу Подкреплений Дзоодзимы (которая благополучно вошла в пролив) и сделал то же самое. Он также приказал своим кораблям повернуть вправо. Через несколько секунд адмирал был смертельно ранен, когда снаряд взорвался рядом с ним на мостике. К этому времени «Аоба» и «Фурутака» ярко горели. В 23.51 Скотт обнаружил свою ошибку и приказал возобновить огонь. Через 4 минуты он повернул свою колонну на NW, параллельно японцам. Отчасти из-за ошибок Гото, отчасти из-за его быстрой гибели, противник не смог эффективно отстреливаться. Американским артогнем и торпедами были потоплены крейсер «Фурутака» и эсминец «Фубуки». С нашей стороны эсминец «Дункан» был потоплен, а «Фаренхолт» тяжело поврежден. «Бойз» был серьезно поврежден огнем вражеских крейсеров. Снаряд попал в башню № 1, где взорвался погреб. Однако ирландское везение и умелая аварийная партия спасли «Скачущий Призрак», как экипаж капитана 1 ранга Майка Морана называл свой крейсер. 12 октября в 0.20 основной бой закончился.

Тем временем адмирал Дзоодзима высадил на берег солдат. В 2.50 гидросамолет с «Бойза» заметил его соединение, идущее вверх по Слоту. Бомбардировщики с аэродрома Гендерсон потопили 2 эсминца, которые попытались подобрать уцелевших моряков с потопленных кораблей.

Норман Скотт руководил боем у мыса Эсперанс спокойно, решительно и смело. Несмотря на сложную ситуацию, он не позволил бою превратиться в свалку. На тот короткий месяц, который ему оставалось жить, Скотт стал героем на юге Тихого океана. К несчастью, люди привыкли повторять, что результат оправдывает средства. В итоге, из этого боя были сделаны совершенно неправильные выводы. Было решено, что строй одной кильватерной колонны самый правильный, и что артиллерийский огонь американских кораблей может решить исход любого ночного столкновения. На самом деле строй Скотта был опасно неуклюжим. Он помешал эсминцам правильно использовать свое главное оружие — торпеды. Из-за того, что захваченный врасплох противник не сумел пустить в ход свой главный козырь, превосходные торпеды, было решено, что больше они не представляют опасности. Из поражения всегда извлекают больше уроков, чем из победы.

Японцы решили свою главную задачу, так как высадили не только солдат, но и тяжелую артиллерию, пока Гото и Скотт сражались. С другой стороны 164 пехотный полк дивизии «Америкал», чье путешествие на Гуадалканал и стало причиной появления там Скотта, тоже благополучно высадился 13 октября, принеся некоторое облегчение морским пехотинцам.

Токийский экспресс 13 — 14 октября, отправленный с целью обстрела американских позиций, состоял из линкоров «Конго» и «Харуна» под командованием адмирала Курита. В течение 90 минут они вели огонь, который убил множество морских пехотинцев, пустил кровь только что прибывшим ДжиАй, разворотил весь аэродром, уничтожил почти весь запас авиабензины и 48 самолетов.

Обстрел мог продолжаться и дольше, если бы не прибывшие из Тулаги торпедные катера. Они смело набросились на линкоры, стреляя из пулеметов и пуская торпеды. Хотя попаданий катера не добились, они заставили Куриту нервничать (в еще большей степени это проявилось в бою у острова Самар), и 14 октября в 2.30 он скомандовал отход.

Следующая ночь, 14 — 15 октября, тоже не показалась скучной американским солдатам на берегу. Адмирал Микава лично посетил «Бессонную Лагуну», как ее начали называть морские пехотинцы, с тяжелыми крейсерами «Тёкай» и «Кинугаса». Они обрушили на аэродром Гендерсон 752 снаряда калибром 8» и прикрыли высадку очередного эшелона войск.

На рассвете 15 октября начался удивительный спектакль. Вражеские транспорты стояли у Тассафаронги, выгружая солдат и припасы так же спокойно, как если бы это происходило в Токийской бухте. Вокруг них и над ними вертелись эсминцы и самолеты.

Генерал Гейджер, командующий авиацией морской пехоты, находился на аэродроме Гендерсон, когда ему сообщили об этом. «Ради Бога, найдите хоть что-нибудь!» — завопил он. Люди бросились в разные стороны и вскоре притащили 400 канистр с авиабензином из болота и воронок, куда их расшвыряло. Были даже осушены баки 2 разбитых В-17. Такими примитивными методами удалось набрать топлива достаточно, чтобы самолеты могли проделать 10 миль до цели у Тассафаронги и обратно. Армейские, флотские самолеты, самолеты морской пехоты бомбили и обстреливали транспорты весь день 15 октября. Они также сражались с «Зеро» и уворачивались от огненных языков зенитных орудий. Из Эспириту Санто прилетели «Летающие Крепости» с грузом бензина. Жизнь закипела на возродившемся аэродроме. Пули «Уайлдкэтов» и зенитный огонь спустили с небес на землю 12 японских бомбардировщиков и 5 истребителей. Все, кто мог летать, в этот день хвастались своими подвигами. И на сей раз пилоты не преувеличивали. 3 больших японских транспорта, так и не закончивших разгрузку, выбросились на берег. К 15.50 стало так жарко, что командир японского соединения решил уходить. Ни один транспорт не остался невредим. Ни одно пехотное подразделение не высадилось без потерь в личном составе и технике. Суматошный день стоил американцам всего 3 пикировщиков и 4 истребителей.

Ночью все люди не берегу немного перевели дух. Даже порция из 800 снарядов 8» с крейсеров «Мьёко» и «Майя» и 300 снарядов 5» с эсминцев Танаки не смогли погасить искру надежды. Американцы решили, что самое худшее позади. Они немного поспешили.

15 октября адмирал Нимиц оценил ситуацию тремя печальными предложениями: «Похоже, что мы не можем контролировать море в районе Гуадалканала. Поэтому снабжение наших войск будет стоить больших потерь. Ситуация не безнадежная, но определенно критическая».

Сложность положения американцев в середине октября ясно показывают отважные, но жалкие по результатам, усилия по поддержанию коммуникаций действующими. Двухмоторные «Скайтруперы» начали работать в качестве извозчичьих лошадей. Каждый доставлял из Эспириту Санто достаточно бензина, чтобы продержать в воздухе в течение часа 12 «Уайлдкэтов». Подводная лодка «Амберджек» доставила 9000 галлонов бензина и 10 тонн бомб. К острову был отправлен караван судов с баржами на буксире. В него входили 2 грузовых судна, база торпедных катеров «Джеймстаун», океанский буксир «Вирео» и 2 эсминца. Каждый тащил баржу с 2000 галлонов бензина и 500 бомбами по 250 кг. 15 октября это шествие было обнаружено вражеским самолетов в 75 милях от Гуадалканала. Корабли поспешно повернули назад в Эспириту Санто, однако около полудня эсминец «Мередит» был потоплен 27 самолетами с авианосца «Дзуйкаку».

Середина октября стала самым трудным временем для американцев на Гуадалканале.