Кукиш прошлякам

Апокалипсис в русской литературе

Тема Апокалипсиса и Конца Мира не забыта и в наши дни.

И если из России ее повышибли, то заграницей наши апокалпптики еще мережковят, вопия, что в РСФСР появился Антихрист и «время близко» — будьте наготове; а в самой Европе Шпенглер запел о погибели «мира сего»: в современной Европе, дескать, только механическая культура — позитивизм и комфорт, а истинная культура — цивилизация — в душах тоскующих избранных натур! (Что из механического может вырасти духовное — итого они, на радость прошлякам, знать не желают!) Всю эту высокопарную кислятину русская литература твердила уже 100 лет! Обо всех этих твердежах и пойдет речь.

Чорт и речетворцы

русская литература до нас — футуристов — была спиритической и плаксиво — худосочной

она кружилась в колесе чорта —

поймать чорта, разоблачить, проклясть

или хоть уныло восхвалить!

спасти кого-то и провидеть полный и решительный конец мира сего!.. литература пропахла лампадным маслом, средневековьем и монахами…

любила она в «черством углу сидеть черные книги читать»

Ах, на волю бы! выше всех церквей и моргов моралина, туда, где колется разреженный воздух

и звякаютрули—аэро о черточки радио!

Развернуть пространства ось,

к хрусткому гому игоюк Зауми —

а внизу черные монахи и езуиты ползают,

блох ловят…

как дети в сказке писатели-гувернеры заблудились в трех ангельсках волосиках на голове чорта и не побывав еще в странах слова как такового

были раздавлены клопом чортом…

· · · · · ·

не литература а общество спасения!

сами еще плохие пловцы бросились спасать всех

ибо близок конец миру

тому есть множество знамений

«и клялся Живущим во веки веков, который сотворил небо и все, что на нем, землю и все что на ней и море и все что в нем, что времени уже не будет»

кончилось для людей наслаждение драгоценными розами и вином, кончилась земля и горько-сладкие плоды ее, умерли листья и ресницы, отныне «огонь дым и сера» будут палить блудодействующих и чародействующих «от этих трех язв, от огня дыма и серы выходящих изо рта коней, умерла третья часть людей»

сперва не верилось, преступноватые смеялись и резвились не придавая значения топоту коней у которых головы львов.

но стоило только взглянуть на рты из которых выходил огонь дым и сера и услыхать как рыкает лев как семь громов проговорили голосами своими — чтобы в ужасе убежать от безделушек своих и невинных ребяческих забав.

нечто большее легкомыслия и забав взглянуло в лица их — это был конец мира.

это было царство сатаны блудницы папесоы и смерти пришедших в конец соблазнить и погубить людей.

те чьи числа 2, 40 и 200…

Пан-отец прищедщий из-за моря из турецкой земли недобро взглядывает, вынимает иэ-за пазухи черную воду и тянет ее.

и вызывает душу своей дочери казачки Катерины и говорит ей сотканной из инфернальных загробных лучей: полюби меня

но душа непреклонна.

(но — «полюбила я Мурина» говорит уже Катерина у Достоевского)

— Сатана сатана!.. — шепчет пан Данило…

недоброе творится в Украине.

чорт на немецких ножках украл месяц и стало в ночь под Рождество темно и ветрено и холодно.

и человек в восточном халате покупает душу художника,

и среди бела дня в упоительной Украине француз-свинья утаскивает прошение Ивана Ивановича,

и Хлестаков эга столичная штучка на немецких ножках во фраке врет про свое министерство и этим пускает туман глазам простых обитателей ждущих своей погибели…

везде оборотни слухи вертится черт и влезет то в свинью то в пирог то в мелкого чиновника лгуна и сплетника.

Маленький гаденький черный, Кажется взял бы и пальцем раздавил. Не черт а блоха и никак ее не словишь

и хочет Гоголь ударит по струнам людских душ с «не ведомою силой»…

Какой поход на блоху! она радуется и смеется — разве так ловят блох? втихомолку потихоньку ловким и быстрым движением — и вот ее нет!

Но человек в бреду и ужасе не замечает что имеет дело с простой блохой. Она принимает невероятные размеры и формы ее странно дрожат и меняются: по виду это саранча ростом с коня и волосы у ней, как волосы у женщин, а зубы были как у львов. Тем то и страшна блоха что она маленькая а человек в жару и бреду никак не может быстро повернуть рукой и прихлопнуть ее. и. давит его блоха.

на ней были брони как бы брони железные а шум от крыльев ее, как стук от колесниц когда множество коней бежит на войну, вытянув морды…

· · · · · ·

Милая благоуханная упоительная Украина во власти блохи саранк, неверных срацин. И гибнут славные верные сыны Украины: и полковник Тарас и его сын лыцарь Остап

Погибло славное казачество!

И только Гершка худой и длинный как оглобля гримасничает и бегает заплетываясь йогами в длинном кафтане своем и разсказывает и своим и полякам о погибели казаков

возненавидел Гоголь торгашей и особенно «Петровскую Россию» полонивших его Украину и отомстил России «страшной местью» и дьяволским смехом и заколдованным смехом высмеял ее и изобразил на лице ея гримасу страшного колдуна и сам испугался своего смеха

«Смотри — указал ему схимник — буквы твоих книг наполнились кровью»

и убежал от людей колдун, ни пост ни покояния не помогли ему…

Колдун сам превратился в блоху и скрылся от бас в необычайном прыжке

· · · · · ·

Но не все же торжествовать блохе не все шуметь саранче: она все с'ела что было на земле и оставив ее голой пустынной и безлюдной должна умереть и сама.

вот когда настанет ее погибель!

во всей вселенной! в серый пепел пустыни обратилась земля и саранча распустив свои крылья с шумом железной колесницы смерти полетела над землей, оплевывая ее в последний,

и пролетая (через годы и годы) над испепеленными угасшими горами Кавказа саранча заметила среди развалин какую то зелень

и забилось ее сердце насекомого, давно уж не видала она никакой травки никакого листочка и позабыла как то о своем царственном брюхе, а оно как истомившийся Навуходоносор жаждало салата.

и воспела саранча хвалу создателю позаботившемуся о ел брюхе как большой жабы проглотившей вола, и сказала саранча травке:

скромная травка слушала

она была так прекрасна среди диких скал и пепла. Когда то вся земля была покрыта безвкусной травой — тогда дикая красавица затерялась среди возов подруг но теперь

и саранча с'ела травку, последнюю единственную в сем мире и потом сдохла и сама

Так всеобщею погибелью закончилась борьба земли и блохи-саранчи.

и еще какой молодой земли —