Рейволюция. Роман в стиле техно

Денис Одинг (промоутер): Мы рисовали светоотражающими красками. Казалось, что это и есть мое призвание. Но когда несколько позже я занялся клубом «Тоннель», живопись пришлось бросить. Вообще, мы надеялись открыть «Тоннель», чтобы зарабатывать на этом деньги и иметь возможность спокойно, себе в удовольствие, рисовать. Как видите, из затеи ничего не вышло…

Олег Назаров (промоутер): Да и бесплатно жить в квартире у нас получилось недолго. Через полгода ЖЭК стал требовать с нас денег за жилплощадь. Мы не знали, как тут быть, но вскоре рядом с нами возник персонаж, который сам попросился платить за нас всю сумму аренды. Вроде бы это помогало ему списывать налоги.

Этот тип работал в администрации города, а мы как раз пришли оформлять договор на жилплощадь. Там и познакомились. Два сапога пара: мы жили на халяву, а он отмывал бабки. Он сразу заплатил за квартиру за год вперед. А потом разошелся и стал каждому выдавать нам каждый месяц по шестьсот рублей каждому на краски. При том что зарплаты у инженеров тогда были рублей по двести. Удивительный в общем человек. Кроме всего прочего он еще и издавал какой-то порножурнал. Очкарик такой, странный… Пропал потом куда-то…

Денис Одинг (промоутер): Вообще, это было время, когда любые проблемы решались очень просто. Мы были молодыми, все получалось и казалось, что так будет всегда.

7. «Поп-механика» (1989–1991)

Мир вдруг поплыл. Слова перестали значить то, что значили. Ориентация была потеряна целой страной. Ты что-то делал, куда-то шел, а теперь в полном охуении стоишь на улице и не понимаешь, что происходит.

В безумном, голодном 1992, когда все рухнуло и ужаснулись даже самые стойкие, в том году Курёхину позволили провести шоу «Поп-механика» прямо на Невском проспекте.

По городу расклеили афиши. У Гостиного Двора собралась толпа. VIP-персоны (чиновники из городской администрации и спонсоры-бизнесмены) заняли огороженное место перед сценой, а за их спинами колыхалась многотысячная толпа.

Концерт задерживался. Персоны успели здорово накачаться халявным алкоголем. Пошатываясь, они бродили по своей VIP-зоне, а посреди огороженной площадки стоял тощий некормленый верблюд. Иногда он поднимал хвост и какал на асфальт. Мужчины морщились и кругами ходили вокруг.

Власти признали Курёхина настоящим артистом. Сняли головные уборы перед его талантом. Разрешили провести шабаш на главной улице города. Было бы естественно сказать им: «Спасибо, власти! Наконец-то благодаря вам я могу делать свое искусство!».

Чиновники пили коньяк и ждали: вот сейчас он выйдет и скажет. Курёхин обошелся без скучных благодарностей. Ни один артист возле сцены так и не появился. Только верблюд с обкаканными ногами.

Через полтора часа ожидания до зрителей дошло: огороженная клетка с пьяными чиновниками и верблюдом – это и есть шоу. Именно на этот зоопарк Курёхин и пригласил их полюбоваться. Это была одна из самых веселых «Поп-механик».

Курёхина веселили такие штуки. Типа свести ансамбль арабских народных инструментов с еврейским хором, выпить водки и посмотреть, что получится.

Наигравшись с джазом и рок-н-роллом, Курёхин взялся за главное дело своей жизни – за глобальный проект «Поп-механика».

Первая «Поп-механика» прошла в 1982 году. На афишах значилось, что в шоу участвуют Гребенщиков и Цой. Публика рассчитывала, что ей предложат рок-концерт. Но то, что ей предложили, на рок-концерт похоже не было.

Сперва по сцене просто бродил Африка. Он лупил барабанными палочками по всему, что попадется, и даже по головам зрителей. Потом появились Гребенщиков и Густав Гурьянов в черных балахонах. Они застыли в причудливых позах и простояли так до конца выступления. В конце шоу Курёхин вынес на сцену бревно и начал его пилить.

Как к этому относиться, никто не понял. После первой «Поп-механики» было проведено еще несколько. Каждое шоу получало собственное название: «Индейско-цыганские медитации», «Пять дней из жизни барона Врангеля», «Переход Суворова через Кутузова». В концертах участвовали художники, симфонические оркестры, фольклорные коллективы, джаз-банды, фокусники, укротители и оперные певцы.

Самое глобальное шоу Курёхин провел на День милиции в 1989 году. Чукотский певец Кола Бельды спел «Увезу тебя я в тундру» в сопровождении группы «Кино». Тимур Новиков и Африка представляли традиционную русскую забаву – битву динозавра со змеей. Ансамбль песни и пляски КГБ забацал пару хитов из репертуара Джимми Хендрикса. Пионеры-горнисты отдавали салют пенопластовой «Венере Милосской».

Мартышки ехали на велосипедиках. Олег Гаркуша из группы «АукцЫонъ» бился в эпилептическом припадке. Стада ослов бежали прямо через партер. Курёхин дирижировал симфоническим оркестром, лежа на полу и размахивая в воздухе ногами. Пьяные гуси под гармошку горланили народные песни.

Гитарное соло… Визг саксофона… Все, отыграли!

Борис Гребенщиков говорил, что «Поп-механика» это совершенно особый вид искусства. Не концерт, не поэтический вечер, не эстрадное шоу. Совсем другое.

Новое искусство не было рассчитано на то, чтобы его смотрели или слушали… не на что в этом роде. Суть этого искусства – плевок в душу аудитории. Если выходя из зала зритель ощущал себя обмокнутым в унитаз – концерт удался!

Курёхин не был жестоким человеком. Сперва (очень долго) он пытался быть мягким и добрым. Он хотел быть добрым, потому что он действительно был добрым. Просто потом он перестал быть.

Хорошенько размахнувшись, Курёхин влепил миру первый пендаль. Еще до падения СССР, еще в эпоху коммунистической цензуры он появился на телевизионном экране и с умным видом рассказал, что Ленин – это гриб.

Атаки с этой стороны не ждали. Все растерялись. Как это, гриб?.. Ленин же млекопитающий…

Останавливаться Курёхин не собирался. Окружающие считали, что он – милый и улыбчивый. Очень интеллигентный… Да и его «Поп-механика» – тоже миленькая. Похоже на цирк.

Это же очень забавно, говорили все как раз в тот момент, когда Курёхин разворачивал свою армию фронтом.

В 1989 году железный занавес треснул. В щелочку тут же просочились ленинградские художники. Первым на разведку отправили Курёхина. Он должен был съездить, посмотреть, как там, и рассказать остальным.

Журналы писали, что ни один джазмен в мире не мог рассчитывать на прием, какой устроили Курёхину на Западе.

Едва прилетев в Штаты, Сергей отправился поболтать с Фрэнком Заппой. Из Лос-Анджелеса он перелетел в Аризону, где записал альбом «Morning Exercises In The Nuthouse». Вернувшись в Калифорнию, он записывает концертный альбом с местными соулменами и улетает в Нью-Йорк. Там он выступает по клубам и едва успевает отбрыкиваться от наседающих продюсеров. Каждый его шаг снимают операторы телекомпании BBC. Из Нью-Йорка он летит в Чикаго и дает концерт с Полом Уэртико и Питом Коузи. После этого следуют концерты в Санта-Круз, Филадельфии и Вашингтоне.

Повсюду его принимают в почетные члены музыкальных обществ, просят выступить, предлагают контракты. Газеты сюсюкали:

Сергей Курёхин производит РЕАЛЬНО приятное впечатление. 35-летний ленинградец со скромной улыбкой, теплыми глазами косули и дружелюбной манерой поведения, скрывающей охватывающую его временами грусть…

У этого мужчины действительно была очень располагающая внешность. Открытое лицо. Добрая улыбка. Но не было ничего доброго в нем, кроме этой улыбки и по ту сторону располагающей внешности скрывался Терминатор.

Было время – и он представлял свою будущую жизнь так: все те же друзья, все те же разговоры, все тот же кофе в «Сайгоне»… и так на годы вперед: болтая, играя, редко трезвея, без конца слушая и читая, опять играя.

Эти планы давно устарели. Уже очень давно его интересовало другое: найти что-нибудь святое и уничтожить. Наступить и почувствовать, как оно там хрустит под подошвой.