О размене фигур (СИ)

Бескаравайный С С

О размене фигур

Бескаравайный С.С.

О размене фигур.

...в чем сила, брат?

Общеизвестный фильм.

Граф никак не мог понять,

почему он теперь проигрывает,

но ответ был прост - епископ

спрятал черную пешку в широком

рукаве своей сутаны...

Описание одной шахматной партии.

Силы в борьбе добра и зла издавна неравны - это известно всем. Но так же известно и то, что как бы ни мало было количество сторонников добра, и как бы хорошо не были бронированы представители зла - победа достанется именно тем, кому должна достаться: маленькая белая пешка а конце концов сокрушит черную королеву.

Даже если не рассматривать здесь вопроса о лицемерии, столь часто сопровождающего подобные противостояния, надо сохранять у читателя хоть отдельные признаки реального восприятия мира. Пусть слабое добро побеждает сильное зло, на стороне положительных персонажей всегда мораль, усилия авторов и союз с педагогикой - однако, попытаемся проанализировать, наиболее недостоверные формы такой победы.

Прежде всего, это необыкновенная удача. Положительные герои, как правило, удачливы, а их противники вынуждены затратить вдесятеро больше усилий и пролить при этом много крови невинных людей, чтобы получить тот же результат. Отрицательный герой строит большие черные крепости, мобилизует армию, насыщает границы войсками и шпионами, каждую минуту думает, что бы еще сделать для поражения сил добра. А положительные персонажи проходят сквозь все эти укрепления, как нож сквозь масло. Пара гениальных идей, немного магических артефактов, сброс лишнего веса, в крайнем случае смерть одного из своих - и путь открыт. Можно даже сказать заранее: чем изощренней система ловушек, больше линий обороны и тщательней подготовка убийц, тем проще и элегантней пройдет по тем местам главный герой*.

______________ * Особенно впечатляюще выглядит религиозный боевик "Бесконечная битва". Воплотившийся дьявол объединяет планету, работает сутками, а брат объекта его воплощения (правда, он стал президентом США), благодаря паре чудес и личному вмешательству бога все исправляет.

Бывают у положительных героев и неудачные дни: все валится из рук, злодеи убивают главных свидетелей, горят важные документы, жена уходит к юристу. Но это единичные капризы судьбы: хорошее настроение возвращается стоит отыскать еще одного свидетеля или выяснить, что покойный оставил дневник или видеозапись. Копии важных документов находятся в собственном портфеле, а новая девушка всегда готова заменить поднадоевшую половину.

Удачливый злодей - персонаж редкий, подобные вещи угнетающе действуют на читателя. Правда, есть два случая, когда злодею удача обязательно будет сопутствовать. Первый: ему надо получить какой-нибудь редкий артефакт, благодаря которому он и начнет серию своих черных дел. "Час дракона" Р. Говарда содержит описание такой ситуации: три заговорщика, не слишком значительных и умных личности, смогли не только заполучить сердце Аримана уникальный магический амулет - но даже оживить с его помощью мумию черного мага. После чего удача отвернулась от них совершенно и ничего значительного им совершить не удалось. Второй: слишком рано начавшаяся финальная схватка/погоня - еще только середина фильма, зритель только начал впадать в раж, но роли уже распределились. Злодея должны вот-вот поймать - и тут либо главный герой бросаться спасать старушку, переходящую улицу не в том месте, или негодяю попадается одинокое средство транспорта с ключами в замке.

Из немногих случаев, опровергающих подобные стандартные расписания удач и невезений, можно привести книгу Б. Хембли "Те, кто охотиться в ночи". Вампирский роман, на протяжении которого бывший агент ее величества пытается разыскать логовище даже не самого вампира, а вампира-каннибала, истребляющего своих сородичей. Нельзя сказать, что ему совсем не везет удача и неудача сопутствуют приблизительно одинаковые промежутки времени. Но субъект, который окажет ему услугу по спасению жизни, заботливо вводится автором до этого, причем введение это не подстроено под оказание дальнейшей услуги, а диктуется логикой развития событий.

Следующим способом победы сил добра выступает уязвимое место злобного гиганта. Ахиллесова пята зла, кощеева смерть или кольцо всевластия в сущности отрицательных сил есть чем-то неотъемлемым, почти как право на хамство, пожизненно закрепленное за плохими персонажами. Автор не имеет ничего против таких литературных приемов: в схватке у одного из противников всегда найдется менее защищенный участок брони. Важно не доводить эту тенденцию до карикатурных форм. Как бы выглядел Саурон, будь его главное сокровище уязвимым для обычного кузнечного молота? Весь сюжет "Властелина кольца" рассыпался бы как высохшая песочная баба. А, между тем, есть выдающиеся примеры подобных несоответствий.

Иногда, чтобы замаскировать эту несуразицу, главному герою приходиться долго искать в главном злодее ту самую уязвимую точку. Интересней всего это выглядит во время поединка, когда главный герой получает многочисленные ранения, несовместимые с жизнью, но в итоге, добирается до злодея. Спрашивается, что в это время делал сам злодей? Голливуд выработал целый тип гнусного человека, который любит покуражиться над несчастным поверженным героем и не замечает, как герой в эти самые секунды торжества зла, прокусывает отравленными зубами сапоги отрицательного персонажа. Автор не выступает против победы сил добра в самую последнюю секунду, но эта победа, во-первых, должна очень долго готовиться, (иначе моральное превосходство добра не более чем случай), во-вторых, желательно, чтобы такой злодей был немного туповат или, в крайнем случае не образован и не знал того хитрого приема, что применит герой. Несоблюдение хотя бы одного условия разрушает достоверность самым фатальным образом.

Хорошим примером здесь выступает "Владычица озера", господина Сапковского: финальная схватка ведьмака со злым магом Вильгефорцем выполнена прекрасно, тот трюк, что применил ведьмак, заботливо описан А. Сапковским еще в начале книги, вот только злобный чародей в свои последние секунды кажется полным идиотом. Прекрасный игрок, прозорливый ученый, талантливый волшебник и заботливый организатор - вот что можно сказать о нем до этого момента. С чем же он имеет дело в своей последней схватке? Его убежище атаковано и раскрыто, враг у ворот. Ведьмак, которого он считал покойным, вдруг является выяснять отношения. И не один, а с группой поддержки. Йеннифер, волшебница, которую он держал в плену и пытал, теперь обрела свободу. Весьма возможно, обрела свободу и Цирилла, за которой он так долго и безуспешно охотился. Где-то на подходе - войска императора, тоже не желающего ему добра. Наконец, Вильгефорц уже имел неосторожность, двумя книгами раньше, проявить оттенок благородства по отношению к ведьмаку и драться с ним холодным оружием. В результате Цирилла смогла уйти и ведьмак, пусть и покалеченный, выиграл схватку, так как отобрал у волшебника время для ее бегства.

Что должен делать любой здравомыслящий человек в таких условиях? Быстрее заканчивать поединок, ликвидировать ведьмака и волшебницу, хватать Цириллу и уходить в запасное убежище. Иначе может быть поздно. Вместо этих разумных мероприятий, Вильгефорц впадает в холодное бешенство и упорно желает поиздеваться над ведьмаком, проявить садистские наклонности. Нашел время... В результате он не замечает простого магического трюка, что применяет ведьмак.

Значительно более достоверной кажется схватка, описанная Р. Желязны в повести "Этот бессмертный". Профессиональный убийца Хасан, временно выступающий на стороне сил добра, перед началом боя смазал ногти ядом. А дрался он с гигантским мутантом-имбецилом, который вдобавок боялся яркого света. Весь вопрос заключался в том, сможет ли Хасан продержаться, пока мутанта не скрутит действие отравы.

Разновидностью внезапной победы выступает изыскание резервов и перепады боевого духа противника. В итоге - неравный размен фигур. Читателя долго готовят к битве. Описание сил добра и сил зла дается заранее, известны их тактико-технические данные, численность, типичные военные хитрости. Добро, естественно, не такое зубастое, не так густо увешано оружием и у него поменьше боеприпасов. После чего начинается яркая схватка, страниц на пятьдесят-шестьдесят. И все в ней вроде бы достоверно: заряжаются арбалеты и пушечные стволы, пот заливает глаза наводчикам, и духота мешает жить рыцарям в доспехах. Но странное дело, попытка нанести сторонам относительно равные потери, приводит к стереотипу: при прочих равных условиях наши всегда понесут меньше потерь, чем чужие. Осада силами Сарумана Хельмовой Пади и вообще соотношение погибших орков и людей - типичный образчик подобного. Из новых произведений "Кесаревна Отрада", господина Лазарчука, буквально переполнена такими моментами: бой на Кипени - громадную армию вторжения встречают местные дружины и ополчение. Впечатляет момент, когда почти разгромленная часть легкой пехоты, вдруг озверевает, и набрасывается на идущую фалангой пехоту панцирную. "...и легкая пехота рубится с тяжелой наравне!" Героизм - вещь похвальная, но зачем тогда существуют панцири, кольчуги и сам боевой строй? А как смотрится момент, когда на отдыхающих за частоколом бойцов, падают с неба вражеские стрелы - и как ни густо сидят бойцы на земле, стрелы эти преимущественно промахиваются*.