Арсенал-Коллекция 2013 № 10 (16)

Между тем, другая часть советских танков успешно миновала как позиции разведывательного батальона, так и позиции армейского полка, и попыталась углубиться в немецкую оборону. Тем временем, поднятая по тревоге 3-я танковая рота оберштурмфюрера СС Йоахима Шломки (как мы помним, рота находились в глубине обороны в качестве мобильного резерва) в полной боевой готовности ожидала приближения бронетехники противника. Позиция „Пантер“ Шломки оказалась столь удачной, что советские танки вышли прямо под дула их грозных 75-мм орудий. Для советских танкистов это столкновение оказалось полной неожиданностью. Хорст Летцнер описал это так: „Наконец, мы через эфир получаем разрешение открыть огонь. Русские приходят в замешательство и не могут нас сразу обнаружить. Они ведут беспорядочный огонь. Эрнст Циттла, наш заряжающий, перед тем как отправить снаряд в ствол, гладит его на дорогу с пожеланием успеха. К нашему наводчику Гейнцу Шрёдеру снова вернулось его прежнее хладнокровие. В то время как наш командир Эммерлинг уже начинает суетиться в башне, мы спокойно целимся и ведем огонь. Уже после второго выстрела первый из атакующих Т-34 охвачен пламенем. Начался бешеный огонь. Теперь мы пытаемся выбраться на своих танках из окопов-укрытий. Однако после двухдневного дождя это крайне тяжело. Наш водитель Бёк сильно нервничает при мысли, что ему не удастся вытащить наш „ящик“ из ямы. Он несколько раз слишком поспешно выключает сцепление и мотор глохнет. Но после нескольких попыток мы наконец-то выбираемся“ [6, с.48]. В последовавшей схватке 14 „Пантер“ 3-й роты (из которых две с неисправными двигателями) подбили 23 советских танка. Советские танкисты в долгу не остались и, хотя о потерях немецкой стороны данных нет, но часть танков все же получили попадания: так только в танк Лорица Эммерлинга, где радистом служил Хорст Летцнер, попали два раза (правда, оба попадания особого вреда не причинили).

Впрочем, несомненный успех 3-й танковой роты принес лишь временное облегчение. После боя часть немецких танков получила разрешение отойти в тыл, для пополнения боезапаса и топлива. Когда „Пантера“ Эммерлинга возвращалась к передовой, то натолкнулась на одиночную тридцатьчетверку: „Нам навстречу на расстоянии сто метров слева сзади в направлении направо вперед на малой скорости двигался танк Т-34, нахождение которого здесь, за линией переднего края мы не могли предполагать. После коротких минут страха, еще больше сокращавших расстояние, командир танка Лориц Эммерлинг скомандовал: „Таранить, и на абордаж!“. В этот момент Т-34, до которого оставалось около пятидесяти метров, остановился и повернул башню вправо на нас. Гейнц Шрёдер крикнул: „Сто-о-ой!“ и влепил русскому снаряд прямо под башню. Снаряд этот предусмотрительно был дослан в ствол еще ранее. За две секунды до нашего следующего выстрела из башни русского танка вырывается узкое пламя, тело командира танка показалось из командирской башенки и вяло вывалилось вперед на башню. Наше более совершенное и более мощное оружие, в сочетании с боевым опытом, мужеством и решительностью вновь позволило одержать нам победу над „товарищами с другим номером полевой почты“ (так в немецкой армии традиционно именовали солдат неприятельской армии - Р.П.). Позднее во время затишья мы думали о них, потому что в течение какой-то доли секунды результат мог быть совсем другим“ [6, с.49].

Гэ уптштурмфюрер СС Фридрих Хольцер, командир 1 -й танковой роты и один из самых известных танковых командиров в войсках СС

Измотанные боями и долгим отступлением гренадеры дивизии СС „Дас Райх“, 1943 г.

Тем временем, часть советских танков прорвалась в направлении урочища Крашаницыно, пройдя через район обороны 1-й саперной роты гауптштурмфюрера СС Зигфрида Бросова. К счастью для немцев, западнее села Бровково (шесть километров от Коломака), в качестве резерва стояли семь „Пантер“ 1-й танковой роты, под командованием гауптштурмфюрера СС Фридриха Хольцера, который и получил приказ выдвинуться к урочищу Крашаницыно. Достигнув урочища, Хольцер увидел 28 танков Т-34, которые наступали в направлении на Николаевку (село в 12 километрах к востоку от Коломака). Сами того не зная, советские танкисты угодили прямо в ловушку.

Это было где-то в 16:30.

Решение у Хольцера созрело мгновенно. Он, практически прямо с марша, с запада атаковал своими „Пантерами“ превосходящие силы противника. Свои танки Хольцер разделил на две группы: во главе четырех танков он вышел прямо по фронту атаки советской бронетехники, и атаковал их прямо в лоб, в то время как вторая группа, три „Пантеры“, ударила с левого фланга (то есть прямо по маршруту движения). Дальше снова, уже в который раз проявилось превосходство и мастерство немецких танковых экипажей и немецкой техники. В 40-минутном бою все 28 советских танков были подбиты, при этом немцы не потеряли ни одного своего [8, р.70-71; 14, р.147]! Сам Хольцер на своей „Пантере“ лично подбил семь вражеских танков. После этого танки Хольцера вышли к командному пункту Вейдингера, предварительно обстреляв разведчиков из пулеметов: Хольцер думал, что между ним и противником уже нет никаких немецких частей, и поэтому в наступающих сумерках принял гренадер за противника. Впрочем, недоразумение быстро обнаружилось (солдаты Вейдингера размахивая белыми платками „убедили“ танкистов прекратить огонь) и потерь удалось избежать. Есть информация, что затем разведчики объединились с танками Хольцера, в результате чего было уничтожено еще несколько танков [13, р.293], однако в этом случае какая-либо конкретика отсутствует.

К вечеру танк Лорица Эммерлинга из 3-й роты подбил еще один советский танк, обездвижив его попаданием фугасного снаряда с 2400 метров [6, с.49]. Конец дня Хорст Летцнер описал так: „Скоро опускаются сумерки, раньше чем на Родине. Шум сражения стихает. Русские гасят пламя на своих горящих танках и приступают к их эвакуации. В темноте еще долго слышится гул моторов с русской стороны“ [6, с.49]. Правда, здесь не совсем понятно, что именно эвакуировали советские ремонтники, так как поле боя осталось за немцами. Также, после заката танкисты Хольцера добили советские танки, те, что подорвались на минах. На следующий день дивизионные саперы взорвали все оставшиеся на немецкой стороне поврежденные советские танки, дабы воспрепятствовать их эвакуации и последующему восстановлению [11, р.208].

Историк Р. Форчик назвал успех эсэсовцев под Коломаком впечатляющим [8, р.64]. Трудно с ним не согласиться. Немецкие данные о количестве уничтоженных советских танков за 12-13 сентября 1943 года разняться: от 59 (возможно, имеется в виду танки только за 12 сентября) [13, р.293] до 72 [9, р.201; 11, р.208] и даже до 78 [10, р.116] советских танков. Из этого количества 22 танка было подбито в зоне обороны разведывательного батальона Вейдингера [13, р.293], в основном в районе командного пункта. Подбитые танки за 13 сентября, вероятно, являются результатом уничтожения саперами подбитых накануне машин и единичных успехов отдельных танковых экипажей. В свою очередь, российский автор А. Смирнов утверждает, что по имеющимся у него немецким данным, на указанном участке фронта 12-13 сентября было подбито 48 советских танков, из них 12 сентября - 20 [5, с.21]. При этом данный автор отрицает возможность потери советской стороной такого количества бронетехники (48 штук) в указанные дни и на указанном участке, но, к сожалению, не приводит в защиту своей концепции абсолютно никаких ссылок на источники или научную литературу. Отметим также, что очень часто приводятся данные об участии в сражении лишь семи [11, р.207-208] или же только 14 „Пантер“ [7, s.185; 10, р.116], но нигде это число не суммируется! Так что важно помнить, что в „Танковом сражении за Коломак“ немцы задействовали 21 „Пантеру“ в двух танковых ротах, плюс две самоходки, про которые кроме констатации факта их наличия больше ничего неизвестно.