Дороги Нестора Махно

Но час был недобрый. Со стороны сел Комарь, Константины и Богатырь появились новые полки Шкуро. Естественно силы были не равны, да к тому же недоставало патронов. Однако полк жестоко дрался в течение целых суток, а под конец не выдержал и начал отступать. Шкуровцы переходили в атаку, наш кавалерийский полк — контратаку, давая возможность пехполку отступить на Керменчик.

Повстанцы защищали свои семьи, свои хаты, были единодушны, так как подразделения состояли из односельчан. Трусов не было. И рубка была страшная. Раненых и пленных не было.

Командир полка Морозов был зарублен, а с ним легли и все шестьсот кавалеристов. Пехота, выбившись из сил, израсходовав патроны, парировала штыками, пока, наконец, у с. Керменчик не была окружена и целиком изрублена. Лишь комполка, да остаток в 400 человек, успели уйти и только они остались в живых — все остальные погибли.

Итак, наших двух полков не стало. Шкуровцы, понеся серьезные потери, замедлили движение и, видимо, отдыхали, чтобы снова напасть.

21-го мая командарм 2 докладывал командукру:

«...Волновахский прорыв собственными силами армии не только не может быть ликвидирован, но не предоставляется возможным приостановить развивающийся успех противника. Для ликвидирована прорыва и восстановления прежнего положения необходимо срочно не менее одной пехотной бригады при соответствующей артиллерии и коннице. Дивизия Махно испытывает нужду в ружейных патронах и артиллерийских снарядах. В резерве 2-й армии лишь 2-й интернациональный полк (400 штыков)» [481].

Тогда же деникинцы прорвали фронт 9-й армии в общем направлении на Морозовскую [482] и повели войска на соединение с восставшими на Дону казаками.

22 мая командарм 2 вновь тревожит командукра:

«...Противник значительными силами прорвал стык между 9-й и 1-й повстанческой (Махно) дивизиями. Его конница, заняв к вечеру 21 мая Максимилиановку, Марьевку, Александровку (Кременная), распространяется на север и северо-восток, угрожая далее прорывом на ст. Желанная и Гришине, которые эвакуируются. Я отдал категорический приказ для ликвидации прорыва Шкуро и образования ударной группы у Махно, снять с его боевых участков все части, не останавливаясь даже перед временным оголением Мариупольского узла, и бросить все к Волновахе с целью развить энергичный контрудар в северном и северо-восточном направлении, дабы спасти катастрофическое положение 13-й армии. Еще раз убедительно прошу в силу критического момента на Донбасском фронте о высылке обещанных подкреплений. Только что получено от 9-й дивизии, что части Шкуро продолжают обход в тыл дивизии и уже находятся в двадцати верстах от станции Гришине, где никаких заградительных отрядов нет. 9-я дивизия просит немедленной присылки подкреплений, которых у меня нет!..» [483]

Фронт держался на волоске. И вот в это время Махно пожаловались на работников Бердянской ЧК, на то, что бердянская тюрьма переполнена арестованными и что «богатырские заставы»ревкома не желают идти на фронт.

Дело в том, что бердянское партийное руководство очень желало иметь свои собственные силы, без которых реальная власть существовать не может. И вот Бердянский ревком, как бы для внутренней охраны города, организовал и хорошо вооружил батальон пехоты и отряд ЧК.

Общеизвестно, что по законам военного времени, все гражданские власти и все воинские части, независимо от их назначения, подчиняются командованию, несущему ответственность за боевой участок, на территории которого они находятся. И Махно отдал приказ штабу бригады, находящемуся в г. Бердянске, что для ликвидации прорыва фронта противником и в связи с отказом батальона внутренней охраны и отряда ЧК г. Бердянска выступить на фронт, штабу бригады необходимо освободить арестованных из тюрьмы, разоружить батальон внутренней охраны и весь состав ЧК и всех вместе отправить на передовые позиции [484] 3, где, вооружив, ввести в бой.

Что и было исполнено.

Екатеринославская газета »«Известия»» от 31 мая 1919 года писала об этом:

«...Бердянск, Таврической губернии.

В конце мая произошел ряд столкновений между местным Ревкомом и военным командованием, вследствие чего уездный съезд советов был вынужден прервать работу и заняться вопросом о взаимоотношениях между революционными органами и военными властями. Представители штаба 3-й бригады имени Махно разогнали без ведома Ревкома Бердянскую ЧК и самовольно выпустили на свободу в ночь на 22 мая всех уголовных преступников».

Положение на фронте было тяжелое и Главком Вацетис в который раз приказывал командукру Антонову-Овсеенко выделить в 24 часа с Укрфронта бригаду пехоты с дивизионом артиллерии в распоряжение командарма 2 Скачко для ликвидации прорыва [485]. Но, несмотря на грозный тон приказа, он не был выполнен.

Отсутствие патронов, снарядов, нехватка оружия — предопределяли и наши неудачи на фронте. Мы несли неоправданно большие потери, особенно в наступательных боях.

Наш Военно-Революционный Совет, Исполком, Штаб всячески искали возможности приобрести или самим наладить производство боеприпасов.

Север нуждался в хлебе — наш фронт в боеприпасах, наметилась возможность обмена. Нужен был хлеб, крестьяне в данной ситуации легко откликнулись.

После шкуровской прогулки в махновском тылу чувствовалось примирение. Все старые обиды, все затеи о «Вольной анархической Федерации» — все недовольство на большевиков сглаживались и забывались. Масса, чувствуя деникинскую опасность, объединялась в одно целое и готова была жертвовать для фронта. Крестьяне сами предлагали те излишки, которые ввиду близости боевых действий, не успели весной бросить в борозну.

22 мая в Бердянске состоялся уездный съезд, который, кроме разрешения продовольственного вопроса, избрал делегатов на Всеукраинский съезд Волостных Исполкомов, который должен был состояться в Киеве 1-го июня. Довольно интересное отношение съезда к Соввласти и продовольственному вопросу. Уездные Иванычи и Семеновичи, видя, что за спиной Деникина идет помещик, целиком отдались борьбе с ним и становились активными союзниками пролетариата, засвидетельствовав это на съезде.

Вскоре крестьяне Бердянского, Мелитопольского и Днепровского уездов (махновский район), кроме прочего, собрали целевой хлеб для Петрограда и телеграфировали в Наркомпрод: «Просим отправить в Питер 200 вагонов хлеба... Это наш подарок Революционному Петрограду» [486].

С 19-го мая в Гуляйполе шла мобилизация. За два дня был сформирован сводный пехотный полк, численностью в 2 000 штыков, состоящий из Гуляйпольского, Успеновского и Туркеновского батальонов, в составе которых была еврейская рота (150 штыков). Командование над полком принял Б. Веретельников. 22 мая утром полк успел занять село Святодуховку (Любимовка), что 35 в. восточнее Гуляйполя.

21 мая в мое распоряжение прибыли резервы дивизии, состоящие из Пологовского, Басаньского, Ореховского и Токмацкого формирований, общей численностью до 3 000 штыков. Из них я выставил против Шкуро по линии: Каракуба, Святотроицкое и Гайчур северную завесу, поручив командование Паталахе. На следующий день я был вызван в Гуляйполе. С Махно, Лютым и Василевским мы немедленно отправились в Святодуховку, где наша застава привела неизвестного грека, одетого в английское обмундирование, который рассказал, что он уроженец Керменчика, партизан 9-го полка, разбитого Шкуро. Попал в плен, но его отпустили, поручив доставить письмо батьке Махно.

Письмо гласило:

«Атаману Махно, военная, оперативная.

Будучи, как и Вы, простым русским человеком, быстро выдвинувшимся из неизвестности, генерал Шкуро всегда с восторгом следил за Вашим быстрым возвышением, рекомендующим Вас, как незаурядный русский самородок. Но, к сожалению, Вы прошли по ложному пути, будучи вовлечены в компанию с советским движением, губящим Россию во славу какого-то несбыточного интернационала. Это всегда страшно огорчало генерала Шкуро. Но вот на этих днях он с радостью узнал, что Вы одумались и вместе с доблестным атаманом Григорьевым объявили лозунг: “Бей жидов, коммунистов, комиссаров, чрезвычайки!”Да иначе не могло и быть: как талантливый русский человек, Вы должны были рано или поздно понять свою ошибку. Генерал Шкуро находит, что с принятием Вами этих лозунгов, — нам не из-за чего воевать. Мы — кубанцы — тоже против жидов, против буржуазии, комиссаров, коммунистов и чрезвычаек. Мы еще более демократы, чем пресловутые большевики, но у нас демократизм не искусственный, а естественный, природный. Мы все казаки, от простого казака до генерала, все братья, все вышли из трудового народа и сегодняшний казак завтра делается офицером. Если Вы признаете тоже, что наши политические платформы близко сходятся, то Вы должны признать, что нам воевать, действительно, не из-за чего. Генерал Шкуро предлагает Вам войти в переговоры, гарантируя Вас и Ваших уполномоченных от всяких репрессий. Имя генерала Шкуро достаточно известно и Вам, можете ему верить.