Национальная галерея Прага

Домье не писал природу, он — первый в истории европейского искусства художник-урбанист. В XIX веке власть города значительно возросла, городской водоворот втягивал и перемалывал человеческие судьбы, богатство и нищета соседствовали, сталкивая людей в жестоких социальных конфликтах. Художник как никто другой знал повседневную жизнь города, но ему удавалось избегать будничности и прозаизма в своих работах. Цвет и свет наполняют картины Домье энергией, персонажи часто показываются в необычные, переломные моменты жизни, их душевное состояние обостряется почти до гротеска, во всем ощутимо присутствие романтического духа.

На данном портрете изображена мать художника, Татьяна Степановна Репина, урожденная Бочарова. Эта ранняя работа молодого живописца была исполнена во время каникул, когда он, тогда еще студент Петербургской Академии художеств, гостил у родителей на Харьковщине в слободе Осиновке. Картина, написанная с вниманием и любовью, создает образ сильной и серьезной, но в то же время доброй и мудрой женщины, к которой зритель сразу же проникается симпатией и уважением. Доброжелательное лицо Татьяны Степановны теплым золотистым тоном ясно выделяется на густой тени фона, а ее платье и шаль выполнены темно-синим и голубыми цветами. Все это производит очень яркое впечатление, небольшое полотно выглядит монументально и торжественно, на нем — волевая и умная женщина, настоящая хозяйка дома. В те времена доля солдатской жены была нелегкой. Мужа постоянно отправляли в далекие походы, а Татьяна Степановна, живя с детьми в военном поселении, чтобы прокормить семью, была вынуждена много трудиться на самых тяжелых и грязных работах. Обладая твердым характером, она мужественно боролась с нуждой: шила на заказ шубы, выполняла казенные повинности. Но, несмотря на тяжелую жизнь, мать И. Е. Репина, будучи образованной женщиной, смогла приобщить детей к книгам. Она обучала грамоте не только своих чад, в ее доме собиралось более десяти ребятишек, которых женщина учила читать и писать. Татьяна Степановна разбиралась в живописи и воспитала в сыне любовь к искусству.

Искусство конца XIX-первой половины XX века

Гюстав Моро, французский художник, оказавший огромное влияние на искусство символизма, сам не считал себя приверженцем этого направления. Разносторонне образованный, большой ценитель прекрасного, он был знатоком античного и ренессансного искусства, увлекался изучением древних священных текстов. В поле его зрения в разные периоды жизни оказывались Библия и Коран, мифология Древней Греции и Египта.

Прочные традиции связывают живопись Моро с классическим художественным наследием: виртуозная техника рисунка, точная светотеневая моделировка форм, смелые и свободные композиционные решения, красивый цвет и, конечно же, тематика картин. Миф о Фаэтоне прославил живописца, представившего свою большую акварель «Фаэтон» на Всемирной выставке 1878. Эта работа произвела огромное впечатление на зрителей. Художник Одилон Редон писал: «Это произведение способно влить новое вино в меха старого искусства. Видение художника отличается свежестью и новизной… При этом он следует склонностям своей собственной натуры».

Таинственная и трагическая история Фаэтона сильно привлекала обладавшего живым воображением Моро и не раз служила ему источником вдохновения. Древний миф рассказывает о юном сыне бога солнца Гелиоса, который упросил отца дать ему возможность управлять конями священной золотой колесницы и выехал на ней на небосклон. Не сдержав бег горячих скакунов, он позволил им так приблизиться к земле, что палящий солнечный жар едва не погубил все живое. Лишь вмешательство Зевса, чья молния разбила упряжку, остановило катастрофу, но Фаэтон погиб, упав с высоты небес.

Представленная картина показывает начало этой трагедии, когда мать и сестры героя, не сумев отговорить его от необдуманной и грозящей неминуемой гибелью затеи, удаляются прочь, а богини судьбы, напротив, подталкивают на опасный поступок. Три женщины стремятся спасти и три — погубить. Герой слушает последних, и ему выпадает смертельный жребий. Художник разрабатывает одну из своих любимых тем — человек на распутье, в мире, где все неясно, хотя и предопределено, прекрасно, но опасно и непостижимо. Всю жизнь Моро старался познать непознаваемое и выразить невыразимое. Его картины недосказаны и полны таинственных намеков. В этом живописец далек от идеалов классики, предполагавшей законченность форм и четкую продуманность совершенных образов.

Картина Клода Моне, изображающая девушек среди зарослей георгинов, отличается звучностью красок, разнообразием и яркостью колорита. Используя импрессионистическую технику изображения, при помощи хроматического сопоставления чистых цветов художник значительно уменьшает количество темных тонов. Манера его письма легка и свободна. Моне целиком отдается очарованию захватившего его мотива: две юные девушки срезают с огромного куста георгины для букетов. Многочисленные зарисовки с натуры дают живописцу возможность создать на холсте органическое единство природного окружения и человеческих фигур. Сохраняя свежесть впечатления, он не стремится к полной законченности. Перед зрителем как бы кадр из киноленты под названием «Жизненные наблюдения». Известно, что Моне писал листву только при ярком солнечном свете, чтобы наиболее точно передать игру света и тени. На данном полотне ему мастерски удалось также воспроизвести и разнообразие оттенков листвы: нежно-золотистых, насыщенно-изумрудных и яркобирюзовых. Будучи увлеченным садоводом, художник очень любил цветы. Не ища одной лишь точности и ограничиваясь иногда суммарным изображением растений, он всегда тонко чувствовал их природу. Именно обилие освещенных солнцем цветов и создает мажорное настроение рассматриваемой работы.

Моне был не слишком заинтересован в детализации образов девушек. Лицо одной из них зритель видит издалека, другая предстает перед ним как тонкий светлый силуэт. Человеческие фигуры едва намечены, они мелькают, почти растворяясь, в сотканном из зелени и ярких соцветий пейзаже. Кажется, что художника интересуют не конкретные персонажи, а общий мотив юности как сада жизни, поры свежести, красоты и света.

Летом, начиная с 1885, Жорж Сёра несколько недель провел на побережье Ла-Манша, на юге Нормандии. Живописные виды расположенного в устье Сены Онфлёра всегда привлекали художников. «Здешние места — это рай, — писал Фредерик Базиль, которого летом 1864 увлек туда с собой Клод Моне. — Нигде больше не увидишь таких тучных лугов и таких красивых деревьев; повсюду бродят коровы и резвятся дикие лошади. Море, а скорее, невероятно широкая Сена, являет собой дивный горизонт для огромной массы зелени…»

Жорж Сёра, любивший писать морские виды, надеялся на плодотворную работу в Онфлёре, где он взялся сразу на несколько марин. Следуя своему творческому методу, живописец начинал работу на пленэре, а потом дорабатывал ее в мастерской. Его скрупулезная техника письма точками — пуантилизм — требовала много времени, усилий и трудолюбия. Уравновешенное спокойное состояние и светозарность отличают картины Сёра, созданные в это время. Художника не интересуют ни деятельная суета в порту, ни пестрая жизнь на морском берегу. Он придает большое значение освещению, сосредоточивая свое внимание на передаче многообразных изменений в природе.