Лем versus Стругацкие: Венера (СИ)

Дмитрий Никитин

ЛЕМ VERSUS СТРУГАЦКИЕ: ВЕНЕРА

Летом 1998 года был один из самых удачных отпусков в моей жизни. Мне сразу удалось обзавестись собраниями сочинений и Станислава Лема (желтенькие такие томики), и братьев Аркадия и Бориса Стругацких (похожие, но серенькие). С их творчеством я, конечно, был знаком и раньше (хотя, наверное, в недостаточной степени), но читать (и перечитывать) так систематически начал в первый раз. Чтение это шло параллельно от книги одного автора к книге другого, и, видимо, уже тогда у меня зародилась мысль сравнить творчество двух (трех) любимых моих писателей, особенно там, где они решали сходные проблемы, помещали своих героев в похожие ситуации. Например, когда они мух по своему кораблю гоняли. Или, наоборот, сами по чужому кораблю ползали в поисках выхода. Ну, или роботов сумасшедших усмиряли. И вот по прошествии многих лет осмелился я набросать сугубо субъективные читательские заметки. Зачем? Возможно, чтобы дать себе лишний повод еще раз перечитать и подумать над прочитанным.

«Астронавты» (1950) и «Страна багровых туч» (1957) не были их первыми фантастическими вещами, но широкая известность к Ст. Лему и А. и Б. Стругацким пришла именно после этих произведений, которые рассказывали об экспедициях на Венеру. При внешнем сюжетном сходстве книги получились совершенно разноформатные. «Страна багровых туч» — динамичная и увлекательная приключенческая история, а «Астронавты» — обстоятельное и неторопливое, довольно тяжеловатое для беглого прочтения повествование. Стругацкие посылают своих героев с «производственными» целями испытания новой техники и разведки месторождения полезных ископаемых «Урановой Голконды», Лем — для поиска следов внеземной цивилизации.

Тема Контакта, кстати, одна из центральных в творчестве польского писателя. Лемовская Венера — предвестник и Эдема, с такими же продолжающими бессмысленную работу производствами, и трагической «фиасковой» Квинты, которую земные космонавты также будут просвечивать на предмет поиска глубинных коммуникаций. Ну, а дорога к тому тупику, в котором окажутся исследователи «Гласа Господа», быть может, начинается с блестящей расшифровки в «Астронавтах» инопланетного отчета с места падения Тунгусского метеорита. Кстати, при всей схожести этого эпизода «Астронавтов» с рассказом А. Казанцева «Марсианин» (сб. «Гость из Космоса), где тоже наличествует расшифрованное электронными машинами послание о тунгусской катастрофе, тональность этих вещей весьма различна.

Конечно, в «Астронавтах» еще далеко до глубокого пессимизма зрелого Лема, но нет в них и типичного для тогдашней советской фантастики радостного ожидания встречи с «братьями по разуму», «эры встретившихся рук», блестяще выраженного в ефремовском «Сердце Змеи». Лем, впрочем, был далек и от популярных в западной фантастике концепций обязательных конфликтов и войн между инопланетными цивилизациями, хотя в его «Астронавтах» речь шла как раз об угрозе из Космоса. Интересно, что Стругацкие в «Извне», написанных практически сразу вслед за «Страной багровых туч», в вопросах Контакта также весьма далеки от безудержного оптимизма — едва высокоразвитые пришельцы распознают, что имеют дело с другим разумом, тут же отправляют землянина обратно.

Удивительно, как совпадает набор испытаний, через которые приходится пройти героям «Астронавтов» и «Страны багровых туч». Это неожиданная опасность во время казавшегося до того безмятежным межпланетного перелета (метеоритный поток у Лема и лучевой выброс у Стругацких); тяжелые перегрузки (при уходе от метеоритов у Лема и при посадке на Венеру у Стругацких); изматывающий пеший переход по планете после потери транспортного средства (вертолет у Лема, вездеход у Стругацких); встреча с бурей (грозовой у Лема, песчаной у Стругацких) и угрожающим потоком некоего самодвижущегося вещества (черной плазмы у Лема, красной пленки у Стругацких); поиски загадочно исчезнувшего члена экспедиции (благополучно завершившиеся у Лема, трагически безуспешные у Стругацких). Правда, у польского писателя нет, как у Стругацких, венерианской инфекции, вызывающей галлюцинации, зато она есть у Казанцева («Планета бурь»).

Есть еще одно обстоятельство, объединяющее «Астронавтов» и «Страну багровых туч» — впоследствии их авторы весьма негативно оценивали свои ранние произведения. Дело тут, думается, не только в переоценке идеологических представлений. При всей царапающей ныне слух политической фразеологии, мы имеем дело не столько с коммунистической, сколько с технократической утопией, типичной для фантастики 50-х годов т. н. «ближнего прицела», фантастики демонстрации могущества науки и техники.

Лем заглядывал вперед на полвека, перенося действие «Астронавтов» в 2003–2006 гг., а Стругацкие — лет на сорок, в 90-е гг. ХХ в. У польского писателя «много лет прошло уже после падения последнего капиталистического государства». У наших соотечественников, вроде бы, капитализм всё еще доживает свои последние дни, хотя лидирующие позиции явно у коммунистических (ССКР) и социалистических (КСР) стран. В своем светлом будущем Лем в первую очередь рисует картины глобального климатического переустройства планеты — титанических работ по обводнению пустынь и обогреву Крайнего Севера искусственными солнцами (что будет с прибрежными областями, когда арктические льды растают, автор как-то упускает). На фоне грандиозных преобразований земного климата развитие космонавтики в «Астронавтах» выглядит довольно скромно. Лем писал свой роман еще до первых космических стартов. По его предсказаниям человечество выйдет в космос только в 1970 г., однако, после трех запусков автоматических ракет (облет Луны, низкоорбитальный и стационарный спутники Земли) космические программы будут свернуты на три десятилетия из-за полной, на взгляд автора, бесперспективности «ракетных поездов» — многоступенчатых ракет на химическом топливе. И только после появления в начале XXI в. «идеального атомного двигателя» пришло время исследования дальнего космоса. Описываемый в «Астронавтах» «Космократор» — самый первый космический корабль Земли, а его экспедиция на Венеру — первый пилотируемый полет землян в Космос. С точки зрения сегодняшнего развития космонавтики это выглядит весьма прозорливо. И вот 2006 год прошел, а до пилотируемых экспедиций на другие планеты еще ой как далеко.

«Коммунистическое завтра» Стругацких — это, напротив, прежде всего космические полеты. На самой Земле лишь вскользь упоминаются подводные совхозы, высокочастотная вспашка, термоядерные электростанции, да атомный наземный транспорт. Зато на околоземной орбите уже функционируют заводы безгравитационного литья, исследованы Луна, Марс, Меркурий, астероиды и спутники планет-гигантов в пределах полутора миллиардов километров от Земли. Спустя тридцать лет после первых лунных полетов (заметим, это тот же срок перехода к принципиально новым видам космических двигателей, что и у Лема) на смену атомно-импульсным ракетам приходит новый вид кораблей — фотонные планетолеты, предназначенные для штурма неизученных ранее «тяжелых планет», в первую очередь — Венеры, куда авторы и направляют свой «Хиус».

Космическим кораблям в «Астронавтах» и «Стране багровых туч» уделяется гораздо больше внимания, чем в аналогичных по теме произведениях других фантастов. Лем посвящает описанию «Космократора» целую главу с школьной экскурсией. Вообще-то, «Космократор» уж слишком напоминает напрямую упомянутый Лемом незабвенный жюльверновский «Наутилус» — начиная с сигарообразного корпуса и кончая выгравированным внутри рубки латинским девизом «Плыть необходимо!» (вместо «Подвижный в подвижном» на корабле капитана Немо). Как и «Наутилус», «Космократор» столь великолепен, сколь нефункционален технически. Очевидная причина — попытка автора совместить несовместимые в корабле функции, плюс позаботиться о внешнем изяществе. Непонятно, как бескрылый корабль парит в атмосфере, взлетает и садится по-самолетному. Так как искусственное тяготение во время космического перелета создается вращением «Космократора» вокруг продольной оси, в приземлившемся корабле большая часть помещений не может использоваться экипажем, так как оказывается в положении «на боку» или «вверх ногами». Школьники во время экскурсии видят наклонный пол в каютах, но не спрашивают, как космонавты собираются в них жить (кстати, об этой проблеме не подумал и О. Дивов в сравнительно недавнем «Лучшем экипаже Солнечной», а вот сам Лем в «Непобедимом» уже предусмотрительно сажает подобный корабль кормой вниз, делая в каютах полом боковые стенки). Неясным остается и принцип работы двигателя «Космократора», напоминающий по описанию термоядерный, но использующий в качестве горючего трансурановый «коммуний».