Письма. Часть 2

…развяжет только тот, в к<оторо>го влюбится — если влюбится.

________

Маршрут: от terminus Maine d'Issy — наверх мимо кафе со стоянкой автомобилей — и всё наверх до небольшой площадки с деревцами (молодыми), её перейти наискосок влево и первая улица направо: Baudin, пройти Baudin насквозь и оказаться на Av de Clamart, по которой немножко пройти направо, и наша улица первая налево (NB! нужно перейти), с нашим же домом (руиной) на углу и на нем дощечкой с названием улицы.

Возьмите листок и идите по нему, никого не спрашивая, ибо есть другая дорога — и она — час.

_________

Захватите любую из рукописей, ведь дело в принципе. Всё дело у Вас в заострении эпитета и избежании общих, напрашивающихся образов и оборотов. Но это можно показать только на примере. Кроме того — не думая об этом пишет большинство пишущих французов, это, увы, в самом языке, так что я «требую» с Вас — не как с француза.

Словом, очень радуюсь и жду. Скромно напоминаю про салат. Детям сердечный привет.

MЦ.

<Приписка на полях:>

Огромное спасибо за пересылку Amazone. [1592] Спешно переписываю.

7-го июня 1936 г., воскресенье

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

У меня все дни этой недели заняты: то от 4 ч., то от 7 ч., т. е. не предвидится ни одного большого спокойного отреза времени — следующее воскресенье включая.

Итак, с понедельника, 15-го — когда хотите, только назначайте сразу, а то — не знаю, что сталось с моей жизнью — сплошные приглашения и соглашения, хочу, чтобы нам никто не помешал ни с рукописью ни вообще.

________

Написала письмецо Люсьену. Приятно писать незнакомому: все возможности.

О<льге> Н<иколаевне> (дательный падеж) тоже написала, — м. б. резко. Не зная, от чего тоска, чтó болит — помочь не могу. И еще о неправедности служения одному дому. (При встрече — расскажу подробнее.)

________

Милая Ариадна, Вы совершенно правы: события не в нашей власти, [1593] и лучше всего — запастись стоицизмом. Это иногда — вернее керосина и муки. Честное слово.

Да чего бояться — нам, пережившим русскую революцию? Здесь такого быть не может: всё будет легче.

…Бестактность взрослых, и даже пожилых, не понимающих, что их опасения для детей — ужасы. Оберегайте.

Целую Вас и жду весточки, а саму Вас — с понедельника, 15-го.

Любящая Вас

МЦ.

13-го июня 1936 г., суббота

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Жду Вас, с большой радостью, во вторник, ибо понедельник у меня уже взяли — молодые муж и жена, оба пишущие, [1594] — так что нам с вáми не удалось бы как следует ни побеседовать, ни почитать свое.

Итак, во вторник, к 4 ч., — дай Бог хорошую погоду, тогда пойдем в соседний парк, где даже есть павлин (один!)

— а то так посидим. [1595] Приезжайте надолго, с обедом, постараюсь Вас хорошо угостить. Но ни за что уже не отменяйте. О четверге сговоримся устно.

Целую Вас и жду, захватите маршрут.

МЦ.

Прочту Вам свои переводы песни из Пира во время Чумы и Пророка — для бельгийского сборника 1937 г.

Р. S. А листок оказался начатым с другой стороны — простите! [1596]

Но нет времени переписывать, п. ч. сейчас Аля едет в город и опустит.

_______

И еще буду жаловаться на Люсьена. [1597]

— Уже?

— Да.

________

Словом — жду всячески.

23-го июня 1936 г., вторник

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

У меня есть для Вас — для нас с вами — один план, не знаю — подойдет ли Вам.

Дело в том, что мне безумно — как редко что хотелось на свете — хочется того китайского кольца — лягушачьего — Вашего — бессмысленно и непреложно лежащего на лакированном столике. Я всё надеялась (это — между нами, я с Вами совершенно откровенна, — в этом вся ценность наших отношений, но ОТКРОВЕННОСТЬ требует СОКРОВЕННОСТИ) — итак, я всё надеялась, что О<льга> Н<иколаевна>, под императивом моего восторга мне его в конце концов подарит — я бы — подарила — и всю жизнь дарила — вещи и книги, когда видела, что они человеку нужнее, своее — чем мне — но она ничего не почувствовала, т. е. — полной его законности и даже предначертанности на моей руке (у меня руки не красивые, да и кольцо не «красивое», а — mieux или pire, [1598] —да и не для красоты рук ношу, а ради красоты — их и для радости своей) — во она ничего не почувствовала, п. ч. она — другая, и к вещам относится не «безумно», а — трезво — итак, возвращаясь к лягушке (в деревне их зовут ЛЯГВÁ).

Если бы Вы мне каким-нибудь способом дóбыли тó кольцо (ибо Вы бы мне его — подарили — мы одной породы), я бы взамен дала Вам — теперь слушайте внимательно и видьте мысленно:

большое, в два ряда, ожерелье из темно-голубого, даже синего лаписа, состоящее из ряда овальных медальонов, соединенных лаписовыми бусами. Сейчас посчитала: медальонов — семь, в середине — самый большой (ложащийся под шейную ямку), потом — параллельно — и постепенно — меньшие, но оба, против рисунка, немножко меньше, ибо я очерчивала, черточки указывают настоящий размер. [1599]

Вещь массивная, прохладная, старинная и — редкостной красоты: настолько редкостной, что я ее за десять лет Парижа надела (на один из своих вечеров) — один раз: ибо: — овал требует овала, а у меня лицо скорей круглое, даже когда я очень худею такая явная синева требует синих или хотя бы серых глаз, а у меня — зеленые, а иногда и желтые такая близость к лицу (первый ряд почти подходит под горло, второй лежит на верху груди) невольно требует красоты, а ее у меня — нету

Но вещь, даже на мне, была настолько хороша, что — все сразу поняли мои стихи, потому что их не слушали, а только на меня — смотрели (на нее!)