Граф Сен-Жермен - хранитель всех тайн

В то время как в Париже наводили мистику вокруг нашего героя, в Версале король Людовик XV и госпожа Помпадур относились к нему с уважением; утверждают даже, что он провел несколько вечеров почти один на один с королем. Так, господин дю Оссет передает такой разговор: "Господин Сен-Жермен сказал как-то королю: "Для того чтобы объективно оценивать людей, не нужно быть ни исповедником, ни министром, ни полицейским начальником" — король вставил: "Ни королем". Граф Сен-Жермен ответил: "Сир, вы видели, какой туман был несколько дней назад, ничего не видно было за четыре шага. Чаще всего короли окружены еще более густым туманом, порожденным интриганами и неверными министрами. Во всех слоях общества стараются показать им вещи под другим, нежели реальным, углом"¹⁶⁴.

Однажды граф пришел к госпоже де Помпадур, "когда двор был во всем своем великолепии; пряжки ботинок графа и его подвязок были усеяны чистыми алмазами, такими красивыми, что моя госпожа выразила сомнение в том, что пряжки короля могут сравниться с этими. Он вышел в гардероб, чтобы снять их и принести на рассмотрение. Сравнивая их с другими, присутствующий тут же господин Гонто сказал, что они стоят не меньше двухсот тысяч франков. При графе была в этот день и баснословно дорогая табакерка и сияющие рубиновые запонки"¹⁶⁵.

Спустя несколько дней между королем, госпожой де Помпадур и графом Сен-Жерменом обсуждался его секрет исчезновения пятен на алмазах. Король велел принести алмаз средней величины, на котором было пятно. Его взвесили, и король сказал графу: "Его оценили в шесть тысяч ливров, но без пятна он стоил бы десять. Возьмете ли Вы на себя труд обогатить меня на четыре тысячи франков?" Граф рассмотрел алмаз и сказал: "Это может быть сделано, через месяц я принесу Вам этот алмаз без пятна". Спустя месяц граф вернул королю алмаз без пятна, завернутый в асбестовую тряпку, которую он сам развернул. Король велел его взвесить, и вес был почти таким же. Через Гонто отослали алмаз ювелиру без объяснений, и тот дал девять тысяч шестьсот ливров. Но король предпочел сохранить алмаз из любопытства. Он не мог прийти в себя от удивления, говорил, что Сен-Жермен, должно быть, владеет миллионами, если умеет делать из маленьких алмазов большие. Тот ничего по этому поводу не сказал, но утверждал, что умеет увеличивать жемчуг и придавать ему самую чистую воду¹⁶⁶.

"Однажды граф пришел к госпоже Помпадур, а она чувствовала себя неважно и лежала на шезлонге. Он показал ей шкатулку с топазами, рубинами и изумрудами. Говорили, что стоит это все целое состояние. Госпожа позвала меня, — рассказывает госпожа дю Оссет, — чтобы все это посмотреть. Я смотрела с изумлением, но при этом делала исподтишка моей госпоже знаки, что все это, наверно, фальшивка. Граф стал искать что-то в своем портфеле, который был размером, как два футляра для очков, и вынул оттуда две или три бумажки, которые он развернул. Там был великолепный рубин, и еще он бросил на стол маленький крестик из белых и зеленых камней. Я рассмотрела его и сказала: "Недурная вещица, не стоит ее бросать". Тут же граф стал настаивать на том, чтобы я взяла ее себе. Я отказывалась, он настаивал. Моя госпожа также отказывалась за меня. Он так настаивал, что моя госпожа, думая, что она стоит не более сорока луи, знаком приказала мне согласиться. Я взяла крестик, очень довольная манерами графа. Спустя несколько дней моя госпожа подарила ему в ответ покрытую эмалью шкатулку с портретом, не помню какого, греческого мудреца. Со своей стороны я показала крестик, который потянул на тысячу пятьсот франков. Моей госпоже он предложил показать портреты из эмали работы Петито, она ему ответила, чтобы он пришел к ужину во время охоты. Там он показал портреты, и моя госпожа ему сказала: "Поговаривают о прелестной истории, которую Вы рассказали второго дня у господина Первого¹⁶⁷ и свидетелем которой Вы были пятьдесят или шестьдесят лет тому назад". Граф улыбнулся. Пришли господин Гонто и дамы, и дверь закрыли"¹⁶⁸.

История на самом деле банальная: дело происходит в Голландии, в Гааге. Некий молодой человек выдал себя перед испанским послом маркизом Сен-Жилем¹⁶⁹ за сына маркиза Монкада, испанского гранда, и истребовал от него некую сумму денег. Деньги ему понадобились для некой молодой актрисы, такой же хитрой, что и сам молодой человек¹⁷⁰.

Поскольку госпожа дю Оссет утверждает, "что история правдива от начала до конца", можно заключить, что граф Сен-Жермен был знаком с ее актерами. О том, что граф дружил с маркизом Сен-Жиль, мы писали в первой главе¹⁷¹.

Третья глава

ГОСПОЖА Д’ЮРФЕ И КАЗАНОВА

Кроме встреч и бесед с Людовиком XV и госпожой де Помпадур¹⁷², граф Сен-Жермен бывал в лучших домах при дворе. Он принимал приглашения на ужин, которые ему делали друзья, однако при этом "придерживался строгой диеты, за едой никогда не пил"¹⁷³.

Он часто проводил вечера у госпожи д’Юрфе, недалеко от улицы Сен-Пэр в изящном особняке на набережной Театинов (ныне набережная Вольтер), в богатой квартире, где она жила в роскоши. Ее салон был известен на весь Париж, его посещали лучшие люди, и все мечтали быть в нем принятыми.

Род д’Юрфе был одним из наиболее древних, хоть и не самых знатных и могущественных во Франции. Большое число его представителей в разное время занимали высокие посты.

Жанне Камю де Понкарре — последней маркизе д’Юрфе — было в то время пятьдесят три года. Это была стройная, жгучая брюнетка с чистым профилем, освещенным красивыми голубыми глазами; она была еще очень очаровательной. К тому же она была любезна, весела, очень образованна, музыкальна и умела обворожить своих слушателей.

Как-то вечером (в мае 1758 г.) граф Сен-Жермен пришел в гости к госпоже д’Юрфе на ужин, в котором участвовал и скандально известный Казанова. Кто не знает эту "знаменитую каналью"¹⁷⁴, целью которого в жизни было показать себя, блистать и обогатиться за счет других. Тем не менее Казанова признался в том, что граф Сен-Жермен произвел на него впечатление¹⁷⁵. Последний ничего не ел и говорил от начала до конца ужина. "Признаюсь, трудно говорить лучше, чем он, — напишет впоследствии Казанова. — Его тон был решительным, но настолько взвешенным, что это не было неприятно"¹⁷⁶. Казанова внимательно слушал графа. И действительно, разговор графа был обворожительным, "о чем бы ни говорил, о какой бы эпохе ни рассказывал, удивляло то, что он знает или придумывает огромное количество вероятных, интересных вещей, по-новому освещающих самые загадочные факты"¹⁷⁷. Даже самым закоренелым скептикам было интересно слушать графа, в то время как молчаливые гости поедали ужин.

Граф Сен-Жермен настолько удивил Казанову, что тот набросал его портрет: "Он был высоким, ученым, говорил отлично на большинстве языков, был великим музыкантом, великим химиком и лицом был приятным"¹⁷⁸.

Как уже говорилось, госпожа д’Юрфе была очень учений. "Когда она была еще молодой девушкой, мадемуазель де Понкарре уже проявила свою природную тенденцию к расследованию всего того, что кажется вне рамок законов природы. Она была очень образованна, владела модными видами салонного искусства, мастерски играла на клавесине и не про" являла свойственного ее возрасту легкомыслия. Воспиталась в Руане, прочла всю библиотеку отца, с предпочтением для книг о каббалистических науках, детальных рассказов о стройках Средневековья, современных работ знаменитых алхимиков с рецептами изготовления волшебных зелий¹⁷⁹. Получив в наследство драгоценную библиотеку рода д’Юрфе, она бережно ее хранила и даже обогатила многочисленными редчайшими рукописями стоимостью более чем в сто тысяч ливр"¹⁸⁰ и посвященных исключительно химии.