Литвиненко. Расследование

«Я был знаком с А.К. Луговым с 1978 или 1979 года. Мы жили в одном доме, в котором и моей, и его семьям в одно и то же время дали квартиры. Наши отцы дружили и работали вместе в Генеральном штабе Советских вооруженных сил. Мы ходили в разные школы — я на самом деле на год старше Лугового, — но мы много времени провели вместе в детстве, ходили друг к другу в гости, обменивались книжками и так далее».

6.30 Из показаний Ковтуна также следует, что он учился в том же военном учебном заведении, что и Луговой на протяжении нескольких лет. Он выпустился в 1986 и вступил в ряды российской армаии. Сначала его отправили в Чехословакию, а затем в город Пархим, тогда он был в составе ГДР.

6.31 В 1991, когда он все еще служил в Пархиме, Ковтун первый раз женился, теперь его бывшую жену зовут Инна Хоне. Хоне живет в Германии, и не ответила на запросы о даче Следствию устных показаний. Я, однако, сумел выслушать показания относительно информации, которую она предоставила немецкой полиции в ходе их расследований, связанных со смертью Литвиненко.

6.32 Хоне объяснила в ходе этих бесед, что всего через несколько месяцев после свадьбы с Ковтуном он узнал, что его часть переводят в Чечню. Хоне не хотела покидать Германию, а Ковтун не хотел покидать ее или ехать воевать в Чечню. Посему они решили, что Ковтун дезертирует из армии и они отправятся в Западную Германию и попросят убежища. Они привели этот план в действие в начале 1992 года, тайно покинув армейскую часть в Пархиме и переправившись вместе в Гамбург, где они попросили убежища.

6.33 Похоже, что жизнь в Гамбурге была не такой, на какую надеялись Ковтун и Хоне. Хоне показала, что из разместили в хостеле для ждущих решения о предоставлении убежища, и что вскоре после этого они с Ковтуном расстались — она сказала немецким следователям, что «одной из причин стало то, что он все сильнее пил».

6.34 Ковтун остался в Гамбурге и в 1994 году встретил Марину Валль, на которой женился в 1996 году. В моем распоряжении имеются стенограммы бесед, которые немецкие следователи проводили после смерти Литвиненко с Мариной Валль, а также с ее матерью, Эленорой Валль. Как и в случае с Хоне, ни Валль, ни ее мать не ответили на запросы предстать перед Следствием в качестве свидетелей (и, как и в случае Хоне, я не могу заставить их сделать это ввиду того, что на них не распространяется наша юрисдикция), но я приобщил к доказательствам показания, данные ими во время бесед с германской стороной.

6.35 В показаниях, данных ей немецким следователям, Марина Валль описывает, как они с Ковтуном жили в Гамбурге с момента их свадьбы в 1996 году до того, как он вернулся в Москву в 2003 году. Она сказала, что они фактически расстались за год до этого, в 2002 году. Есть доказательства того, что у Ковтуна не было постоянной работы во время тех десяти или около того лет, которые он провел в Гамбурге. Он жил на пособия, периодически подрабатывая официантом, моя посуду и собирая мусор. Один из ресторанов, где работал Ковтун в Гамбурге, назывался Il Porto. Как я еще опишу, Ковтун общался с некоторыми людьми, с которыми он работал в этом ресторане за несколько дней перед тем, как он встретился с Литвиненко в баре Pine отеля Millennium.

6.36 Как я упоминал, с Инной Хоне и Мариной Валль после гибели Литвиненко беседовали немецкие следователи. Когда проходили эти беседы, СМИ уже предположили возможность того, что Ковтун, который в некоторых отчетах описывался как бизнесмен из нефтегазовой отрасли, мог быть причастен к смерти Литвиненко.

6.37 Показания, которые дали о характере Ковтуна и его возможной причастности к убийству немецким следователям его две бывшие жены, поразительным образом совпадали.

6.38 Однако, хотя показания Инны Хоне и Марины Валль относительно личности Ковтуна удивительным образом походили друг на друга, существовало разительное несходство между, с одной стороны, их совокупными показаниями относительно него и, с другой, свидетельствами — к которым я перейду позднее, — позволяющими предположить, что к концу 2006 года Ковтун был и преуспевающим бизнесменом, и хладнокровным убийцей. Это расхождение заметили обе женщины.

6.39 Следующие отрывки — из показаний Инны Хоне:

«Дмитрий хотел быть порнозвездой. Он никогда не упоминал ни про какие сделки или продажу акций. Я сейчас прочитала его интервью в Spiegel и прочитала, что была какая-то торговля газом и нефтью. Я могу только сказать, что это не имеет совершенно никакого отношения к Дмитрию».

«Дмитрий не особенно практичный человек, скорее он прожигатель жизни. У него была куча желаний и планов, из которых он не осуществил ни одного, впрочем».

«Он много пил, что в конце концов стало причиной нашего расставания… Я жила вместе с ним лишь очень недолгое время. Я не так много знаю о нем. Я не могу себе представить, как Дмитрий оказался замешан в этом. Он на самом деле не такой человек, не такой, кто проворачивает крупные сделки или вообще подходит для такого. Я знаю Дмитрия как не очень-то надежного человека. Вот все, что я могу сказать об этом».

6.40 Марина Валль сказала следующее:

«Все женщины считают, что Дмитрий очарователен. Вот только он не любит работать и человек он не семейный. Он больше светский человек. Вот поэтому мы друг другу не подходили…».

«Я посмотрела в интернете и нашла, что Литвиненко вроде бы отравили таллием. Потом я прочитала, что Литвиненко встречался с двумя бизнесменами в отеле. Пишут, что это были Луговой и Дмитрий. Первой моей мыслью было то, что я считаю это нелепым и абсурдным. Когда я прочитала, что были замешаны агент и мой муж, я бы никогда этого не могла себе представить. В основном я следила за расходами на жизнь и занималась всеми финансовыми вопросами. У него даже не было счета в банке».

В ответ на вопрос, разбирался ли Ковтун в технике, к примеру, в компьютерах, Марина Валль заявила:

«Мне приходилось делать все. Мне приходилось менять буквы на компьютере. Он не мог этого сделать. Дмитрий не был умельцем. Он не мог даже гвоздь в стену забить. В итоге я хочу сказать, что не в моих силах представить себе, что Дмитрий был агентом тайной разведки или служил в ней. Хоть убей, не могу в это поверить».

6.41 После обнаружения радиационного загрязнения в ее квартире у Марины Валль спросили также, могла ли она «представить себе, что Дмитрий принес какие-либо опасные вещества в вашу квартиру», и она дала очень определенный ответ:

«Я правда не могу себе представить, что он подверг бы моих детей опасности. Я больше склоняюсь к той мысли, что он уже сам был болен или не знал этого».

Если Ковтун обращался с полонием-210 или переносил его примерно в это время, из этого, конечно, не будет следовать, что он в точности знал, что это за вещество или каковы его свойства. Возможно, ему не рассказали об этом. Тот же вопрос встает и в отношении Лугового. Я вернусь к этому в надлежащее время.

6.42 Показания, данные немецким следователям матерью Марины Валль, Эленорой Валль, были схожего толка. По-видимости, она поддерживала отношения с Ковтуном и после его возвращения в Москву в 2003 году. Она сказала, что и в 2006 году Ковтун был:

«…всегда очень скромный. У него было немного одежды. С деньгами у него не ладилось. Вот таки мы его знаем… Дмитрий — не тот человек, который играет важную роль, проворачивая крупные сделки».

Она добавила:

«Дмитрий — не злодей, который убивает людей. Ни у одного кагэбэшника Дмитрий не взял бы яд. Он очень мягкий человек. Он не бизнесмен, он философ. Я не верю, что он знал, что от него идет радиация, когда приходил к нам. Он был такой же, как всегда. Он бы не пришел, если бы знал об этом».

6.43 Наконец, Эленора Валль также рассказала о том, что сказал ей Ковтун, когда ему стало нездоровиться после смерти Литвиненко. Она сказала: