Гевара по прозвищу Че

26. Возвращение.

Эрнесто Гевара возвратился на Кубу 19 сентября 1959 года. В аэропорту он сообщил о той симпатии, которую в разных концах света питают к кубинской революции. Позже он скачал, что в представлении обитателей Азии "сейчас происходит исчезновение старой Латинской Америки - той, где безымянные люди за нищенские заработки грудятся на оловянных рудниках, сбивая цены и снижая заработки тяжко страдающих рабочих на индонезийских оловянных шахтах, Латинской Америки резиновых баронов Амазонии, где вымирающие от малярии люди производят каучук, который понижает заработную плату и без того нищих добытчиков каучука в Индонезии, на Цейлоне или в Малайзии, Латинской .Америке невероятно богатых месторождений нефти, из-за которых не прибавляют жалованье нефтяникам в Саудовской Аравии, Ираке и Иране, Латинской Америке, производящей дешевый сахар, благодаря которому рабочий в Индии не может получать больше за ту же самую кошмарную работу под тем же самым безжалостным тропическим солнцем".

11 сентября Че доложил о результатах поездки министру иностранных дел Раулю Роа. Газета "Нью-Йорк тайме" поместила удивительно доброжелательную заметку, в которой говорилось, что Не поразил журналистов в Гаване своими способностями дипломата и торговца.

Журнал "Уманизмо" опубликовал статью под названием "Латинская Америка с точки зрения жителей афро-азиатского региона", в которой Че описал свою поездку. Он также написал несколько статей для "Верде оливо"; это были в основном репортажи, но в каждом из них присутствовал специфический акцент: например, индустриализация в Японии после ядерной бомбардировки, контрасты в Индии, необходимость учиться государственному планированию у Югославии, достоинства торговых связей с островом Цейлон и Пакистаном. через неделю он принял участие в большой телевизионной программе и пресс-конференции, посвященных этим и многим другим проблемам.

30 сентября Че произнес перед слушателями Полицейской одну из самых лучших своих речей. Он особо подчеркнул что перед молодыми полицейскими как представителями части революционной армии, которая имеет ежедневный с широкими массами населения, стоит обязательная застать выразителями общественного мнения. Эта деятельность, а также необходимость поддерживать общественный порядок, сказал он, "кажутся противоречащими одна другой, и в результате многие из представителей вооруженных сил - не только полиции, но и других родов войск - проявляют высокомерие в обращении с населением. Таких случаев очень мало, но они все же встречаются и могут оказать пагубное влияние как на гражданское население, так и на армию".

Он упорно утверждал, что государственные служащие обязаны своим положением воле народа, и таким образом определил основную задачу новых полицейских: превратиться в радикальную революционную версию полиции. Кроме необходимости избегать искушения представлять собой авторитарную власть, он или она должны "постоянно сообщать нам - не о заговорах против государства, поскольку у нас бдительные граждане, которые помогут нам в этом деле. Но полиция должна... наблюдать за народной реакцией на меры, принимаемые министром или правительством вообще, и знать, что о них думают... Это не означает возможность заводить досье на людей или наказывать их за выражение своего мнения. Совсем наоборот, это значит анализировать мнения, видеть, насколько верны наши действия, насколько они согласуются с этим мнением, и что люди на самом деле думают об этих действиях. Народ никогда не ошибается, это мы делаем ошибки и нуждаемся в его поправках".

7 октября Фидель Кастро дал Че новую работу в дополнение к его прочим обязанностям. Эрнесто уже был начальником Учебного управления вооруженных сил (ответственным за организацию обучения Повстанческой армии), возглавлял военный отдел, отдел кино и изобразительного искусства в редакции "Верде оливо", а также командовал базой "Ла-Кабанья". Новая работа была крайне сложной. Фидель хотел, чтобы Че стал руководителем программы индустриализации в недавно созданном Национальном институте аграрной реформы (НИАР).

Че была поручена невозможная на первый взгляд задача: осуществить координацию действий тех отраслей промышленности и предприятий, которые после национализации стали подразделениями НИАР. "Часть из них была в недавнем прошлом конфискована, другая восстановлена, еще часть предприятий была передана в собственность государства по условиям Закона о труде № 647 некоторые были просто переданы государству их владельцами, еще часть правительство купило; было и несколько вновь построенных". Крупных предприятий среди них почти не имелось.

Че помогала группа экономистов, направленных на Кубу Чилийской коммунистической партией. Ее возглавляли Хаиме Барриос, Рауль Мальдонадо и Карлос Ромео. Вообще-то чилийцы были приглашены НИАР, но в Че они видели представителя левого крыла революции и предложили свои услуги в качестве свободных независимых экспертов. В эту группу также входили Хосе Мануэль Манреса, которого Че нашел в Ла-Кабанье, Хулио Касерес (Эль Патохо), живший в доме Че, и Орландо Боррего, офицер Повстанческой армии, организовавший мастерские в Сьерра-Маэстре.

Рауль Мальдонадо дал описание сюрреалистического облика этого микроминистерства:

"Конторское помещение на восьмом этаже было почти пустым. В глубине находился стол, на котором возлежали ноги Че, за спиной Че группа вооруженных молодых людей, перед ними семь или восемь пустых столов и очень мало света, как нам показалось, когда мы вышли из лифта. Все это сделало еще более абсурдной представившуюся нам картину: Алейда подпиливала Че ногти".

Главнейшая из всех целей заключалась в том, чтобы начать работу и продолжать ее, невзирая ни какие обстоятельства, лишь бы обеспечить занятость рабочих. Первая и самая очевидная идея была - организовать и скоординировать деятельность мастерских и фабрик по видам продукции, создав нечто вроде компаний. Приходилось импровизировать. Были назначены управляющие, в честность которых верили, но никто в команде не имел вообще никакого опыта в индустриальном управлении, не говоря уже об уровне фабрики или компании. Было распространено обращение к бойцам-партизанам и рабочим-ополченцам, в том числе и к сторонникам Народно-социалистической партии, удалось найти кое-какие деньги и основать небольшую школу управления, а также учредить централизованный фонд, из которого выплачивалась заработная плата.

Через полтора года Че описал то поистине ужасающее состояние в котором пребывала кубинская промышленность к началу революции

"Армия безработных рабочих насчитывала 600 000... На подавляющем большинстве производственных предприятий, выпускавших те или иные товары, использовали сырье, поставляемое из-за границы, иностранные машины и иностранные запасные части; неразвитое сельское хозяйство, задушенное конкуренцией на капиталистическом рынке, с крупными плантациями, земля которых использовалась под посадки сахарного тростника для крупномасштабного сахарного производства и владельцы которых поэтому предпочитали импортировать продовольствие из Соединенных Штатов".

В это время Че обратился к экономисту Виласеке, своему компаньону по дипломатическому туру, чтобы тот преподал ему углубленные уроки математики. Их дружба началась у классной доски, где они, начав с элементарной математики, перешли к высшей алгебре, математическому анализу, геометрическому анализу. Виласека вспоминал, что занятия проводились "два раза в неделю, по вторникам и субботам в восемь утра; в редких случаях Че прерывал уроки, говоря, что ему нужно поспать, поскольку больше не может ничего уловить. По субботам мы занимались один, два, три, даже пять часов".

Несмотря на свои новые служебные обязанности, Че нашел время выступить в Кабайгуане на праздновании годовщины прибытия туда колонны № 8. Событие, сопровождавшееся стрельбой в воздух многих из его прежних товарищей по оружию, было зафиксировано на кино- и фотопленку. Это, наверно, чуть ли не единственные фотографии, где вместо своей обычной язвительной полуулыбки Че открыто и громко смеется.