Великий Сталин

Таких цифр и цитат можно было бы привести много – ими полна, например, не раз мной уже упоминавшаяся монография Г. Костырченко. Однако я ограничусь уже сообщенным, кратко затронув лишь ряд уголовных процессов рубежа 40-х – начала 50-х годов, воспользовавшись информацией доктора исторических наук Г.В. Костырченко…

Как он сообщает, после войны «заметно активизировалась» «общественно-культурная жизнь евреев» на московском автозаводе имени Сталина (ЗИС). Часть из них, «наиболее спаянная на национальной почве», устраивала коллективные походы в театр Михоэлса, в мае 1948 года направила в ЕАК приветственную телеграмму по случаю образования Израиля и т. п. Душой и организатором таких акций был А.Ф. Эйдинов (Вышедский), помощник директора ЗИСа Лихачева.

В декабре 1949 года Хрущёв стал секретарем ЦК и первым секретарём Московского ГК ВКП(б) и вскоре нагрянул на ЗИС во главе специальной комиссии с проверкой, после чего доложил Сталину о серьёзном неблагополучии там «в связи с активной деятельностью еврейских националистов…» Так началось «дело ЗИС», по которому было арестовано несколько десятков человек, тринадцать из которых, включая Эйдинова, 23 ноября 1950 года расстреляли.

Ещё до событий вокруг ЗИСа, в августе – декабре 1949 года, была арестована группа из десяти работников-евреев на Ярославском автомобильном заводе во главе с главным инженером А.М. Лившицем. На допросах они показали, что вели разговоры о том, что «под прикрытием борьбы с антипатриотизмом в стране развивается русский нацизм (! – С.К.) и пропаганда умышленно подчеркивает преобладание евреев среди космополитов (точным был бы глагол «констатирует». – С.К.), поощряя тем самым антисемитизм…»

Кое-кто из ярославцев был осужден, но тема «космополитизма» тогда зазвучала не зря. Скажем, на челябинском Кировском заводе, где директором был Исаак Зальцман, главный металлург Яков Гольдштейн происходил из семьи крупного горнопромышленника и имел родню за границей, заместитель начальника производства Абрам Белинкин имел родного брата, дядю и двух теток в США, заводской экономист Яков Юдилович имел в США всего двух дядей, но один из них был крупным капиталистом. Это всё было бы не таким уж и криминалом, если бы, скажем, евреи с ЗИСа – граждане СССР – не приветствовали публично создание государства Израиль… Что им было до того Израиля? Он что – был их Родиной? Или всё же они воспринимали его как некую «духовную», «историческую» родину? Но тогда чем был для них Советский Союз?

Зачем, спрашивается, представители тайной иудаистской общины из Сталинска (с 1961 года – Новокузнецка) Кемеровской области направляли в Москву делегацию для приветствия первого посланника Израиля в СССР Голды Меир? В ноябре 1949 года в Сталинске на квартире некоего И.Б. Рапопорта была раскрыта нелегальная синагога, с которой были связаны многие руководители-евреи с Кузнецкого металлургического комбината, в том числе заместитель директора Я.Г. Минц, главный прокатчик С.А. Либерман, начальник финансового отдела С.З. Аршавский, начальник планового отдела Г.Ш. Зельцер, начальник ОТК А.Я. Дехтярь, начальник сортопрокатного цеха З.Х. Эпштейн, заместитель начальника производственного отдела С.А. Лещинер…

По «делу КМК» 18 сентября 1952 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила к расстрелу четверых: Дехтяря, Минца, Либермана и Лещинера – и к 25 годам лагерей троих: Аршавского, Зельцера и Эпштейна.

Однако это отнюдь не означало преследования евреев как евреев. Вспомним впечатления от Одессы посланника Израиля в СССР Намира, побывавшего в этой столице советского еврейства в 1950 году: «… в городе проживает до 200 тыс. евреев, треть населения. Улицы полны евреев… Их энергичность, бурный темперамент и напористость, характерные для прежних евреев Молдаванки, производят сильное впечатление. В отличие от Москвы, на улице слышен идиш…»

Да, несмотря на то что в Москве жило не намного меньше евреев, чем в Одессе, в отличие от Одессы на улицах Москвы ещё не был слышен идиш, и, как я понимаю, с точки зрения Намира это было серьёзным недостатком Москвы. Кое-кто, возможно, усматривал в этом и серьёзный признак антисемитизма сталинского Кремля, но…

Но, так или иначе, пока что на улицах столицы СССР преобладала русская речь. Хотя иногда и еврейские страсти выплескивались на московских улицах бурно, и идиш на них звучал очень громко…

Так, 4 октября 1948 года в московской хоральной синагоге началось празднование еврейского Нового года (Рош ха-Шана), на который прибыли израильские дипломаты во главе с посланником Голдой Меир (Меерсон). Пятидесятилетняя (в тот год) уроженка Киева, она в 8 лет оказалась в США, в 1921 году уехала в Палестину, куда вернулась в 1934 году после двухлетнего пребывания в США. Это была деятельная и напористая сионистка, и её посещение московской синагоги было, как я догадываюсь, хорошо спланированной акцией. И расчёты оправдались – к синагоге сошлось не менее 10 тысяч евреев, многие из которых не смогли попасть внутрь и остались на улице.

По свидетельствам очевидцев, обстановка могла быть описана одним словом – психоз. Интеллигенция и офицеры, солдаты и матери с младенцами, высоко поднятыми на руках, чтобы будущий премьер Израиля могла увидеть своих будущих граждан, выкрики: «Наша Голда! Шолом, Голделе!» и т. д.

13 сентября Меир вновь посетила синагогу, уже по случаю праздника Судного дня (Йом Киппур). И вновь была огромная толпа, которая рёвом приветствовала молитву главного раввина С.М. Шлифера «На следующий год – в Израиле», а по окончании службы проводила Меир до её резиденции в гостинице «Метрополь».

В книге Жореса Медведева «Сталин и еврейская проблема», изданной в 2005 году, на странице 105-й абсолютно голословно утверждается, что обе октябрьские демонстрации в Москве были якобы «организованы самими властями». Замечу, что на той же 105-й странице Ж. Медведев заявляет уже, что «эти совершенно необычные для советской действительности манифестации были спровоцированы (выделение мое. – С.К.) самими властями…»

Организовать что-то и спровоцировать что-то – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Но и сами «аргументы» Ж. Медведева никакой критики не выдерживают: мол, для Сталина и Молотова манифестации не были неожиданны, поскольку МВД им о них не доложило – ни в Сочи Сталину, ни в Москве Молотову.

Каким образом «агенты Кремля» «организовывали» произраильскую и просионистскую истерию в Москве, Жорес Медведев умалчивает, да и что тут можно изобрести? Сказать, что офицеры МГБ ходили по квартирам евреев и зазывали их на встречу с Меир? Ну, это было бы чересчур даже для Жореса Медведева!

Нет, если акции 5 и 13 октября кто-то и организовывал, то отнюдь не по указанию Сталина, якобы желавшего таким образом получить основания для закрытия ЕАК. Все объяснялось проще – Израилю нужны были новые неизбалованные граждане, новые рабочие руки и… И – новое пушечное мясо, потому что Израиль уже вёл войну с Арабской лигой.

Провокации Меир пробуждали у советских евреев радужные надежды, связанные с эмиграцией в Израиль, и побуждали их добиваться этой эмиграции. Ведь евреи всего мира ожидали, что благожелательная тогда по отношению к Израилю советская внешнеполитическая линия будет вскоре дополнена официальным разрешением на выезд евреев из СССР в Израиль.

«На следующий год в Израиле» – это были не только слова традиционной иудаистской молитвы, но и прямой политический лозунг для советских евреев. Те, кто 5 и 13 октября 1948 года приветствовал Меир в Москве, психологически уже покинули землю, где они родились, и мыслями пребывали уже на той «исторической родине», которую ни они, ни их отцы, ни деды и прадеды никогда и одним глазом не видели!

При этом в самом Израиле его «руководство» вело себя по отношению к СССР просто нагло. Вот наглядное тому подтверждение…

Советский Союз стал первым государством мира, которое официально признало Израиль де-юре (Америка признала его вначале лишь де-факто, установив с ним дипломатические отношения лишь в 1949 году). Уже 9 августа 1948 года советская дипломатическая миссия прибыла в Тель-Авив. А далее произошло вот что… 21 августа в тель-авивском театре «Габима» шла опера «Таис», на которой присутствовали и советские дипломаты. Перед спектаклем оркестр исполнил вначале израильский национальный гимн, а затем… американский – в честь находившегося в зале «особого представителя президента США» Дж. К. Макдоналдса.