Сила есть Право

На протяжении всей человеческой истории нет ни одной записи, ни одного аутентичного свидетельства, когда бы покорённые люди возвращали себе собственность и свободу без предварительного растерзания своих тиранов (или же их вооружённых рабов), с последующей конфискацией в личное пользование земли и собственности, которая прежде была в обладании их поражённых врагов и хозяев. Это заявление сделано сознательно, после хладнокровного размышления. Пусть оно будет опровергнуто хотя бы одним заслуживающим доверия примером, и автор готов расплатиться 50 000 унциями [75] чистого золота и достаточным числом «десятицентовиков и долларов», чтобы воздвигнуть в Чикаго бронзовую статую «нашего благословенного спасителя» (с терновым венцом и прочим), которая будет на 100 кубитов выше Масонского храма. [76] Это честное предложение будет оставаться в силе до 1906 года, [77] чтобы философы, редакторы, государственные чиновники, проповедники (и прочие законченные лжецы) имели достаточно времени ослепнуть, роясь по национальным архивам и по вонючим грудам мусора, которые они называют публичными библиотеками. Некоторые или даже все безумные гении из общества взаимовосхищения должны ослепнуть, а также оглохнуть, онеметь и отупеть: и тогда этот старый грешный мир, возможно, закричит от восторга — услышь он об этом.

За три года своих шарлатанских странствований Иисус Христос ни разу не сказал ничего, что не было бы до него тысячу раз сказано дервишами, проповедниками и махатмами, [78] причём сказано гораздо лучше. Он и не сделал ничего такого, что ранее не было бы сделано лучше него фокусниками и чудотворцами Египта, Индии и Ассирии. Немало из его «чудес» до сих пор остаются частью обычного набора фокусов цыганских предсказателей судеб, третьеклассных бродячих музыкантов и вообще шарлатанов.

Главное изречение, которое «Он» использует, чтобы резюмировать и запечатлеть в памяти окружающих свою запатентованную панацею, была, без всяких сомнений, украдена (прямо или косвенно) у Платона, из Риг Веды или у Конфуция. [79] Золотое правило — не только ловушка и запутанный клубок, но и литературное пиратство.

«Он воскресил мёртвых», — протестуете вы негодующе. Но даже если предположить, что он это сделал, в чём от этого реальная польза? Что получено от возвращения жизненных сил разлагающемуся трупу животного, которое может быть легко заменено — животного, которое в численном отношении является несомненным избытком. Что «хорошего» во вдыхании «духа жизни» в вонючее сплетение червей и плесневеющих костей? Разве не достаточно зверьков на земле и без вытаскивания их из могил? (И особенно, что, прокажённых азиатов недостаточно?) Смерть и разрушение необходимы для здоровья этого мира и, следовательно, естественны и приемлемы так же, как рождение и жизнь. Только священники и прирождённые трусы стонут и рыдают над умиранием. Храбрые встречают его с одобрительной беспечностью.

Он накормил голодных — но с какой целью, спрашиваю я? Почему голодающее большинство должно быть накормлено богом? И это, к тому же, на земле, о которой сказано, что она истекает мёдом и молоком! Не лучше ли было такой черни умереть? Не был бы Наполеон со своим грандиозным «свистом картечи» самым подходящим человеком для этого случая? Из гармоничной природы вещей ясно следует, что людям было предначертано кормить себя своими собственными силами или погибнуть подобно собакам. Следовательно, тот, кто «кормит голодных», поощряет малодушие (которое включает и все остальные преступления), так как люди, которые молча голодают, не пытаясь достичь достойного изобилия, — все отъявленные трусы.

«Он одел голых», — вопите вы, но почему, можно узнать, «голые» должны быть одеты — они сами не могут этого сделать? Какое право они имеют носить тонкое сукно и чистый лён? Если люди не обладают достаточно здравым смыслом для того, чтобы одеть себя сами (на той же ткацкой фабрике с неутомимыми ткацкими станками), почему должен «Бог» — сын призрака, снизошедший из сказочной страны (через чрево еврейской девушки), одевать этих раболепствующих, убогих собак в пелёнки из хлопка или шерсти? «Одевание нагих» есть обыкновенное коммерческое предприятие.

Здесь, между прочим, можно задуматься о следующем — является ли само по себе ношение одежды естественным и необходимым условием зрелого существования? Определённо, если пристально посмотреть, это не делает «человеческое подобие божества» более здоровым или более красивым (хотя это позволяет неженкам не умирать от холода). Действительно, предполагалось ли, что только животное-человек должно с рождения до смерти оборачивать себя слой за слоем в тряпки, служащие рассадником болезней? Не было ли секрета жизненной силы в ветре, в дожде, и в бурях, что кружились вокруг могучих конечностей и косматых бровей наших предков? Все этнические легенды говорят нам, что наши прародители были гораздо элегантнее, будучи облачёнными в благородное сияние солнца и чистый свежий воздух. Кто-нибудь когда-нибудь видел херувима, изображённого в заострённых туфлях, панталонах, манжетах, с воротничком и в пальто, или самодовольно улыбающегося ангела в шароварах, в корсете со стальными спицами, в милом утончённом «О боже, как это ужасающе ужасно!» стиле? Одежда самым эффективным образом служит для скрытия отвратительного телесного уродства современных мужчин и женщин, точно так же, как поверхностное образование служит для прикрытия их измельчавших умов. Если бы они стали расхаживать голышом, даже уличные дворняжки в ужасе лаяли бы их. Несомненно, они были бы более омерзительными для глаз, чем набитое соломой пугало, которое украшает вспаханное поле родственника, и на которое наша старая собака Дэйнджер [81] истошно лает каждый раз, когда её спускают с цепи.

Какое ужасное зрелище представляла бы толпа сидящих на каком-нибудь торжественном собрании свободных независимых избирателей, сующих от усердия палец в рот и впитывающих политический опиум вместе с божественной эвтаназией? Только подумайте! (Даже Карлейль [82] с его диспепсией упал бы в обморок, увидев это.) Само по себе предположение этого удручающего кошмара способно навредить. Это было бы так, словно они только что поднялись из могилы — из могилы хлопка, шерсти и кожи.

Телесное искажение и умственные пороки развития являются прямым следствием двухтысячелетнего дурного воспитания: то есть нечистокровности, демократии, равенства, муди-сэнкейизма. [83] Христианство, произошедшее из нелепой и ложной философии распятого странника (страдавшего острой формой morbus sacer [84]), сегодня развилось в организованный и распространившийся по всему миру заговор клерикалов, политиков и декадентов, с иезуитским коварством направленный против всех первозданных героических добродетелей.

Наши «языческие» предки с чистой кожей со всеми своими несдерживаемыми жизненными силами в действительности были благороднейшим типом животных. Мы, напротив, с нашими порочно нерешительными цивилизованными сердцами, с нашими трепещущими нервами, с нашим хрупким малокровным телосложением на самом деле являемся низшим, подлейшим типом — вопреки беспочвенному оптимизму, который раболепствующие рифмоплёты мусолят в своих «наследниках всех времён» [85] и т. д. и т. п.