Зачарованные тайной

Присутствующие встали, чтобы торжественно прочесть нараспев знаменитые «Золотые стихи» [38]*; их текст в переводе на французский Фабра д'Оливе [39]* был роздан приглашенным. Роскошная бумага, страницы с цветным обрамлением — все это, наряду с обстановкой в зале, свидетельствовало о том, что «ложа Пифагора» располагает финансовыми средствами.

Приняв подобающую позу и закрыв глаза, собравшиеся декламировали:

То было нечто вроде богослужения. Помимо членов секты, в зале находилось полдюжины гостей-непосвященных; долгое чтение хором явно оказало на некоторых из нас усыпляющее воздействие. Докладчик, поднявшийся после этого на трибуну, не мог рассчитывать на должное внимание с их стороны. Признаться, даже я, несмотря на свою недремлющую любознательность к философским учениям, чувствовала себя довольно отупевшей.

Оратор принялся комментировать формулу, начертанную на одной из стен: «Число — это суть вещей», однако данное им толкование отнюдь не прояснило значения загадочного изречения, лежащего в основе учения пифагорейцев.

Затем он заговорил о формировании душ в недрах эфира, заполняющего пространство, о том, что и сами души состоят из эфира. Эти души, вещал он, воплощаются в телах. Сливаясь с телом, они совершают действия: добрые или дурные поступки [40]. После смерти тела, с которым душа была связана, она, в зависимости от степени своих заслуг или прегрешений, переселяется на ту или иную планету.

Докладчик перечислил также множество других теорий, по-видимому являвшихся догмами для членов «ложи Пифагора» и потому, по его мнению, не нуждавшихся в доказательствах.

Моя соседка прошептала мне на ухо: «Он не рассказывает, как души, обитающие на разных планетах, общаются с нами...»

В самом деле, это он утаил; заседание подходило к концу, а мы так и остались в неведении на сей счет.

Когда все уже собрались уходить, я подошла к госпоже де Бреан и поблагодарила ее за приглашение на это собрание. Она любезно улыбнулась и сообщила мне, что группа пифагорейцев, среди которых у нее есть друзья, живет общиной в небольшом сельском доме, ведя там простую жизнь, занимаясь садоводством и предаваясь размышлениям об учении Пифагора...

Сделав знак какой-то даме, она представила меня ей как гостью, жаждущую изучать доктрину Учителя.

Моя знакомая заходит слишком далеко в своих выводах, ничего подобного из моих уст она не слышала, подумала я, но промолчала.

— Что ж! Раз дело обстоит так, — любезно сказала дама, приближаясь ко мне, — приезжайте в гости в наш фаланстер [41]*, мы будем рады вас принять. Вы увидите нас в домашних нарядах посвященных. Мы носим длинные белые одежды с широкими рукавами...

Было очевидно, что этому одеянию отводилось важное место в сознании дамы... Возможно, даже большее, чем решению загадки: «Число — это суть вещей».

Я поблагодарила за приглашение. Однако впоследствии моим вниманием завладели другие темы исследования; к тому же из-за учебы у меня совсем не оставалось свободного времени... В итоге я так и не увидела посвященных в белых одеждах из фаланстера Пифагора.

Разумеется, я знала о существовании приверженцев спиритизма. Я даже знала шутку Ницше по этому поводу: «Они собираются в темной комнате в ожидании появления духов, а между тем их собственный дух пропадает». Но, хотя во время моего пребывания как в клубе «Высшей Мудрости» в Лондоне, так и у Журданов, мне было легко установить связь со спиритами, я не стала этого делать, так как они не вызывали у меня никакого интереса.

Тем не менее мне пришлось принять участие в сеансах, проходивших в Париже, в доме пожилой шотландской дамы, герцогини де Помар, урожденной леди Кейтнесс.

Она жила в большом и роскошном особняке, особо примечательном величественной лестницей из розового мрамора. Хозяйка дома принимала гостей в спальне, на росписном потолке которой был изображен «Звездный круг», то есть несколько сотен фигур праведников и ангелов, расположенных концентрическими кругами вокруг золотой звезды.