Война на Тихом океане. Авианосцы в бою

Надо сказать, что это была приятная альтернатива. США экономически превосходили Японию. А поскольку последняя была еще и бедна ресурсами, энергетическими в особенности, гонка вооружений, дополненная хотя бы минимальными торговыми ограничениями, ничего хорошего Японии не сулила. С другой стороны, японский флот уступал американскому (на момент денонсирования морских соглашений), так что в принципе американцы могли, ничем особенно не рискуя, пойти и на военное решение конфликта.

Положение американцев усложнял, однако, назревающий конфликт с Германией. Конфликт этот носил чисто эмоциональный характер: хотя интересы США и Рейха в тот момент нигде не пересекались, американское общественное мнение не могло принять сам факт существования государства Адольфа Гитлера (который, в свою очередь, недолюбливал Соединенные Штаты). В результате вмешательства в военную политику морально-этических факторов стратегические усилия американцев разделились между Тихим и Атлантическим океанами.

Хотя очевидная стратегическая уязвимость страны должна была побудить японских стратегов действовать разумно, они последовали примеру американцев и создали себе дополнительные трудности, разделив свое внимание между Югом (США и Великобритания) и Севером (Советский Союз). В сущности, все тридцатые годы флот готовился к одной войне, а армия – к другой.

Положение усугублялось антагонизмом, традиционно существовавшим между армейским и флотским командованием. Номинально (и только номинально) верховным главнокомандующим над ними был лишь император. Даже позднее, в ходе Тихоокеанской войны, отношения между армией и флотом напоминали скорее отношения между союзными государствами, нежели между родами войск одной страны. Такая ситуация приводила к распылению усилий, что ложилось дополнительным бременем на экономику.

Во время войны несогласованность действий становилась причиной тяжелых поражений.

Японцев, впрочем, можно понять. Маньчжурию они рассматривали как необходимое условие выживания страны. Это означало длинную и необорудованную границу с «северным соседом», у которого были основания не слишком хорошо относиться к Японии. Так что все «агрессивные планы японцев на Севере» вполне могли быть планами превентивной войны с ограниченными целями.

Стратегическая раздвоенность, однако, к добру не приводит. Локальные конфликты на Хасане и Халхин-Голе способствовали дальнейшему ухудшению отношений между Москвой и Токио. Соответственно, все больше ресурсов направлялось на вспомогательное (с точки зрения реальных экономических интересов метрополии, которая прежде всего нуждалась в нефти) направление. Между тем отношения на Тихом океане начали быстро обостряться. На основании договора с правительством Виши 29 июля 1941 г. Япония ввела войска во Французский Индокитай. В ответ Соединенные Штаты объявили эмбарго на поставку в Японию стратегических материалов, и в первую очередь нефти. После того как к эмбарго присоединились Великобритания и Голландия, Япония оказалась принужденной начать расходование своих весьма скудных стратегических резервов топлива. С этого момента японское правительство было поставлено перед выбором – скорейшее заключение соглашения с США или начало боевых действий. При этом основные массы населения Японии были настроены в пользу силового решения. Однако ограниченность сырьевых ресурсов делала невозможным успешное ведение более-менее продолжительной войны. Известно пророческое высказывание адмирала И. Ямамото, сделанное им в беседе с премьер-министром принцем Коноэ: «В первые шесть месяцев войны против США и Англии я буду действовать стремительно и продемонстрирую цепь побед. Но я должен предупредить: если война продлится два или три года, у меня нет никакой уверенности в конечной победе».

Перед японским командованием стояла сложная задача: разгромить флот Соединенных Штатов Америки, захватить Филиппины и вынудить американцев заключить компромиссный мир. Перед нами довольно редкий пример глобальной войны с ограниченными целями. При этом достигнуть поставленных целей необходимо было быстро – для продолжительной войны стране попросту не хватало ресурсов.

Взглянем на карту Тихого океана. Мы увидим редкие острова и архипелаги, разбросанные по огромному водному пространству. При этом далеко не каждый остров пригоден для использования в качестве базы, а из пригодных – далеко не каждый реально использован. Оценив все это, можно обнаружить немало общего между стратегией войны на Тихом океане и стратегией горной войны.

Слабые полководцы считают, что горы способствуют лучшей обороне, и стремятся максимально укрепиться на занятых позициях. Полководцы, заслуживающие этого звания, понимают, что особенность горного театра военных действий – это бедность его коммуникациями и повышенное значение тех немногих транспортных узлов, которые есть в полосе операции. Соответственно, они считают секретом победы подвижность, позволяющую захватить эти узлы и блокировать войска противника на их сильных, укрепленных и бесполезных позициях. Вот почему горная война в действительности стремится не к позиционности, а к маневренности.

С точки зрения теории оперативной связности в обычной ситуации каждая точка позиции обладает некоторой связностью – положительной хотя бы для одной стороны. То, что мы называем узлом, – точка экстремальной связности. Для оперативного центра экстремум представляет собой максимум.

Важно, однако, понять: пусть город Минск и представляет собой узел высокого ранга, точку пересечения ряда дорог, это не означает, что вообще все дороги в ближайшей окрестности проходят через Минск. Поэтому захват этого города не обязательно сделает связность позиции противника отрицательной.

А если посмотреть на Кавказский фронт Первой Мировой войны, то можно сразу заметить, что через Саракамыш действительно проходят все возможные пути снабжения русской армии, все без исключения. Связность всей позиции концентрируется в этой единственной точке. И стоит потерять ее, связность становится отрицательной, и позиция немедленно разваливалась.

Теперь посмотрим с этой точки зрения на Тихий океан. Тот же выраженный случай: вместо непрерывной группы – конечная. Отдельные точки (острова, оборудованные как базы, связанные с метрополиями более-менее постоянной транспортной линией), обладающие огромной связностью в море, точнее, океане нуль-связанных пунктов. Овладение сетью этих точек означает овладение океаном. Противник никогда (по крайней мере – до появления межконтинентальных ракет и кораблей с ядерными силовыми установками, т. е. до ближайшей революции в промышленности и военном деле) не сможет их вернуть, ибо его позиция обладает огромной отрицательной связностью.

Перед началом войны Япония имела развитую систему баз на островах метрополии, на Тайване, Окинаве и Марианских островах. Слабо оборудованные базы имелись на островах Палау, Каролинских и Маршалловых, а также на Труке. Кроме этого японцы контролировали ряд портов на восточном побережье Китая и летом 1941 года приобрели важные базы в Индокитае.

У Соединенных Штатов имелся ряд баз на Западном побережье и достаточно хорошо оборудованная база в Перл-Харборе на Гавайских островах. На Филиппинах имелись военно-морские-базы в Маниле и Давао и хорошо оборудованная воздушная база Кларк-филд севернее Манилы. Слабые базы были на островах Мидуэй, Уэйк и Гуам, в Датч-Харборе на Алеутских островах (их усиление ограничивалось Вашингтонским договором), а также на Самоа. При этом следует заметить, что Гуам находился в окружении баз противника, т. е. изначально имел отрицательную связность. Кроме этого, крайне важным пунктом была Панама с ее базами и, главное, каналом, обеспечивающим оперативный маневр силами между Тихим океаном и Атлантикой.

Великобритания располагала старой и великолепно оснащенной базой-крепостью в Сингапуре и первоклассными портами на юго-востоке Австралии. Кроме того, она имела порт Дарвин на севере Австралии, базы в Рабауле на о. Новая Британия и в восточной части Новой Гвинеи.