Я сын батрака. Книга 1

А на кинопередвижке, всё оборудование, которое я перечислял, оно под моим контролем, да ещё надо народу билеты продавать и движок, который стоит на улице, за ним тоже надо следить, чтобы он не «убежал». Так что дел много, а я буду крутить кино в первый раз. Посмотрим, что получится. До начала сеанса времени ещё много, но я решил ещё раз проверить киноаппаратуру и увидел, что экран-то я ещё не повесил на гвоздь, который вбит в стену на сцене. Повесив экран, ещё раз всё осмотрел и остался доволен. Хожу по залу на автомате всё делаю, а в голове крутятся всякие мысли, не сорвать бы сеанс, как меня, мальчишку, примут люди, хотя бы движок не подвел. Я, что-то не нашёл рукавицу, которой в момент смены ленты, буду вкручивать лампочку, чтобы она загорелась, а как начну показывать кино то её, надо выкручивать, чтобы свет погас. Да надо посмотреть движок, как бы он меня не подвёл. Когда я возился с движком, то заметил что три мальчишки, примерно моего возраста, стоят у стены клуба и за мной наблюдают. Я, почему-то определил что они не местные. Все трое смуглые похожие на татарчат, наверное, из Барханчака, подумалось мне. Не отрываясь от работы с движком, я спросил у ребят: «Местные?» — «Нет, не местные, мы из Барханчака», — ответил один из ребят, наверное, старший из них. «А зачем здесь оказались?» — вновь спросил я. «Кино пришли посмотреть», — ответил тот же голос. Тогда я поднял голову, посмотрел на мальчишек и спрашиваю у них: «А зачем вы пришли, ведь завтра я у вас буду показывать кино?» — «Зато мы посмотрим два раза», — сказал тот же голос, и я увидел, кто это говорил. Это был парнишка, моего возраста, с чёрными волосами и короткой стрижкой. Я его спросил, как зовут, он сказал что Равиль. Затем я у него спросил: «А сколько тебе лет?» Он ответил: «Пятнадцать». И в свою очередь он спросил у меня: «А тебе сколько лет?» Я ему ответил, что мне шестнадцать. Он удивлённо на меня посмотрел и говорит: «А я думал, что тебе больше, ты такой весь взрослый, да эта твоя военная форма, тебя взрослит».

В то время я ходил в военной форме, которую отец ещё после войны привёз, и она до сих пор лежала у мамы в сундуке. Когда я последний раз был дома, мама посмотрела на мои стоптанные ботинки, заштопанные брюки, и говорит тату: «Батько, давай Сене отдадим ту военную форму, что ты в 45-м году привёз, сколько она будет в сундуке лежать, пора ей применение найти». Отец посмотрел на маму и говорит: «Та отдай, и правда, сколько ей лежать, так и моль поесть может». Тогда родители меня одели, не только в галифе и гимнастёрку, но и новые сапоги.

Но это было раньше, а сейчас я разговариваю с Равилем, и зову его к себе, чтобы он помог мне установить движок, в углубление, так он будет надёжнее стоять во время работы. Когда мы установили движок, хорошо было бы, если бы мне кто-нибудь, помогал, а то одному будет сложно показывать кино. И тут же я подумал, а почему мне не попросить Равиля, парень видать толковый и мне поможет. Обращаясь к Равилю, я говорю: «Послушай, Равиль, я кино буду показывать один, может, ты мне поможешь?» — «А что делать?» — тут же спросил он. Пока мы с Равилем разговаривали, и я ему рассказывал, что надо делать, чтобы мне помочь, начали подходить люди, чтобы посмотреть кино. Я стал у двери и начал их обилечивать, то есть продавать билеты на сеанс. Пока в зале было светло, я движок не заводил, но как только стало темно, я завёл движок, в зале загорелась электрическая лампочка, и стало светло. Мне было интересно смотреть, как электрическому свету радовались не только дети, но и взрослые. Тогда электричества в Мелиорации не было, и видели они его, только тогда, когда приезжала кинопередвижка. Стою у двери клуба и обилечиваю людей. Кассы, разумеется, у меня никакой не было, всё было гораздо проще, в левой руке я держал рулон билетов, такие как в автобусе или трамвае, кондуктор продаёт, а правой рукой брал деньги и ей же, отрывал билеты и вручал будущим зрителям. Люди проходили мимо, и удивлялись, какой молодой киномеханик приехал показывать кино. Проходят две молодые девушки, и одна другой говорит: «Вера, посмотри, кто нам будет показывать кино». А та отвечает: «Да нет, он, наверное, будет Николаю помогать, не доверят такому молодому кино крутить» — «Жаль, а то от такого молодого я кино ещё не видела, да и симпатичный он какой». Я им ничего не ответил, только поторопил их с прохода. Когда я убедился, что основная часть посетителей прошла, я у двери оставил Равиля, чтобы он без билета никого не пускал, а сам пошёл к аппарату и начал демонстрировать фильм. В общем, первый показ фильма прошёл успешно, только один момент чуть всё не испортил. А произошло вот что, стою у аппарата и показываю кино, возле меня лежит бухта кабеля, который идёт от движка, к блоку электрического питания, который находится здесь же рядом. Когда я перезаряжал ленту, мой взгляд упал на эту бухту, и мне показалось, что колец на ней было больше, но я подумал, что ошибся, заменил ленту и стал дальше демонстрировать фильм. А вот когда очередной раз, вкрутил свет, то увидел, что от большой бухты кабеля осталось только два витка. Тут, я всё бросил и бегом на улицу, Равиль за мной, его друзья тоже. И что вы думаете, всё-таки убежал от меня движок, я его догнал только возле забора. От клуба, он «пробежал» через дорогу и оказался у забора.

Вот такой шустрый у меня движок, за ним глаз да глаз нужен. С помощью ребят поставили движок на место, на всякий случай, я его прикрепил к земле металлическим штырем, и снова пошёл показывать кино. С этими движками просто беда, если его за ранее не закрепишь металлическим штырем, то он, под воздействием вибрации может сдвинуться на очень большое расстояние. Вот так, как получилось у меня. Закончился сеанс, зрители разошлись, Равиль с друзьями тоже ушёл, им ещё семь или шесть, точно никто не знает, километров пешком идти до дома. Я остался один, движок не глушу, чтобы было светло собирать оборудование. Правда, заведующая клубом, зажгла керосиновую лампу, но от неё проку было мало. Когда всё было собрано, то тогда заглушил движок и тоже затащил его в клуб. Когда я был занят показом фильма, то о том, где я буду ночевать, как то не думал, и только теперь, я почувствовал голод, и подумал, где же я буду ночевать? На этот счёт, Николай ничего не говорил. Ну что делать, переночую в клубе на сцене, кошма у меня есть, на неё лягу, а укроюсь, плащевой тканью, которой я закрываю своё оборудование от дождя и пыли. Правда есть хотелось, но теперь ничего не сделаешь, придётся ждать до утра. Приготовил постель, и пошёл, чтобы закрыть дверь на крючок, не дошёл ещё до двери, как на её пороге появилась девушка лет двадцати в белом платье, а поверх надета лёгкая, светлая курточка. Смотрит на меня, улыбается и спрашивает: «Сеня, а где ты сегодня ночевать будешь?» Я показываю рукой на сцену и говорю: «Вон там». Она прошла в зал, ближе ко мне и говорит: «Пойдём со мной к моей подруге, там мы с тобой поужинаем, и ты будешь спать на чистой постели». Где же ты раньше была, пронеслось у меня в голове, мне так понравилось её предложение, особенно сообщение об ужине. Но я не торопился отвечать согласием, по одной очень важной причине и вот какой. Когда Николай меня инструктировал, что и как делать на кинопередвижке, то в том числе он мне сказал: «Смотри, Семён, мы с тобой здесь, в сельской местности, представляем столицу района, так сказать, несём культуру в массы и потому, честь столицы, и свою, как носителей культуры, мы ни в коем случае не должны ронять». Вот теперь стою и думаю над предложением девушки, если я с ней соглашусь и пойду, поужинаю, высплюсь в чистой постели, то при этом уроню я честь столицы или нет. Потом решил. Да шут с ней со столицей и с её честью, есть-то хочется, почему-то столица обо мне не думает, где я тут сплю и что ем, отправила меня, крути кино и всё, и дальше её ничего не интересует. Говорю девушке, пойдём. Закрыл клуб на замок, ключ положил в карман, и мы отправились к месту ночёвки. Идём, разговариваем, девушку зовут Лена, живёт она в Барханчаке. Затем она начала расспрашивать меня, откуда я, есть ли у меня девушка. Я ей сказал, что девушки у меня никакой нет, тут она повеселела и говорит: «Я тоже свободная, так что мы с тобой можем дружить». Когда она сказала, что мы можем дружить, я подумал: «Как же мы можем дружить, если живём в разных сёлах?», но говорить об этом ничего не стал, а то передумает и кормить меня ужином не станет. Затем она сказала, что часто приезжает в село Мелиорацию по делам. Какие у неё тут дела я, интересоваться не стал. За разговорами мы быстро дошли до места ночёвки. Нас встретила хозяйка дома, она сказала, что её зовут Надя, женщина лет тридцати, довольно симпатичная. Она была нарядно одета, в юбку бордового цвета и белую кофту, вышитую разными узорами, на украинский манер. Она, приветливо улыбаясь, поздоровалась, затем пригласила меня мыть руки. Я, наклонившись, мою руки, а она стоит рядом с полотенцем и откровенно меня разглядывает. От её пристального взгляда мне как-то стало не по себе, я не привык к такому вниманию и покраснел, я даже почувствовал, как краска залила моё лицо. Надя это заметила и говорит: «Сеня, ты не стесняйся, чувствуй себя как дома. Пойдём, поужинаешь, и ложись отдыхать, а то ты, наверное, очень устал». Я действительно чувствовал усталость. На столе стояли продукты самой первой необходимости, варёная картошка, солёные огурцы, молоко, разлитое в стаканы и белый домашний хлеб. В то время белый хлеб был редкостью, и если он был на столе, то стол накрыт хорошо. Я поел хлеб с молоком, от остального отказался. Лена провела меня в другую комнату, где у окна стояла кровать, заправленная, белой простынью, и на кровати лежала подушка с такой же белоснежной наволочкой. У кровати стоял стул, я на его спинку повесил свой пиджак, в общем, разделся и в «семейниках» лёг в постель. Как было приятно после такого напряжённого и физически, и умственно, дня, оказаться в чистой прохладной постели. И всё это, благодаря Лене. А она, уложила меня в постель, а сама пошла, поговорить с хозяйкой дома. Я в комнате остался один, блаженно закрыл глаза, и как провалился в какую-то чёрную яму. Проснулся я от того, что мне в глаза светил яркий солнечный свет. Я подскочил с мыслями что проспал, и увидел у кровати Лену, которая стояла на коленках, она поняла моё волнение, и сказала: «Не волнуйся, ещё рано, так что ты можешь помыться, позавтракать, а потом пойдём вместе в клуб». Когда я уходил и прощался с хозяйкой, то она мне сказала: «Сеня, приедешь показывать кино, то не стесняйся, приходи ночевать ко мне, хорошо?» В знак согласия я кивнул головой и мы с Леной, свободной девушкой, ушли.