Наша война

Мятежники в столице были полностью разгромлены. Из гарнизонов и воинских частей, расположенных недалеко от Мадрида, также поступали хорошие вести. Алькала де Энарес была взята республиканцами 21 июля, Гвадалахара — 22-го, одним словом, повсюду, за исключением Алькасара, события развивались для нас благоприятно. Помочь более отдаленным гарнизонам у нас не было возможности.

Наиболее серьезная опасность грозила столице со стороны Сьерры. Я попросил руководство партии направить меня на этот фронт, а мои обязанности в Мадриде передать Хорхе. Просьба была удовлетворена.

Меня назначили политическим руководителем колонны. Таким образом, моей первой военной должностью был пост политического комиссара. В тот же день, 23 июля, вместе с товарищем Долорес колонна отправилась в Гвадарраму и прибыла туда под вечер.

Гвадаррама

Положение на Гвадаррамском фронте складывалось следующим образом.

На рассвете 20 июля мятежники отправили из Вальядолида моторизованную колонну с целью захватить Альто дель Леон. В нее входили: батальон пехотного полка Сан Кинтин, эскадрон кавалерии 2-го уланского полка Фарнесио, группа 14-го полка легкой артиллерии в составе двух батарей, интендантские, медицинские службы и службы связи, а также центурия, состоявшая более чем из ста фалангистов во главе с Хосе Антонио Хироном. Колонной командовал полковник Серрадор.

Усиленная присоединившимися к ней по дороге силами мятежников из Авилы и Сеговии, она прибыла в Эль Эспинар — примерно в 10 километрах от Альто дель Леон — в три часа утра 22 июля. В это же время в деревню Гвадаррама — также примерно в 10 километрах от Альто дель Леон — вступила республиканская колонна, состоявшая из двух рот железнодорожного полка, отрядов штурмовой гвардии и народной милиции. Ею руководил полковник Кастильо, командир железнодорожного полка.

Между прибывшими колоннами завязался ожесточенный бой. 22 июля позиции по нескольку раз переходили из рук в руки. Обе стороны несли большие потери. У республиканцев погиб полковник Кастильо и его сын капитан Энрике.

Ночью командование принял полковник артиллерии Моралес Карраско. На рассвете 23 июля в бой вступили свежие части, прибывшие из Мадрида, а днем подошли отряды под командованием подполковника в отставке Хосе Пуч Гарсиа. Ожесточенное сражение продолжалось, потери с обеих сторон все возрастали.

К вечеру 23 июля наша колонна прибыла в Гвадарраму. Товарищ Долорес, капитан Бенито и я представились командующему сектором полковнику Моралесу Карраско. Небрежным тоном тот приказал нам временно, до следующего дня, расположиться в деревне и ждать дальнейших указаний. Товарищ Долорес возмутилась, а капитан Бенито и я заявили полковнику, что с военной точки зрения его приказ нелеп, ибо разумнее, чтобы войска передвигались к линии фронта ночью. Это избавило бы их от вражеского огня и позволило на рассвете атаковать врага. После долгого спора, в который вмешался алькальд деревни, пообещавший дать проводников до Альто дель Леон, Моралес Карраско согласился с нами.

Ведомая проводниками, наша колонна во главе с капитаном Бенито и мной прошла лесом, левее шоссе, по гребню горы и на рассвете 24 июля лицом к лицу столкнулась с ротой фалангистов. Бой продолжался не более 15 минут. На поле брани остались трупы пятидесяти фалангистов. Пленные сообщили, что их ротой командовал капитан кавалерии Гонсалес Ортис и начальник милисиас Хосе Антонио Хирон (оба бежали). Ей было поручено вместе с двумя стрелковыми и одной пулеметной ротой полка Сан Кинтин под командованием майора Ласаро Гонсалеса обойти Альто дель Леон с левого фланга.

Мы продолжили свой путь, разделившись на две колонны: одну возглавил капитан Бенито, другую я. Вдруг раздались выстрелы со стороны противника и почти одновременно начали стрелять за нашей спиной. Как выяснилось позднее, это стреляли по врагу те, кто шел за нами. Однако солдаты и милисианос решили, что их атакуют с тыла, и бросились бежать.

Когда к вечеру мы добрались до Гвадаррамы, я заметил на себе удивленные взгляды. Оказывается, те, кто прибыл раньше, сообщили, что видели меня убитым. Это известие уже передали в Мадрид руководству партии. У нас был тяжело ранен Криспин.

В Гвадарраме капитану Бенито пришлось вновь заняться формированием нашей колонны, ибо с его отрядом произошло то же, что и с моим. В секторе Альто дель Леон в течение 24 июля продолжались напряженные бои, в которых подполковник Пуч, капитан Хил, майор Эскудеро (двое последних в тот день были убиты) и многие другие показали образцы беспримерного героизма.

Проведя реорганизацию в связи с прибытием новых бойцов гвардиа сивиль и гвардиа асальто и накормив людей горячей пищей, мы вновь направились к Альто дель Леон, но на этот раз не лесом, а по шоссе. В ту же ночь в Альто дель Леон прибыл генерал Рикельме, который возглавил военные действия в этом секторе. Моралес Карраско стал начальником артиллерии.

Утром 25 июля наши части атаковали противника вблизи Альто дель Леона. В этом бою капитан Бенито был убит, и я взял командование на себя.

Противник располагал хорошими огневыми позициями, поэтому было решено продолжить атаку ночью — с 26-го на 27-е. В ней участвовало примерно 500 человек: милисианос, солдаты и бойцы гвардиа асальто. Незамеченные, мы подобрались к вражеским позициям, а наш авангард вплотную приблизился к артиллерийским орудиям и другим огневым точкам противника. Враг был застигнут врасплох. Но после первых минут паники пришел в себя, и завязался ожесточенный бой, часто переходивший в рукопашные схватки. Кровопролитное сражение длилось всю ночь. Обе стороны, неся огромные потери, вводили в бой подкрепления. В этом сражении я был легко ранен в запястье руки.

В последующие дни ожесточенные бои продолжались почти беспрерывно. Вечерами многие солдаты и милисианос уходили ночевать в Гвадарраму, а утром возвращались на позиции. Были и такие, которые уезжали в Мадрид, их мы больше не видели. Одновременно каждый день прибывали новые группы бойцов. Некоторые из них уходили на ночь, другие оставались. Не было единой дисциплины, каждый поступал так, как ему заблагорассудится.

Примерно 28–29 июля на фронт прибыли товарищи Хосе Диас, Долорес Ибаррури, Педро Чека, Викторио Кодовилья и другие. Около дома дорожного мастера мы занялись организацией боевых партийных групп. Было создано примерно 30 групп по 10 бойцов в каждой во главе с командиром. В их состав входили бойцы из гвардиа сивиль, гвардиа асальто и милисианос.

Мне поручили командование отрядом в 300 человек. Этот своего рода батальон существовал всего лишь два дня. Большинство его бойцов было убито или ранено, некоторые отправились прогуляться в Мадрид, часть смешалась с другими отрядами, действовавшими в этом районе. 30 июля я узнал, что в военной комендатуре в Колладо Медиано есть организованные и обученные войска. Я отправился туда разведать обстановку.

Войсками комендатуры руководили врач Анхел Мартин, Рафаэль Гарсиа Соуса и тореадор-новильеро (тореадор, участвующий в новильяде — бое молодых быков) «Паломино». В их распоряжении находилось около 300 человек. Некоторые из них прибыли из Мадрида, часть — из других районов, остальные уже воевали в Альто дель Леоне. Мы провели собрание, на котором к бойцам обратились двое руководителей комендатуры и я, затем выступило несколько солдат. В заключение меня выбрали командиром и присвоили звание лейтенанта. Это было мое первое воинское звание. Спустя несколько часов мы уже сражались в Альто дель Леоне.

Вскоре в Гвадарраму прибыла 1-я Стальная рота под командованием Мануэля Маркеса — кадрового военного, служившего в батальоне охраны президента. С первого дня мятежа он стал на сторону народа. Войну Мануэль Маркес закончил командиром армейского корпуса.

Прибытие 1-й Стальной роты, проявившей замечательные боевые качества в борьбе с противником, позволило генералу Рикельме отвести с передовых позиций остатки моего отряда. Мы вернулись в Колладо Медиано. Оттуда я выехал в Мадрид, чтобы раздобыть обмундирование и вооружение для своих людей. Явившись к руководству партии, я проинформировал его о положении на фронте и о причинах моего приезда. Мне предложили обратиться в штаб 5-го полка, расположенный на улице Франкос Родригес. Узнав, где находится кабинет начальника штаба, я открыл дверь и вошел. В комнате находилось около десятка незнакомых мне людей. Один из них, очень хорошо одетый, маленький и почти круглый, грубо спросил, кто разрешил мне войти. Я повернулся и вышел, хлопнув дверью. В коридоре меня окликнули: Это был один из тех, кто находился в кабинете. Представившись комиссаром 5-го полка Карлосом, он пригласил меня пройти в другую комнату, а затем спросил, кто я такой и чего хочу. Я назвал себя и рассказал о цели своего визита. Тогда он сообщил, что у них во дворе стоят 4-я и 6-я Стальные роты, готовые отправиться на фронт, но у них нет командиров и именно этот вопрос обсуждался, когда я вошел. Он объяснил мне также, что столь нелюбезно встретивший меня человек — командир 5-го полка, Энрике Кастро, остальные — члены полкового штаба. Затем рассказал, что знает обо мне из сообщений, поступивших с гвадаррамского фронта, и предложил мне командование этими двумя ротами. Мы вернулись в кабинет, где заседал штаб полка. Карлос представил меня, а затем повторил свое предложение, добавив, что мне необходимо присвоить звание капитана. Предложение было принято, и спустя два часа я направился в Гвадарраму во главе двух Стальных рот. Мы захватили с собой оружие и обмундирование для моих оставшихся в Колладо Медиано бойцов, которые затем влились в 4-ю и 6-ю роты.