Д. Щеглов. — История социальных систем от древности до наших дней

Главы о Фурье и объ Ог. Контѣ показались намъ слишкомъ рѣзкими, хотя невѣрными мы ихъ назвать не можемъ. Онѣ лишь односторонни, именно, мало разъясняютъ, въ чемъ состояла привлекательность разбираемыхъ ученій; а привлекательность, очевидно, была сильная, если эти ученія производили такое обширное вліяніе и набирали приверженцевъ также между людьми умными и учеными. Впрочемъ, Фурье и Контъ вообще принадлежатъ къ загадочнымъ явленіямъ, которыя столько же привлекаютъ однихъ, сколько отталкиваютъ другихъ. Напримѣръ, Ренанъ отзывается о Контѣ съ неменьшимъ презрѣніемъ, чѣмъ г. Щегловъ.

Но, вообще говоря, нашего автора нельзя никакъ назвать пристрастнымъ. Онъ не принадлежитъ къ людямъ, которые задаются цѣлью только порочить соціалистовъ, и о которыхъ онъ разсказываетъ въ одномъ мѣстѣ своей „Исторіи“.

„Сюдръ“, пишетъ онъ, „былъ не единственный человѣкъ, старавшійся приписывать всѣмъ соціалистамъ безъ разбора всякаго рода гнусности. Въ то время [2], въ улицѣ Пуатье составилось негласное общество борьбы съ соціализмомъ, которое образовало значительный фондъ для этой цѣли, издавало въ громадномъ количествѣ брошюры и распространяло ихъ въ народныхъ массахъ. Въ брошюрахъ этихъ на истину не очень много обращалось вниманія; находили, что съ соціализмомъ можно бороться и ложью“. (Т. II, стр. 431).

Нашъ авторъ, напротивъ, обращаетъ строгое вниманіе на истину. За личныя свойства онъ однихъ осуждаетъ, но другихъ ставитъ высоко, напримѣръ, Оуэна, Кабе, Лямене; въ каждомъ ученіи онъ старательно отдѣляетъ вѣрныя и полезныя мысли отъ фантазій и софизмовъ; анализируя заблужденія, онъ доходитъ до ихъ корня, и старательно опровергаетъ исходные пункты. Нѣкоторыя изъ этихъ опроверженій замѣчательны по строгости въ различеніи понятій, по ясности и твердости выводовъ. Таково опроверженіе Кабе по вопросу о частной собственности и о свободѣ занятій (т. II, 313–353), опроверженіе Бюше по вопросу о наслѣдованіи имущества (т. II, стр. 758–764), и многія подобныя мѣста.

Такимъ образомъ, предметъ проясняется для читателя во всѣхъ своихъ главныхъ чертахъ. Мы видимъ, какъ увлеченія соціалистовъ зарождались въ силу ихъ личныхъ свойствъ и занятій и развивались, не будучи сдерживаемы основательными познаніями, которыхъ обыкновенно недоставало авторамъ системъ. Мы видимъ, какъ на практикѣ имѣли успѣхъ только личныя усилія, самоотверженность и благожелательность реформаторовъ, или же порядки, въ которыхъ они опирались на здравыя начала, и какъ быстро рушились всякія предпріятія, гдѣ въ основу полагался какой-нибудь фантастическій принципъ. Теоретическая критика, такимъ образомъ, подтверждается опытомъ, экспериментальною провѣркою.

Полнота и отчетливость этой картины всего лучше обнаруживается, если ее сравнить съ обыкновенными толками о соціализмѣ. Авторъ указываетъ не мало ошибокъ въ отзывахъ даже извѣстнѣйшихъ французскихъ, нѣмецкихъ и англійскихъ ученыхъ. Въ нашей литературѣ о соціалистахъ большею частію отзывались очень благосклонно, но, къ несчастію, безъ всякой основательноcти. Г. Щегловъ приводитъ выдержки или дѣлаетъ полные анализы статей разныхъ нашихъ авторовъ, писавшихъ о соціализмѣ, напр. Добролюбова, Чернышевскаго. Большею частію нельзя не изумляться странности этихъ писаній: въ нихъ господствуетъ произволъ безъ всякой оглядки, и совершаются самыя вопіющія отступленія отъ истины.

Вообще, вездѣ, гдѣ авторъ обращается къ явленіямъ нашей литературы, касающимся соціальныхъ ученій, нельзя не стать на его сторону, несмотря на нѣкоторыя его чрезмѣрныя рѣзкости и недосмотры. Впрочемъ, онъ умѣетъ полемизировать и сдержанно, и въ этихъ случаяхъ достигаетъ замѣчательной строгости мысли и неопровержимости выводовъ. Какъ на примѣры такой полемики укажемъ на истинно-блестящую его статью въ защиту своей книги (Отвѣтъ г. Ю. Я., въ началѣ II тома стр. I–XXVII), а также на статью противъ г. Вырубова по вопросу: Обратился ли Литтре къ вѣрѣ въ послѣдній годъ жизни? (тамъ-же, стр. 892–905).

Прибавимъ, наконецъ, что общіе принципы, которыхъ держится авторъ, то направленіе и духъ, которыми проникнута его книга, отличаются не только совершенною чистотою, но даже большою, суровою строгостью. Онъ крѣпко стоитъ за религію, справедливость, преклоненіе передъ долгомъ, чистые нравы, неуклонную правдивость и отвѣтственность передъ собою и передъ отечествомъ. Мы знаемъ, что не только для соціалистовъ, но и вообще для юристовъ, политико-экономовъ и публицистовъ нравственныя начала часто стоятъ на второмъ планѣ; у нашего автора они стоятъ на первомъ. Требованія его очень высоки, и онъ не расположенъ ими поступаться. Эта строгость вовлекаетъ его иногда въ поспѣшныя сужденія и осужденія, но она же побуждаетъ насъ не ставить ихъ ему въ упрекъ; а тамъ, гдѣ его сужденія не поспѣшны, то-есть во всей главной массѣ книги, эта строгость даетъ его взглядамъ и выводамъ высоту и твердость, такъ какъ тутъ мысль восходитъ на высшія точки зрѣнія.

Что касается до главной заповѣди, любви въ ближнему, то авторъ, конечно, исповѣдуетъ ее вполнѣ. Людскія страданія, часто возбуждающія мало вниманія политиковъ и политико-экономовъ, постоянно въ виду у нашего автора, и онъ тщательно разбираетъ соціалистическія указанія на бѣдствія низшихъ классовъ и рабочихъ, и старается, отвергая фантазіи, иногда безнравстепныя и сумазбродныя, показать нѣкоторые здравые и разумные пути, которыми нужно идти въ борьбѣ съ этими бѣдствіями. Соціализмъ, вообще говоря, есть признакъ глубокой болѣзни, поразившей европейскія государства; вотъ почему изученіе соціализма имѣетъ и величайшій практическій интересъ. Еще въ 1870 году г. Щегловъ писалъ: „Нѣкоторые признаки бури показываются уже и теперь; о коалиціяхъ рабочихъ слышно чаще и чаще; политическая борьба партій во Франціи, въ Англіи, въ Германіи и даже Испаніи усиливается; въ Англіи является феніанизмъ, какъ протестъ противъ политическаго и экономическаго порабощенія Ирландіи и т. п. И въ самые послѣдніе годы Европа увидѣла небывалое зрѣлище — международные съѣзды рабочихъ, которые открыто требуютъ измѣненія современныхъ экономическихъ условій западной Европы. Очевидно, что, рано или поздно, западная Европа должна будетъ вести серіозные счеты съ своими пролетаріями и съ литературными представителями ихъ — соціалистами. И, какъ правительства, такъ и ученые западной Европы должны обратить болѣе серіозное вниманіе на то, что есть справедливаго и несправедливаго въ ученіяхъ и требованіяхъ соціалистовъ. Вопросъ о пролетаріатѣ составляетъ для всякой страны вопросъ жизни, вопросъ свободы и прогресса“ (Т. I стр. XXIX).

Въ настоящую минуту это предсказаніе можно повторить еще съ большею увѣренностью, чѣмъ двадцать лѣтъ назадъ.

Мы, русскіе, находимся, конечно, въ другомъ положеніи, и г. Щегловъ не разъ указываетъ на то, что у насъ не было еще причинъ къ развитію соціализма. Но, примкнувши съ Европѣ, мы, волей-неволей, принуждены переносить похмѣлье на чужомъ пиру. У насъ явились, являются и будутъ являться поклонники, обыкновенно восторженные и безтолковые, европейскихъ теорій; должна быть у насъ и книга, безпристрастно и основательно изучающая эти теоріи. Г. Щегловъ усердно и, вообще говоря, превосходно исполнилъ долгъ, который непремѣнно слѣдовало исполнить нашимъ мыслящимъ людямъ и ученымъ. Нужно отъ души пожелать, чтобы онъ довелъ свои трудъ до конца и далъ намъ такую же обстоятельную и основательную критику Прудона, Маркса, Лассаля, коллективистовъ, — вообще всѣхъ явленій соціализма до послѣдняго времени.

Книга г. Щеглова, по своей серіозности, а главное, по своему рѣзкому противорѣчію инымъ ходячимъ воззрѣніямъ, у насъ мало распространена и извѣстна. Но надѣемся, она мало-по-малу пробьетъ себѣ дорогу, такъ какъ это книга очень важная, очень полезная и надобная, незамѣнимая другими книгами, притомъ рѣдкая по занимательности своего содержанія и прекрасно написанная, то-есть повсюду непрерывно оживленная мыслью и интересомъ съ излагаемому предмету.

15 февр. 1890.