Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Труппа улетела сразу в Москву.

А моя маленькая группа (6 человек) едет иначе. Из Рима долетели до Праги (1,5 часа лету). Весь день здесь в Праге. И вечером уезжаем поездом в Москву (в 19.00). В Москве будем только 11-го в 10.00.

Прага — прекрасна. Бродим. Сидим в ресторанчиках и пьем пиво. Чудно. Только очень жарко.

9 июня 1993 г., Прага

Вылетели в 21.20. «Су-587».

В Шереметьеве все прошло нормально. Боялись пере­груза и оплатили заранее 50 килограммов, оказалось, напрасно, осталось недогруза 60 килограмм. Васильев вылетел рейсом раньше на два часа, вместе со спонсором Юрием Крестинским.

Накануне отлета Игорь Попов заболел. В самые послед­ние дни пытались установить точный диагноз, разыскивали нужных врачей, экстрасенсов и проч. Только сегодня утром окончательно выяснилось, что он не может ехать. Очень горько это. Он провожал нас в «Уране».

Выглядит, действительно, нехорошо. Мы поговорили в кабинете как-то спокойно, тепло, обнялись. Первый раз за все эти годы мы едем без него.

Последние дни перед отъездом, как всегда... тяжелые, скандальные. У Анатолия было несколько вспышек, по­добных римским. Общая усталость у труппы.

Накануне была история с Ширяевой и Бородиной (не помню, описал или нет). Бородина осталась в Москве. Очевидно, с ней все ясно — вне театра. Это ее собственный выбор. Как актрису очень жалко. Талантливый человек.

Настроение в труппе очень неровное.

31 июля 1993 г., Москва-Токио

Не могу точно разобраться во времени. Мне казалось, что разница между Москвой и Токио гораздо больше должна быть... А получается всего пять часов... или что-то путаю пока... Разберусь.

Итак, прилетели по местному японскому времени — что-то около трех часов.

Долго возились с вещами (Рамиль оставил свою сумку у транспортера и т. д.).

Первые впечатления описывать не стану... невозможно. Чистота!! Везде и повсюду сверкающая, блистающая чисто­та. Такие же ясные, приветливые, доброжелательные лица... Женщины... Небесной миловидности все без исключения, и красивые и некрасивые.

Устроились на ночь в шикарной гостинице тут же в аэропорту «Нарита».

Бросили вещи, искупались и на скоростном поезде в город, то есть в Токио. Было уже чуть больше 6-ти вечера... Все открыто... Все блестит и сверкает. Немножко побро­дили, сдерживая охи и ахи, в поисках, где бы поужинать. Выбрали, конечно, нечто в национальном стиле. Всего за 1000 иен очень странно поели. Названия не излагаю, ни­чего не помню... Что-то этакое... Каждый день есть не стал бы. Хотя Васильев уверяет, что для него это самая лучшая еда. В большой деревянной тарелке много всего вместе, и мясное, и сладкое, и кислое, и макароны, и соусы... Хо­лодный зеленый чай.

Потом на метро проехали куда-то еще дальше в центр. Не помню ни в одной столице мира такого количества световых реклам, такого заливающегося огнями радостного пространства...

Хорошо, что мало времени на прогулки, я утомляюсь, теряю смысл собственного движения и цель. Всякие мело­чи... борцы кунфу с напомаженными волосами, сошедшие прямо с цветных литографий, две девочки процокали в кимоно, аквариум с фантастическими рыбками и проч. и проч. и проч. Ладно. Все это мимо, мимо, мимо. Опять в по­езд, в гостиницу. Душ... Как приятно надеть свежее кимоно. Вот этого не ожидал. Гостиница дорогая очень, супер.

Ночью читал Библию на английском языке. К собствен­ному удивлению, читаю легко.

Не могу сказать, что мечтал побывать в Японии или что меня тянуло сюда каким-то особым образом. Меня уже давно никуда не тянет (может быть, это печально, может быть, но это так, это правда), но вот приехал и очень до­волен. Все мне здесь нравится, все! Глупо и восторженно нравится, по-мальчишески. Приятное чувство.

О деле позднее, в следующий раз напишу. Дел много, хлопот много в театре мелких и больших.

Сейчас не хочется.

I августа 1993 г., Токио

Расписание сегодняшнего дня: 7.30 — литургия (1,5 часа), 9.00 — завтрак, 10.00-14.00 — разбор, исправления и самостоятельная работа, 14.00-16.30 — обед, отдых, 16.30-20.30 - репетиция, 20.30-21.15 - ужин, 21.15-23.00 - репетиция.

Разошлись, конечно, в половине двенадцатого (т. е. несколько минут назад) актеры, но с техниками он еще остался в театре.

Из Токио летели до Тойамы чуть больше часа. На япон­ской аэролинии летел впервые. Впечатляет. Особенно большие экраны в салоне, на которых видишь весь взлет и посадку через камеру, установленную в кабине пилотов. Фантастика. Уж сколько приходилось летать, но такую при­мочку вижу в первый раз.

В Тойаме сели в автобус и пару часов ехали в горы. Дорога-серпантин. Правда, хорошая дорога и максимум безопасности, все наиболее опасные места забраны ме­таллическими каркасами.

Ехали все в хорошем расположении духа. Весело. Мир вокруг свеж, чист и прекрасен.

Добрались до этой самой Тоги. Как назвать эту театраль­ную деревню? Несколько построек среди горного ущелья, рядом шумит горная речка. Несколько сцен. Главная — ам­фитеатр на открытом воздухе на берегу озера... Надо ви­деть. Классическая японская — и студия «восьмиугольник», где будем играть мы. Вчера смотрели спектакль Сузуки-юна «Король Лир» (на классической сцене, «классической», я условно пишу. Скорее японский сарай, крытый соломой, длинный, вытянутый... входишь, конечно, в носках и сидишь на татами).

Спектакль замечательный. Стиль его мне нравится по- настоящему, хотя понимаю, не всем европейцам будет понятен. Впрочем, все глупости, нравится — не нравится. Тут такой уровень разговора, что все неважно в привыч­ных оценках.

Несколько мизансцен просто фантастических.

Сегодня весь день работали неустанно. Вернее, «устанно», но непрерывно. Сделали очень много за этот день. Ничего себе театральное расписание! В 7.30 утра начали всенощную. День получился невероятно длинный.

3 августа 1993 г., Тога

Утром солнце. Впервые. Поднимаемся в 7 утра. Еже­дневно начинаем работать в 7.30.

Мы живем с Анатолием в одном доме. Я на втором, он на первом этаже.

Замечательный японский домик. У нас прекрасная кухня, ванная комната и прочие удобства. Труппа живет рядом в доме, где у каждого своя комната. Помещение, в котором играем, в двух шагах.

3-го, 4-го и 5-го — репетиции. 6-го, 7-го и 8-го — «Иосиф». 9-го, 10-го и 11-го — репетиции. 12-го, 13-го и 14-го — «Фьоренца».

5 августа 1993 г., Тога

Вчера Тадаши Сузуки устраивал прием, на который мы не могли не пойти. Весь день работали, а в 8.30 пришлось прервать репетицию и идти.

Все участники фестиваля. Сузуки представлял всех ре­жиссеров (из Америки, Канады и еще откуда-то), человек 7-8. Церемония непродолжительная, домашняя и сердеч­ная. Угощение великолепное. Впервые согласился с тем, что японская кухня — прекрасна. Готовилось все прямо тут, на балконе жарилось мясо, четыре мангала (или как это у них называется), и в зале что-то вроде огромных сковородок.

Саке, пиво и прочие напитки. Вот саке-то и подвело... Мы все же надеялись продолжать репетицию, «отметившись» на приеме. Но шеф увидел, что кое-кто из актеров прикла­дывается к саке. Стал нервничать, отменил репетицию и, немного посидев, ушел в театр ставить свет. Я ушел домой, хорошенько поужинав и тоже выпив саке, раз такое дело. Где-то в час ночи он разбудил меня... Был в жутко рас­строенном состоянии. Повторил все, что обычно говорит в таких случаях. Все отменяет, уезжает, ни с кем из этих... не будет и не хочет работать и проч. И вообще спектакль завтра отменит. Хотел было вызвать всех мужчин немед­ленно... Как-то уговорил его этого не делать... Он опять ушел в театр, а я лег спать. С 7.30 работа. Кое-кто из мужиков выглядел не лучшим образом. Но репетиция прошла очень даже неплохо.

Как-то за день все собрали.

Начали в 6.30. Играли ровно 1 час 50 минут (литургия). 1. Фандера — Лысов. 2. Торнау — Толмачева. 3. Репецкий — Яцко. 4. Яцко — Шнайдер (три последние пары — сцены).