Война: ускоренная жизнь
Война: ускоренная жизнь читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Ефрейтор Гулькова Е.А., машинистка политотдела, награждена медалью «За боевые заслуги» за то, что «она самоотверженно работала на своем посту, выполняла ряд ответственных поручений, мужественно переносила трудности продолжительных переходов в условиях окруженных немецких групп». «Самоотверженная работа» ефрейтора Гуськовой заключалась в личном обслуживании командира полка майора Острякова в походных условиях.
Младший сержант Калинина Е.И., машинистка 4-го отделения штаба дивизии, награждена орденом Красной Звезды за «своевременное и честное оформление документов, личное бесстрашие работать в любой обстановке». Установлено, что Калинина Е.И., не имея специальности машинистки, эту работу не выполняла, никаких подвигов не совершала, фактически сожительствует с начальником 2-го отделения майором Смирновым.
Вызывает недоумение и нарекания офицеров занижение качества наград.
Непонятно, какие такие «боевые заслуги» могли проявить повар Анисимова и кладовщица АХЧ штаба корпуса Смирнова, за что получили ордена Красной Звезды.
В то же время ст. л-т Левшин А.А., зам. командира 95-й отдельной штрафной роты, награждается этим же приказом, только орденом Отечественной войны 2-й степени за то, что он отбил сильную контратаку немцев на плацдарме западного берега реки Одер, силами своей роты атаковал противника с фланга, был ранен, но с поля боя не ушел. Командир взвода связи л-т Зайцев все время апрельских боев был на передовой, был тяжело ранен, потерял глаза, был представлен командиром батальона связи к ордену Красной Звезды, а получил только медаль «За боевые заслуги».
Пункты приказа о награждении недостойных лиц: старшины м/с Новиковой, писаря отделения кадров сержанта Ивановой, сержантов Егоровой, Калининой и Землякова отменить.
За игнорирование и опошление правительственной награды и нетактичное поведение к офицерскому составу старшину м/с Новикову разжаловать в рядовые и перевести в другую часть.
За антигосударственную практику награждения и обман командирам 713-го самоходного полка гв. подполковнику Васильеву и 19-й самоходной артбригады гв. полковнику Землякову объявить выговор, предупредить о неполном служебном соответствии, при повторении подобного — предать суду Военного трибунала.
Начальника отдела кадров дивизии майора Анохина за аморальное поведение и беспринципность от должности отстранить».
Порой дабы «отблагодарить» согласившихся скрасить их боевую жизнь подруг отдельные мужские командиры шли на откровенную подлость.
Зоя Некрутова-Кутько вспоминала:
«После командира полка Гальперина Б.И. пришел Тонконогов, я и не запомнила даже его инициалы. И стал свои порядки устанавливать. Прежде он стал вызывать поодиночке девочек и склонять их к сожительству. Меня вызвал, а я ему нахамила. Он отобрал у меня снайперскую винтовку и выгнал, но одну нашел, Шахотину Наталью. Заболотный М.В., парторг батальона рассказал мне потом, что батальон подавал два раза на награду меня медалью «За отвагу», а командир полка переписывал представления на Шатохину Н., которая ранее дала согласие жить с ним. Меня награды не волновали, взволновала несправедливость».
Дабы ни у кого не возникало желания (а такое уже бывало) обвинить автора в очернении памяти генералов и офицеров Великой Отечественной, хочу отметить, что среди старших командиров РККА, имевших возможности использовать для получения женского внимания и свою власть, и служебное положение, людей, не забывших после получения больших звезд на погоны о солдатской чести и просто мужской порядочности, тоже хватало. И в подтверждение этому стоит, пожалуй, привести здесь
«Письмо командующего 136-го стрелкового корпуса командиру 126-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майору Грибакину.
На мое имя поступил материал по вопросу награждения вашей жены — медсестры приемо-сортировочного взвода медсанроты вверенной вам дивизии, старшего сержанта медслужбы Грибакиной Любови Антоновны.
Указанный материал, еще не попав ко мне, получил нехорошую огласку, причем у командующего войсками армии и у члена Военного Совета сложилось мнение, что заслуги вашей жены, описанные в реляции вашими подчиненными, являются неправдивыми, а само награждение — незаконным.
Так, в изложении боевых заслуг, в частности, сказано, что ваша жена является участницей летнего наступления 1944 года, участницей форсирования и удержания плацдармов на реках Нарев, Висла и Одер, причем только с 20 по 25 апреля с.г. при форсировании Одера она якобы «лично приняла и обслужила 470 раненых бойцов и всем им оказала доврачебную помощь». Как написано в одном из двух представленных мне наградных листов: «Бесстрашная, энергичная и неутомимая медсестра Грибакина в течение многих суток без сна и отдыха самоотверженно боролась за жизнь сотен советских воинов и почти всем им спасла жизнь».
Нелепость и ложь угодливого словоблудия ваших подчиненных несомненны. Насколько мне известно и как свидетельствуют факты, даже в период напряженных боев, когда медсестры и врачи действительно работали круглосуточно и падали с ног от усталости, ваша жена появлялась в медсанбате на 3–4 часа, а все остальное время находилась с вами в землянке, в блиндаже или на квартире, обслуживая вас как мужа в быту, за столом и, извините за точность формулировки, в постели, за что боевые награды никаким статусом не предусмотрены.
Если вы забыли, позволю напомнить, что пренебрежение вашей женой своими прямыми воинскими обязанностями во время тяжелых боев в марте с.г. было отражено комсомольцами медсанроты в «Боевом листке», который по вашему приказанию был тотчас снят, так как в этой обоснованной критике вы усмотрели подрыв вашего авторитета, хотя подрывали свой авторитет только вы сами, в связи с чем вам и пришлось писать объяснение члену Военного Совета армии.
Ваша трогательная забота о молодой жене приняла выраженный антигосударственный характер, и потому, целиком присоединяясь к мнению командующего войсками армии и члена Военного Совета, считаю необходимым посоветовать вам, во избежание дальнейших неприятностей и компрометации звания и чести советского генерала, пересмотреть этот наградной материал и немедленно приказом за вашей подписью отменить пункт о награждении вашей жены орденом Красной Звезды или же передать этот вопрос мне для доклада командующему и принятия объективного решения.
Предписанные вами наградные листы возвращаю.
Проверено войной
Я помню, помню — каждое письмо
За жизнь мою тревогою звучало,
Как берегло меня в бою оно,
Как в блиндажах холодных согревало.
И эти письма я храню теперь,
Они еще дороже сердцу стали.
Я верил им, и ты, родная, верь —
В те дни любовь по письмам проверяли.
Автору неизвестно, как сложилась после войны дальнейшая жизнь у генерала Грибакина с его молодой женой Любовью Антоновной, но вот то, что многие заключенные на фронте и сразу же после войны браки — в том числе и те, начало которым положила обычная переписка — выдержали испытания десятилетиями совместной жизни, можно сказать однозначно.
Барнаулец Николай Аверкин рассказывал, как уже в 44-м девушка, с которой он дружил перед уходом на фронт, прислала ему письмо, спрашивая совета. «Война еще, наверное, долго продлится. Коля, ты ж не знаешь, что с тобой может быть, — писала она. — А тут парень один пришел с фронта комиссованный по ранению, предлагает мне замуж за него выйти. Как быть?».
«Написал я ей, что война, действительно, не завтра кончится, и гарантий, что я на ней живой останусь, я, конечно, дать не могу, — говорил Николай Константинович. — А через какое-то время мать пишет: «Коля, к нам в деревню приехала новая учительница, хорошая девушка, не против с тобой переписываться. Ты как?» И я не против. Так мы с ней и переписывались, а после войны поженились и жили вместе до самой ее смерти».
