Истоки (Книга 1)

- Сам не знаю, откуда у меня берутся отсталые замашки, - Веня почесал стриженый затылок и вдруг обрадованно предположил: - Может быть, поп виноват, а?

- Ты что меня дурачишь-то?

- Мама тайно от отца таскала меня крестить, а поп, черт его знает, может быть, не мыл купель, вот я и нахватался всяких пятен от какого-нибудь несознательного младенца.

- За вас взялся сам Анатолий Иванович Иванов. Слыхал?

- Если он взялся, то надо побольше сухарей сушить, в исправительный лагерь отправляться. Лучше ничего не придумаешь.

Вздох безнадежности всколыхнул высокую грудь Марфы.

- Что же делать, голова ты бедовая?

Веня не успел ответить: подошел Агафон и, улыбаясь жестким ртом, приказал:

- Покажи, Ясаков, какую для меня квартиру строишь.

Поднялись на леса, Веня приготовил свое рабочее место.

Послышались голоса людей. Из тумана, заливавшего впадину и сады, вынырнули рабочие в брезентовых пиджаках, подошли к дому, перекидываясь обычными утренними приветствиями и шутками.

- Гляньте, товарищи, наше дитя, как молодой кочет, уже на лесах, сказал мастер, указывая на Веню. - С чего бы это пропал у ребенка сон? Так он, пожалуй, не вырастет... выше телеграфного столба.

И все засмеялись.

Смущаясь от этих дружественных насмешек, Ясаков заворчал:

- Хватит балясы-то точить! Работать надо! - Он оглянулся на полковника, тот улыбался.

Крановщица поднялась в башню крана, каменщики заняли свои места, молодцеватый прораб внизу громко говорил что-то рабочим бетономешалки.

Волжский ветерок холодком окатывал голую спину и грудь Вени. Полковнику казалось, что парень ласково брал кирпичи, очевидно испытывая приятное ощущение их тяжести и шероховатости. Временами оглядывался на Холодова, и снова, больше для удовольствия, чем для дела, стукнув друг о друга кирпичи, укладывал их и поливал раствором. Агафону приятно было слышать своеобразные звуки шлепка лопаточки, удара обушка, скрипа досок под ногами, мягкую песенку родниковых вод.

Не разгибаясь, Веня выводил балкон, а старик с завистью следил за точностью движений его цепких рук, за поворотами крупной, сильной фигуры.

Вечером, когда полковник, сноха и Марфа ужинали на кухне, заявился Вениамин в шевиотовом сером костюме, в коричневых полуботинках, с охапкой цветов в руках.

- Товарищ полковник, разрешите войти в ваш дом?

Старик просветлел: любил, когда его называли по-военному.

- Заходи, Ясаков, заходи, строитель!

- Это вам, Катерина Егоровна. - Веня подал Кате цветы, достал из кармана шоколад. - А это ребятишкам.

Марфа ушла в комнату, сверкнув на Ясакова кошачьими глазами.

- Ну-с, строитель, может быть, чарочку старки пропустишь?

- Если прикажете, товарищ полковник, выпью все, что хотите. Вы наш отец-командир, и я с радостью могу даже умереть за вас.

- Молодец, Ясаков! Пойдешь скоро в армию Отчизне служить - вспомнишь мою науку. Подготовил я вас неплохо. А ну-ка, Катерина, налей будущему воину чарку суворовской крепости!

Катя поставила на стол серебряный поднос с самшитовой рюмкой старки и куском ржаного хлеба, посыпанного солью.

Долго вертел рюмку Ясаков в непослушных пальцах, мучительно хмурил брови.

- Извините, товарищ полковник, у меня до вас большое дело, понимаете...

- Не по-солдатски мямлишь.

- Эх, рубану для храбрости! Катерина Егоровна, разрешите?

- Молодец! - воскликнул старик. - В присутствии женщины, независимо от ее общественного положения, ума и образовательного ценза, обращаться положено сначала к ней. Какое же дело у тебя до Холодовых? Говори.

- Занимаясь в Осоавиахиме под вашим, товарищ полковник, командованием, я очень полюбил вас... и вас, Катерина Егоровна... и детей полюбил. Да. Я хочу жениться на Марфе... - Вениамин зажмурился.

Катя решительно поддержала его:

- Парень любит Марфеньку. Ей давно пора, папа, пора.

- Ну, эта песня в твоем жанре, Катюша, в твоем, - усмехнулся старик. - Не можешь равнодушно видеть холостых.

- Веня - хороший человек, и вся семья Ясаковых честная.

- Знаю Ясакова, он меткий стрелок.

- А кто из мужчин не меткий? Дело молодое! Если что и вышло, так он имел серьезные намерения.

- То есть как это - что-то вышло? - Агафон зверем посмотрел на сноху, на Вениамина. - Что вышло? А?

- С любой женщиной это может случиться. Марфута сама блажит: то такая близость, а то наотрез отказывается выйти замуж. Однако этого долго скрывать нельзя.

- Так! Я опять в дураках? Все обо всем знают, а меня вокруг пальца обводят? Не потерплю безобразия!

- Поймите, она женщина... Самая золотая пора...

- Да разве я сомневаюсь, что она существо женского рода? Загадка в другом: амурничала с этим отличным стрелком, а законный брак отвергает?

Вернулся с работы Семен, пожал Ясакову руку.

- А, Веня!.. Привет, строитель!

- Строитель он ловкий! - желчно засмеялся Агафон. - Делай, Сеня, запасную качалку.

И Агафон, усмехаясь, изложил "чудесную историю". Он был доволен тем, что сын тоже ничего не знал, что обоих "околпачили прекрасные созданья".

- Сватается за нашу деву, - заключил старик.

- Не могу без нее жить. Уговорите ее, пожалуйста! - взмолился Ясаков.

- Что за резон тебе связываться с ней? - спросил старик Вениамина. Сейчас она шипит на тебя, как кошка, а дальше-то что будет, подумай!

- Товарищ полковник, не обижайте ее. Она замечательный человек. Мы хорошо заживем. У нас будет сын.

- Сеня, позови сюда это загадочное существо, - сказал старик и тихо добавил: - Сумасбродное племя.

"Вот и Валентина моего, наверное, такая же русалка-дура околдовала", - подумал он.

- Сейчас вам лучше уйти, Вениамин Макарыч, - посоветовала Катя.

- Почему же он должен уйти? - вступился Агафон. - Пусть дева прямо скажет: благоволит она выйти за него или нет?

Катя улыбнулась так выразительно, снисходя к недогадливости мужчин, что старик только развел руками.

- Что же, ретируйся пока.

А когда Ясаков ушел, он зло засмеялся.

- А может быть, сразу две свадьбы сыграем? С бубенцами! Подождем боевого майора с его о с о б о й и заодно переженим их. Это ты, моя милая, распалила деву! - наступал он на сноху. - Уж очень много в тебе материнского энтузиазма!