Сомали: бесконечность войны

Соглашение содержало следующие пункты: 1) формирование нового двухпалатного парламента (275 депутатов и 54 сенатора), 2) 30% мест в Конституционной Ассамблее отдается женщинам, 3) президент страны избирается посредством демократических выборов, 4) президент назначает главу правительства, который формирует кабинет министров. 1 августа была принята новая конституция страны, через три недели приступил к работе первый постоянный парламент Сомали, следом — первое постоянное правительство страны, куда вошли, по большей части, технократы, а также умеренные исламисты. Представители «Ахлю аль-Сунна ва аль-Джамаа» получили портфели министров труда и внутренних дел.

10 сентября 2012 г. на выборах президента победил бизнесмен и социальный активист, председатель Партии мира и развития Хасан Шейх Махмуд. Новый президент Сомали в ходе гражданской войны в 1990-е работал в проектах ЮНИСЕФ, в 1999 г. основал Институт (затем Университет) менеджмента и управления в Могадишо, где стал деканом. Шейх Махмуд — убежденный проводник политики национального примирения, борьбы с коррупцией и глубоких социально-экономических реформ. Благодаря его усилиям 6 марта 2013 г. Совет безопасности ООН отменил на год действие эмбарго на поставки оружия в Сомали, введенное в 1992 г., правда, разрешение касается только легкого стрелкового вооружения. Он начал переговоры о примирении с руководством Сомалиленда. Журнал TIME в 2013 г. включил Хасана Шейха Махмуда в список ста самых влиятельных людей в мире.

В то же время первое постоянное правительство Сомали, получив международное признание и поддержку и находясь в лучших стартовых условиях, чем все его предшественники, не получило реальный контроль над территорией страны. Она все так же управляется автономными местными администрациями разного уровня и статуса. Главный военный противник — исламистская группировка «Аль Шабаб» — сильно ослаблена, ее раздирают внутренние противоречия, но она не сложила оружия. Кроме того, как официальный филиал «Аль Каиды» на Африканском Роге «Аль Ша-баб» продолжает получать серьезную военную и финансовую помощь извне. Но даже при полном разгроме исламистских группировок в Сомали существует весьма большая вероятность нового витка вооруженного конфликта на новом уровне и с новыми акторами, поскольку формирование жесткой вертикали власти (Сомали по конституции Федерация) неизбежно столкнется с ожесточенным сопротивлением региональных структур самоуправления, клановых в своей основе.

Стоит отметить, что все предыдущие правительства и парламенты продемонстрировали свою полную недееспособность. Причина заключалась в абсолютной невозможности совместить интересы представленных в них клановых, политических и религиозных группировок, их нежелание преодолеть взаимные противоречия и перейти к совместной выработке политики, соответствующей общенациональным интересам.

По мере развития сомалийского кризиса фактор исламского фундаментализма постепенно приобрел ключевое значение. В условиях полного распада государственных институтов, всеобщего хаоса и насилия исламисты предложили альтернативную модель общественного устройства, где клановая система и традиционные законы играют подчиненную роль по отношению к религиозной доктрине, на основе которой объединяются представители любых кланов. Исламистская группировка «Аль Итихад аль Ислами» и ее наследник Союз исламских судов наглядно продемонстрировали свою способность с помощью законов шариата обеспечить общественную безопасность на подконтрольных им территориях, что было оценено по достоинству большинством сомалийцев. Активно действовавшие на «сомалийском поле» международные организации — ООН, ИГАД, ОАЕ (ныне Африканский союз), Лига арабских государств и другие — не имели успеха в виду невозможности найти базовые условия, удовлетворившие бы все враждующие группировки Сомали. Противоборствующие стороны взаимно игноририровали объективные факты и рациональное содержание претензий противоборствующей стороны, а само противостояние постоянно обострялось, создавая новых участников конфликта и провоцируя все новые столкновения.

Важнейшим и наиболее активным внешним актором на протяжении всего конфликта остается Эфиопия, исходя из своих интересов регионального лидера Африканского Рога, согласно которым модель долгосрочного кризиса в Сомали остается наиболее предпочтительной, поскольку в эфиопском руководстве существует опасение, что любое сомалийское правительство, получившее реальный контроль над страной, неизбежно вернется в своей политике к «огаденскому вопросу». Еще одним конфликтным фактором остается противостояние Эфиопии и Эритреи, которые используют сомалийские группировки для продолжения войны чужими руками и на территории Сомали. Лояльность лидеров сомалийских клановых группировок по отношению к Эфиопии или Эритреи слишком долго определялась лишь размерами военной и финансовой помощи, а не политическими соображениями. Ведущим западным актором конфликта в последние годы являются Соединенные Штаты — союзники Эфиопии и сомалийского правительства, которые, действуя через спецслужбы, развернули здесь, по сути, еще один фронт «международной войны с терроризмом».

Позиция ООН состоит в том, что Сомали является единым государством. Многие западные эксперты также видят выход в том, что единственный путь прекращения насилия в этой стране — построение конфедеративного государства, признание за де-факто существующими клановыми анклавами государственного статуса. Но модели построения государственности западного образца здесь оказались абсолютно неприменимыми. Сомалийское общество — одно из самых, если не самое атомизированное в Африке, в стране пока отсутствуют фундаментальные условия для общественной интеграции и консолидации. И сложившаяся в Сомали ситуация будет сохраняться, пока в самом сомалийском обществе не возобладают тенденции модернизации, соответствующие характеру нынешнего мирового развития.

Приложение