Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

«Партия считает, что серьезность внешнего и внутреннего положения не позволяет ей пренебрегать предложением об участии в правительстве, которое ей могла бы сделать партия радикалов. Сотрудничество в правительстве различных партий предполагает наличие общей программы. Социалистическая партия следующим образом определяет программу действий, которую, как ей кажется, настоятельно диктует необходимость: 1) обеспечение мира с помощью соглашения между нациями и обязательного арбитража. Массовое сокращение военных расходов, доведение их до уровня кредитов 1928 года, и не позже чем через два бюджетных года и даже раньше, если это позволит инициатива, которую Франция проявит в Женеве в целях достижения разоруженного мира; 2) запрещение торговли оружием. Немедленное установление контроля и национализация предприятий, изготавливающих оружие; 3) обеспечение равновесия бюджета любыми мерами, за исключением сокращения социальных расходов или школьных и сельскохозяйственных кредитов, снижения зарплаты и жалованья и урезывания прав жертв войны и бывших фронтовиков; 4) защита трудовых сбережений и контроль над банками; 5) защита сельскохозяйственного производства от спекуляции и продажи за бесценок путем учреждения общественных контор корма и зерна; 6) упорядочение эксплуатации железнодорожной сети не путем увеличения тарифов или уменьшения зарплаты железнодорожников, но путем ликвидации компаний и организации единой национализированной сети железных дорог и общего управления всем транспортом; 7) учреждение единой системы страхования, призванной оградить рабочего от нищеты, порождаемой безработицей, а сельского хозяина от разорения в результате стихийных бедствий, что может быть достигнуто лишь путем передачи народу монополии на страхование, находящейся в частных руках; 8) введение узаконенной сорокачасовой рабочей недели без сокращения зарплаты и в соответствии с программой ВКТ; 9) общая политическая амнистия.

Эта программа предполагает наличие большинства, исключающего реакционные партии, осужденные всеобщим голосованием. Ее осуществление должно быть обеспечено смелыми методами, призванными защитить государство от посягательств денежных воротил. Съезд готов, если партия радикалов пожелает, назначить делегатов, которые представят ей эту программу и передадут съезду ее ответ. Именно этот ответ предопределит и ответ партии на предложения, которые могут быть ей сделаны».

«На данной стадии развития событий каждый ожидает объяснений от председателя партии радикалов, главным образом в отношении резолюции, принятой сегодня съездом социалистов. Я готов дать эти объяснения, сделав две следующие оговорки: 1. Само собой разумеется, что я буду говорить только как рядовой член партии радикалов и не иначе. 2. В своих замечаниях я буду исходить из того факта, что наша партия не признает беспрекословного подчинения депутатов. Мы должны уважать принципы и дисциплину социалистической партии, которые нас нисколько не касаются. И наоборот, я не только имею право, но и обязан соблюдать традиционные правила нашей собственной партии. Она всегда разрешала своим членам входить в случае надобности, под свою ответственность и не нарушая наших принципов, в правительство. Мы не принимали на себя обязательств, которые заставили бы нас выйти за эти рамки. Подобная оговорка необходима для полной откровенности моих объяснений.

Теперь посмотрим, каковы те идеи резолюции социалистов, которые можно было бы примирить с нашими собственными идеями и которые, используя встречаемое там выражение, «настоятельно диктует необходимость»? Совершенно очевидно, что там есть идеи, совпадающие с нашими. Нужно ли призывать нас добиваться обеспечения мира с помощью соглашения между нациями и обязательного арбитража? Разве не мы инициаторы протокола 1924 года, и разве не мы, возможно первые, внесли в Лондонскую конвенцию пункт об арбитраже, что привело к миролюбивому и правильному применению плана Дауэса в нашей стране? Что касается этих основных пунктов, то наши действия являются доказательством того, что мы далеко превзошли свои обещания.

А защита сбережений, которая кажется нам столь необходимой после многочисленных инцидентов последних лет? Не наша ли партия разработала целую систему защиты, уточненную нашим почетным председателем Даладье, четко изложенную и глубоко продуманную? Что касается безработицы, не мы ли, пользуясь каждым случаем, заявляли, что, пока существует наемный труд, общество обязано по причинам скорее морального, чем политического порядка спасти от нищеты и отчаянья честного труженика, лишившегося средств к существованию в результате кризиса, за который он, совершенно очевидно, не несет никакой ответственности? Если бы нас призвали к власти, мы бы по собственной инициативе предложили в пользу тех, кто лишен работы свыше 180 дней в году, меры, продиктованные как мудростью, так и справедливостью. Точно так же во исполнение наших собственных принципов мы хотим добиться увеличения продолжительности учебного курса и бесплатного среднего образования. В этом вопросе мы не дожидались приглашения, чтобы проявить свою инициативу.

Что касается других вопросов, то, соблюдая честность, ту честность, которой должны руководствоваться как в общественной, так и в частной жизни, мы должны четко изложить наши взгляды, учитывая не только наши принципы, но и огромные трудности, с которыми, по общему признанию, придется столкнуться правительству, каково бы оно ни было, на следующий день после своего создания. Очень легко взять на себя обязательство постараться сократить расходы по военным и другим статьям бюджета. Но мы должны заявить, что наш предел – тот, который устанавливается в результате детального изучения фактов, а не в силу формулы, принятой априори, — будет зависеть от необходимости обеспечения национальной безопасности, пока существует возможность случайностей, которые внушают нам ужас и которые мы должны стараться устранить, что не вполне возможно при современном международном положении.

Размышляя над другими вопросами, затронутыми в резолюции социалистов, мы полагаем, что решать их следует в международном плане. Так, например, вопрос о запрещении производства и частной торговли оружием. К чему национализация этой промышленности во Франции, если любое государство, решившее начать войну, сможет купить оружие, в котором ему откажут у нас, в другой стране? Признавая вместе с некоторыми представителями работодателей и рабочих в Женеве, что сокращение рабочего времени может смягчить безработицу, разве можно узаконить сорокачасовую рабочую неделю иначе, чем в международных масштабах? В противном случае наша промышленность, оказавшись в неравных условиях, будет парализована и производство ее сократится до такой степени, что безработица от этого только увеличится. А разве нельзя сказать того же о страховании? Чего мы достигнем, если французские страховые компании, даже в ограниченной части, будут монополизированы государством, а иностранные частные компании станут развивать и учреждать в нашей стране свои предприятия, значение которых нам хорошо известно? И этот вопрос нужно решать в международном плане; те, кто хочет видеть, могут убедиться в этом хотя бы на примере работы учреждений по перестрахованию.

Я также хочу сказать, что финансовые соображения, основанные на изучении современного положения, дополняют эти принципиальные замечания аргументами, от которых не сможет отмахнуться правительство, которому завтра придется столкнуться с действительностью. Капиталы, вложенные в страховые общества, составляют огромную сумму; сейчас существует более 800 французских или иностранных акционерных обществ или обществ взаимного страхования, более 450 обществ по перестрахованию, не говоря уже о 10 тысячах сельскохозяйственных обществ взаимного страхования. Эти подсчеты по крайней мере свидетельствуют о том, что подлежащий экспроприации капитал достигает примерно 5 миллиардов. Стоимость акций страховых компаний на парижской бирже достигала 31 декабря прошлого года 3 миллиардов 700 миллионов. Как реализовать эту экспроприацию, если средства казначейства исчерпаны, а бюджет обременен огромным дефицитом? Как аннулировать договоры по страхованию или перестрахованию, компенсировать маклеров и их агентов, их служащих во Франции и за границей? Как можем мы отказаться ради реформы, чьи результаты скажутся много позднее, от миллиарда, который мы получаем от налогов со страховых компаний? Какого ответственного государственного деятеля не заставят задуматься эти соображения?

Проблема железных дорог сопряжена с еще большими трудностями. На сегодняшний день дефицит за один текущий год составляет примерно 4 миллиарда. Пытаться выкупить их в этих условиях – это значит прийти в противоречие с конвенцией от 28 июня 1921 года, с ее 21-й статьей, со статьей 37-й списка обязательств. Подсчитав сумму выкупа на основании данных этих документов, мы пришли к выводу, что для того, чтобы выкупить железные дороги, придется уплатить в трехмесячный срок 11 миллиардов. В таком случае, говорят нам, распустите компании. Но имеет ли государство право само осуществить подобное решение? Наши ученые коллеги – я говорю это с глубочайшим почтением – прекрасно знают роль, возложенную на Государственный совет. Разум, административная мудрость и обстоятельства – не советуют ли они прежде всего провести необходимую коренную техническую реформу, чтобы приспособить к существующим потребностям, в соответствии со всей системой транспорта, железные дороги, которым угрожает прогресс, обусловленный развитием дорог и автотранспорта? Не знаменателен ли тот факт, что даже сами английские социалисты не смогли осуществить в своей стране тех реформ, которые рекомендуют осуществить нам, радикалам, в нашей стране?

Как видите, я устраняю из этих замечаний всякую полемику: я становлюсь на почву действительности и фактов. Я ищу то, что возможно, и то, что невозможно. Я думаю и говорю, что трудности схватят за горло будущее правительство и не позволят ему довольствоваться решениями, о которых самое меньшее можно сказать, что они дальнего прицела. Я думаю и говорю, что обстоятельства, внутренние и внешние факты так ограничат свободу действий правительства, что оно не сможет, если оно сознает свою ответственность, отказаться от оставшейся у него возможности проявлять инициативу.

Возникают три проблемы, настолько неотложные, настолько грозные, что разум требует сосредоточить на них все внимание. Это прежде всего бюджет и его дефицит. Совершенно очевидно, что для восстановления необходимого равновесия придется вновь прибегнуть ко всем формам экономии. Не менее очевидно и то, что необходимые меры должны основываться на принципе равенства всех перед налогом и что мы не допустим мер, направленных против трудящихся классов. Что касается внешней политики, то нас ожидают Лозанна и Женева. Кто может сказать, в каких условиях мы начнем завтра конференцию по вопросу о репарациях? Кто может устранить грозную неизвестность, порожденную совсем недавними событиями и внушающую беспокойство некоторым демократиям, точно так же, как и нашей? Все знают, что мы сторонники мер одновременного и контролируемого разоружения при непременной оговорке, что они не причинят вреда безопасности Франции. Почему отказывать нам в нашей свободе в концерте наций, когда мы вовсе не собираемся обеспечивать нашей стране какие-то эгоистические привилегии. а отдаем все наши силы, как мы это делали и в прошлом, на благо нашей национальной безопасности? Мы хотели бы, чтобы Франция предприняла эти либеральные начинания, но как могли бы мы искренне провозгласить их, когда мы не знаем еще, что думают об этом те элементы мира, которые, как и мы, хотят того же высшего блага – мира? Мы никого не критикуем, мы лишь говорим, что для нас над всеми программами – и очень высоко над ними – возвышается та, которая даст стране бюджетное равновесие, а на внешнем фронте – ослабление политического напряжения и экономическое согласие. Мы думаем, может быть, несколько наивно, но искренне, что все демократы, все подлинные республиканцы должны бы объединиться во имя этой цели. Она может удовлетворить и даже превзойти любую жажду деятельности. Именно ради этого дела мы готовы сотрудничать в правительстве с социалистической партией. Она сможет найти в этом ответе доказательство серьезности наших мыслей и нашего желания честно объясниться».