Зачарованные тайной

— Есть ли в квартире ванная?..

Госпожа Журдан явно удивилась.

— Общественные бани в двух шагах от нашего дома.

Затем она поспешила открыть узкий встроенный шкаф, разделенный на две части: одна с полками, а другая — гардероб.

Маленькой даме больше нечего было мне показать.

— Ну вот! — сказала она в заключение с довольным видом. — Вам здесь будет замечательно. Можете располагаться.

До свидания, маленькая дама.

Прикажете смеяться или плакать?..

Но в двадцать лет не плачут из-за такой ерунды. К тому же я никогда не плакала. Эта моя особенность даже шокировала в свое время добрых монахинь из пансиона «Цветущий сад», поощрявших проявление чувств у своих воспитанниц.

Где ты, моя таинственная комната из общежития «Высшей Мудрости», заворожившая меня уже в первый вечер после приезда? Два высоких, завешенных черным проема и картина с ангелами, разгуливающими по морскому дну!..

Что ж! Я вознамерилась побыстрее отсюда съехать и подыскать себе другое жилье, не забыв предварительно известить миссис Морган о постигшем меня разочаровании. Угловая комната с двумя окнами на улицу относилась к разряду тех, которые называют «веселенькими», и, очевидно, нередко пустовала.

На следующий день мне предстояло обзавестись необходимыми вещами, так как было непохоже, чтобы меня собирались снабдить постельными принадлежностями. Ничего страшного! На улице не холодно, а ночь пролетит быстро.

В дверь постучали.

— Ужин! — объявила госпожа Журдан.

Я оказалась за столом в обществе секретаря, его жены и их сына, карапуза трех-четырех лет.

— Никто из членов общества тут не живет, кроме меня? — спросила я.

— Нет, пока нет. Мы ждем одну даму, которая поселится в другой комнате, в конце коридора.

Другая комната... Значит, в этой «французской штаб-квартире» всего-навсего две гостевые комнаты.

— Картофельный суп, — возвестил секретарь, приподнимая крышку супницы; затем он подал мне тарелку с горячей водой, в которой кусочки картофеля плавали вокруг большого, разбухшего от жидкости ломтя хлеба.

Я знала понаслышке, что во Франции некоторые люди кладут нарезанные ломтики хлеба в супницу и заливают их овощным бульоном. В силу своего нордического воспитания я отнюдь не была готова к такого рода яствам. Настоящий суп для меня — это похлебка, протертая сквозь сито.

Я отведала несколько ложек поставленной передо мной жидкости — обычной воды, в которой варился картофель.

Мое первое знакомство с французскими оккультистами не сулило, по крайней мере в материальном плане, ничего хорошего. Я вспомнила со смехом чай с перцем и яйца с сахаром, поданные во время моего первого ужина в «Высшей Мудрости», ведь все мы потешаемся над подобными глупостями, когда молоды и спешим с неискушенным умом навстречу огромному миру.

Отсутствие восторга с моей стороны по отношению к первому блюду повергло секретаря и его жену в легкое изумление.

— Вы не голодны? — спросил секретарь.

Его жена принесла сыр.

— Мы — вегетарианцы, — прибавил Журдан.

— Понимаю. Я жила некоторое время в Лондоне, в общежитии «Высшей Мудрости», там тоже была вегетарианская кухня.

— О! «Высшая Мудрость»! — произнес господин Журдан с презрением. — Эти люди совсем не придерживаются традиции; их нельзя назвать прямыми наследниками.

— Прямыми наследниками кого?..

— Древних, очень древних духовных предков, живших в те времена, когда сущности, которым предстояло заселить землю, еще находились на Луне...

— Как вы сказали? Мы спустились с Луны?

— Безусловно.

— Откуда вы это знаете?

— Среди нас есть люди, достигшие очень высокого уровня развития, которые наблюдали это явление.

На лице господина Журдана на несколько мгновений появилось странное выражение: он пристально смотрел в пустоту, затем так же внезапно мой собеседник словно очнулся и, обращаясь ко мне с апломбом сельского учителя, снисходительно дающего разъяснение невежде, заявил:

— Некоторые из трансцендентных сущностей, обитавших на Луне, переселились на другую планету совершенно осознанно. Они то ли аннигилировали субстанцию своей формы, чтобы затем вновь материализовать ее, когда добрались до нового местожительства, то ли эта субстанция состояла из столь тонкого вещества, что могла, подобно волне, путешествовать сквозь пространство. Кто может это знать?..

Последние слова напомнили мне один отрывок из Вед [22]*.

«Откуда взялось это творение, если боги существовали до него? Лишь тот, кто находится на высочайшем из Небес, это знает. А может быть, не знает и он...» [23]

Я произнесла эту цитату очень тихо. Несмотря на мою осторожность, секретарю, очевидно, не понравилась моя реплика. Он продолжил свой рассказ, но уже повышенным тоном:

— В ту пору на Земле существовали низшие формы жизни, и чрезвычайно развитые лунные сущности соединялись с ними.

Их неисправимая гостья снова пробормотала: «Тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал [24]. Сие написано в Книге "Бытие"».

— Да-да, — согласился секретарь, как мне показалось, не знавший упомянутого текста. — В Библии вполне можно почерпнуть эзотерические сведения, если только человек способен их обнаружить.

Мои реплики его явно раздражали. Я решила впредь воздерживаться от замечаний.

Журдан продолжал:

— Некоторые из этих сущностей, спустившихся с Луны, помнят в своей нынешней земной оболочке друзей или родственников — лунных жителей, переселившихся сюда, подобно им, и узнают их. Так возникают дружеские союзы на почве древнего родства. Многие из наших духовных Учителей тоже связаны между собой силой ментальных или сердечных уз либо деяний, совершенных вместе миллиарды веков назад и продолжающих воплощаться в жизнь среди нас по сей день.

Сменив свой менторский тон на свой обычный, секретарь сообщил, что собрание ложи состоится вечером, и предложил мне принять в нем участие, если поездка не слишком меня утомила. Я охотно согласилась познакомиться с ожидавшимися гостями.

В заключение нашей крайне скудной трапезы каждому дали по груше, после чего я вместе с Журданом перешла в комнату, служившую кабинетом. Должно быть, она также использовалась в качестве зала для заседаний, количество участников которых, судя по его размерам, было невелико.

Госпожа Журдан осталась убирать со стола.

Довольно поздно вечером явились один за другим двое гостей. Секретарь представил нас; незнакомцев звали господин Рональд, мужчина лет сорока, и госпожа Дежан, примерно такого же возраста, сухопарая и угловатая дама, напоминавшая в профиль хищную птицу.

Когда им поведали, что я общалась с представителями «Высшей Мудрости», оба возопили с еще более презрительным негодованием, нежели господин Журдан: люди из «Высшей Мудрости» — всего лишь невежды, если не гнусные обманщики.

В Лондоне у меня уже составилось некоторое представление о «братской любви» между членами различных оккультных организаций.

Я перевела разговор в другое русло, поинтересовавшись, какие главные темы обсуждаются на групповых заседаниях. Госпожа Дежан немедленно важным тоном ответила:

— Мы изучаем «Бхагавадгиту» [25]* в оригинале.

О! — подумала я. — Это уже любопытно.

— Вы учите санскрит, сударыня? — спросила я. — Посещаете занятия в Сорбонне или в Коллеж де Франс?

Что я посмела вообразить!.. Дама устремила на меня свой взор хищной птицы.

— Ох уж мне эти штатные профессора! Фуко, Сильвен Леви [26]* и другие, — насмешливо воскликнула она. — Что они знают о санскрите? Ничего! Они лишь сотрясают воздух пустыми фразами, гремят ими, как сухими костями. Их лекции — просто погосты... В звучании каждого правильно произнесенного санскритского звука присутствует вибрация, соответствующая определенному плану бытия. Это сокровенное произношение постигается интуитивно во время глубоких медитаций, когда чувства закрыты для любых впечатлений, поступающих извне. Тогда слоги и слова слышатся внутренним слухом, и мы лицезреем их нашим духовным взором; они — гармония и свет и не только указывают тем, кто способен их распознать, миры, из которых они явились, но и открывают доступ к этим мирам.