Глеб Успенский

Покуда в мире есть красота, покуда «в Лувре все благополучно», еще стоит жить на нашей бедной земле. Это испытал, в этом убежден не человек, избалованный счастьем, – в это верит горемычный, истерзанный Тяпушкин; поверим же и мы Тяпушкину. И его духовный творец, Глеб Успенский, тоже всей своей изболевшейся душою верил, что это великий грех против красоты, против Бога и человека – комкать и уродовать свободное существо, родственное Венере Милосской; он тоже верил, что покуда в мире есть красота, покуда Венера стоит в отдельной комнате Лувра, покуда она живет в каждом человеческом сердце, никакие внешние силы не сумеют нас безнадежно исказить и еще можно жить на свете, несмотря на все маленькие и большие недостатки его стихийного механизма и на все скорби его внутреннего строя. И велика и благородна заслуга Успенского, что около Венеры Милосской поставил он сельского учителя Тяпушкина, бедную фигуру нашего русского труженика.

Личная жизнь Глеба Успенского в ее последние годы была окутана тяжелой пеленою безумия; но, может быть, в светлые промежутки ему грезилась все та же Венера Милосская, потому что именно она образует внутренний художественный свет его произведений, потому что именно ее невидимо-видимая статуя смотрит на нас из глубины его рассказов и облагораживает все эти, горечи и смеха исполненные, страницы о грубой жизни и бедности, о хлебе и водке, о слепой случайности и нелепице наших событий и страданий.