Истоки (Книга 1)

По тону Михаил понял, что Холодов сам был очевидцем того, о чем рассказывал с усмешкой.

- А с немцами встречались, товарищ майор? - спросил Иванов, склоняясь к Холодову так, что усы его едва не касались смуглой шеи майора.

- Немцы - солдаты серьезные, - уклончиво ответил Холодов, покуривая эстонскую сигарету. - Оружие у них неплохое. Да вот Крупнов подтвердит, он на финском фронте понюхал немецкого пороху.

Михаил смущенно пробормотал, что он действительно понюхал пороху немецкого, французского, американского и английского. Напоминание о финском фронте всколыхнуло в сердце обидное и унизительное - прощание с Верой Заплесковой.

Машина спустилась в лесную долину, выехала на берег Волги. Прошли мимо избушки бакенщика, мимо опрокинутой просмоленной лодки, по извилистой тропке в дубняке стали взбираться со степного тыла на утес Степана Разина. Михаил шел позади генерала, который, несмотря на одышку, не отставал от Юрия, цепляясь одной рукой за ветви дуба, а другой придерживая фуражку на голове. Валентин несколько раз пытался помочь своему отцу, но тот сердито отстранял его, уверенно ковыляя под навесом деревьев.

На широкогрудом красно-буром утесе потные лица окатил свежий, играющий ветерок. Внизу вспыхивала под солнцем широкая река. Сели на камни, крапленные птичьей кровью и пометом, молча закурили. Кто всматривался в далекие правобережные в темном дубняке горы; кто, щурясь, из-под ладони вглядывался в степное Заволжье, где редкие проступали в голубом мареве вышки нефтеразведки; кто не сводил глаз с Волги. Птицы, умолкнувшие лишь на время, засвистели, защелкали и загукали в лесу. Все выше взмывали два орла в поднебесье. Пошумливали листвой могучие дубы. Пахло разогретым камнем, сухим орешником, наплывали с Волги пресные запахи воды.

Юрий пятерней откинул назад свои волосы и, улыбаясь глазами, сказал:

- Вот от этого утеса до села Разбойщина построим плотину, перекроем Волгу...

Чоборцов покряхтел, сильно ударил кулаком по своему толстому колену.

- Если бы наши желания зависели от нас с вами... Сбросил бы я с себя эти штаны с лампасами, дорогие сапоги, надел бы рабочий комбинезон - и айда шуровать на стройке! - Он кинул свою фуражку на куст бобовника, расстегнул китель, потер широкую жирную грудь. - Но много еще зверья на земле, много, и точит это зверье на нас зубы.

Юрий сказал:

- Комплексная экспедиция в минувшем году закончила в основном исследование берегов, дна реки, определила створы плотины. Назначен начальник строительства. Вчера говорил я с ним. Известный строитель Днепрогэса, Рыбинской плотины. Умница, характер! Сразу же, говорит, начнем строить современный город, а не барачный поселок. К Волге нужно подходить комплексно: дешевая электроэнергия, орошение, флот. Сотни заводов включатся в строительство, потребуются миллионы тонн металла, бетона, камня. К нам придут тысячи строителей разных профессий. С женами, с детьми. Нужны школы, ясли, бани, больницы. Откроем институты, в них будут учиться рабочие. Короче говоря, тут возникнет современный город, который вберет в себя все достижения техники. Эта широта и глубина размаха чертовски мне по душе! Вот это жизнь! Мы с ним прикидывали, что могут дать наши заводы. Многое! Сталь, цемент, земснаряды, мониторы.

- Да, хорошо строить на голом месте, - сказал Валентин Холодов, самим придумывать названия улиц. А сколько новых людей! Верно, хорошо? дружелюбно обратился он к Михаилу.

- Отлично! И вы позавидуете мне: я буду работать тут.

- Ей-богу, если будет строительство, в отпуск приеду и сяду за рычаги бульдозера! - азартно сказал генерал. - Или на худой конец лопатку земли сброшу в Волгу-матушку. Сколько я плавал по ней! Агафоша, помнишь в девятнадцатом наш налет на баржу смерти?

- А ты помнишь, Данила, как Рубачева чуть не поставили к стенке, когда дивизия не удержала города? А потом бойцы вплавь форсировали Волгу, отбили город?

- Как же, помню! Тогда-то Рубачев простудился зверски, вскоре ноги отнялись. Эх, какой был начдив!

Михаил жадно слушал, схватывая выражение этих посветлевших лиц, горящих глаз.

- Миша, закрой рот, - шепнул ему Иванов и пощекотал его подбородок веткой дуба.

Михаил проглотил слюну, взглянул на Иванова: в прищуренных черных глазах, затененных козырьком фуражки, играла мудрая усмешка.

- Юрий, кто же будет жить в современном большом городе, когда окончится строительство? Эксплуатационники? Для города мало, - сказал Иванов.

- Всем дадим работу, Толя. Алюминиевый завод построим, машиностроительный, завод швейных машин. Эх, да мало ли что можно построить, когда Волга даст электроэнергию! Волга ведь не просто великая река. Волга - ось России!

- Точно сказано: Волга - ось России! - Генерал кивнул головой. Крепкая ось!

- Сейчас поедем на завод к шефам, Данила Матвеевич? - спросил Юрий. Посмотрим сердцевину этой оси.

- Сейчас, дорогой, сейчас. Тоже и ради них живем, носим мундиры. Хочу посмотреть будущих воинов, повидаться со старыми ветеранами.

В машине Михаил молча наблюдал за Ивановым и Холодовым. С удивительным спокойствием отвечал майор на бесконечные вопросы Иванова, слегка поворачиваясь в профиль к нему.

"Вот они, два недруга: один мой, другой Юрия", - думал Михаил. Но в душе его почему-то не было неприязни к Холодову. Иванов же раздражал его до такой степени, что Михаил не мог смотреть на него. Даже полувоенный костюм и особенно шевровые сапожки были противны Михаилу. Ему очень хотелось пройти по цехам вместе с военными гостями, но наступало время становиться на работу, и Михаил, вскочив на паровоз к знакомому машинисту внутризаводских путей, уехал к главному конвейеру.

В сторонке от широких двустворчатых ворот цеха мотористы-контролеры курили на лавочках у врытых в землю кадушек с водой. Вместе с ними он обычно испытывал работу гусеничных тракторов. Но неделю назад с конвейера сполз первый танк, за ним другой, третий...

IV

Юрий долго находился под впечатлением разговора с генералом о войне в Европе, о недавней финской кампании. Правда, о многом из того, что услышал от Чоборцова, он и прежде знал или догадывался, но генерал как бы повернул работу его мысли в определенном и, очевидно, неизбежном направлении: рано или поздно машина войны захватит и нас своими острозубыми шестеренками. Взаимосвязь государств так сложна, что, коль скоро завертелось одно колесо, оно приведет в движение все части сложного механизма. Юрий усматривал в словах генерала обнаженно прямой и точный смысл потому, что Чоборцов, стоявший со своей армией на Западе лицом к лицу с гитлеровскими войсками, был в его глазах человеком опытным, располагавшим сведениями разведки. В душе благодаря генерала за его товарищеский, доверительный топ, Юрий из чувства такта не позволял себе расспрашивать о жизни армии.