Заседание рейхстага обявляю открытым

Августа Шмидт по-дружески относилась к своим воспитанницам. Тем не менее она требовала от них неукоснительного соблюдения строжайшей дисциплины и ответственного отношения к своим обязанностям. Шмидт сама была очень требовательной к себе и поражала всех необычайной работоспособностью.

Клара всегда испытывала чувство благодарности к институту, где она прошла такую хорошую школу. Хотя позднее ей не раз приходилось скрещивать с Августой Шмидт шпаги по принципиальным вопросам, она всегда относилась к своему любимому педагогу с глубоким уважением.

Клара жадно, неутомимо стремилась к знанию. Она умела быстро схватить сущность проблемы, легко систематизировала знания, обладала великолепной памятью, смело высказывала собственное мнение, разумные и прогрессивные мысли. Учителя, а также в первую очередь директор института очень скоро оценили по достоинству ее большие способности. Она стала лучшей студенткой института, которую, как впоследствии с улыбкой вспоминала Клара, «выводили как на парад» к высокопоставленным гостям института. Она была в числе тех немногих студенток, которые удостаивались приглашения Августы Шмидт и Луизы Отто-Петерс на чашку послеобеденного чая.

Но Клара не походила на синий чулок. Подруги любили ее за веселый нрав, остроумие и общительность.

Особенно тесная дружба связывала Клару с дочерью зажиточного петербургского купца Варварой. Девушки были неразлучны. Обе живые и деятельные, с широким кругом духовных интересов, они могли подолгу беседовать на самые различные темы, вместе восхищались сокровищами культуры, имевшимися в Лейпциге, городе книг и ярмарок, городе, где работал Иоганн Себастьян Бах, где жили Лессинг и Гёте, где были прекрасные театры и где знаменитая актриса Каролина Нойбер боролась за реформу немецкого театра.

Подруги делились романтическими мечтами, вместе совершали свойственные юности, казавшиеся со стороны порой безрассудными поступки. Близкие Кларе люди рассказывали, что девушкам как-то понравился один актер. Они подолгу ждали его появления в парке, чтобы хоть издали посмотреть на знаменитость. К великому огорчению девушек, известный артист ни разу не обратил на них внимания.

Менее радостно, нежели годы учения в институте, протекала жизнь в родительском доме. Сначала семья Клары нашла квартиру на окраине города, потом перебралась поближе к центру, вблизи Плейсенбурга, там, где сейчас находится здание новой городской ратуши. Родители сильно нуждались. Имевшиеся у них средства они израсходовали па помощь бедным, небольшие сбережения ушли на переезд в город. Школьный учитель получал мизерную пенсию, частными уроками он пытался как-то улучшить материальное положение семьи. Мать организовала пансион для школьников и студентов. Подавленное настроение родителей передавалось детям. В Лейпциге отец чувствовал себя плохо. Дело было не только в том, что сыну безземельного крестьянина, всю жизнь связанному с деревней и сельскими жителями, трудно дышалось в большом городе; еще больше угнетала его созданная Бисмарком обстановка страха и полицейского гнета. В условиях городской жизни это ощущалось им гораздо более остро и болезненно, нежели в отдаленной деревне.

Переезд семьи Эйснеров в Лейпциг совпал по времени с объединением Бисмарком «железом и кровью» германской империи под эгидой прусского военного государства. Победа агрессивного прусского милитаризма над Францией, разграбление природных богатств Эльзас-Лотарингии,

5 миллиардов золотых франков, полученных Германией в виде «репараций», окрылили не только крупную немецкую буржуазию, но и значительную часть средней и даже мелкой буржуазии. Как грибы после дождя, возникали новые акционерные общества и целые городские районы, на которых лежал отпечаток спесивого и тщеславного грюндерского стиля, ускоренными темпами строились новые фабрики и заводы, на манипуляциях с земельными участками и военных поставках баснословно обогащались спекулянты. Коррупция, мошенничество, шантаж прочно вошли в практику делового мира; все более широко распространялись шовинистические настроения, мания величия, жажда наживы.

Школьный учитель не понимал, что в лице молодого рабочего класса и его партии появилась сила, представляющая подлинные интересы страны. Он все больше уходил в себя, а в последний период жизни его единственной радостью были часы, когда в церкви святого Матфея он временно замещал органиста и мог наслаждаться своей любимой музыкой. Он угасал на глазах. В 1875 году Эйснер умер. Вся семья тяжело переживала ого смерть.

Клара помогала матери нести ставшее еще более тяжким бремя семейных забот и треволнений. Несмотря на постигшее ее горе, она не утратила бодрости духа.

Мать многое делала, чтобы дети были жизнерадостными, дружными. Она настояла, чтобы, несмотря на трудные материальные условия, Клара не поступала на работу, а заканчивала институт.

Весной 1878 года Клара с отличием сдала экзамен и получила звание учительницы, хотя к студенткам шмидтов-ского института экзаменаторы относились особо придирчиво. Это был подлинный триумф и для нее, и для института, и не только мать, но и Августа Шмидт горячо обнимали новоиспеченную учительницу. Хотя обе женщины питали надежду, что со временем Клара станет звездой молодого буржуазного женского движения, уже тогда в их души стали закрадываться сомнения. Пойдет ли она по этому пути, или ее жизнь потечет по совсем иному руслу?

Должны ли существовать богатые и бедные?

Этот вопрос возникал у Клары еще в детстве. На раздумья наталкивала но только бедность ее семьи, но и вся жизнь тогдашнего Лейпцига. Это был город с сильно развитой промышленностью, со всеми противоречиями и конфликтами, которые принес с собой бурно развивающийся капитализм, подлинный центр немецкого социал-демократического движения. Здесь возникло мощное рабочее движение. В Лейпциге жили Август Бебель и Вильгельм Либкнехт, здесь выходил «Форвертс», центральный орган социал-демократической партии, оживленно обсуждались наиболее злободневные социальные проблемы. Клара вела долгие беседы со своей подругой Варварой. Особенно их интересовал вопрос о противоречиях между классом бедняков и буржуазией. Да и на занятиях в институте нередко обсуждалась эта тема. Как правило, дискуссия по социальным проблемам начиналась по инициативе Клары.

Но от своих учителей она не получала ответа на волнующие ее вопросы. Августа Шмидт, родившаяся и воспитывавшаяся в богатой семье, придерживалась буржуазных взглядов. И хотя она делала много добра окружающим, но полагала, что богатые и бедные всегда были и будут и единственное, что могут сделать люди ее круга, это в меру своих сил и возможностей облегчить нужду и страдания бедняков. Разочаровалась Клара и в Луизе Отто-Петерс, которую глубоко уважала и впоследствии характеризовала как наиболее крупного руководителя немецкого буржуазного женского движения. От нее она также не могла получить ответа на волпующие ее вопросы. Эта женщина, которая во время революции 1848—1849 годов входила в группу социалистов-утопистов и в своих пламенных речах клеймила эксплуатацию работниц, впоследствии отказалась от своих взглядов.

Луиза Отто-Петерс не смогла осмыслить ход общественного развита», прийти к марксизму и связать свою судьбу с социал-демократией. Главную и единственную цель жеп-Щины она усматривала в получении образования и профессии. И хотя Отто-Петерс возмущалась эксплуатацией работниц, она считала незыблемыми основы капиталиста-веского строя и не видела иного выхода, кроме создания для работниц социалыю-культуриых учреждений, В остальном, по ее мнению, следовало апеллировать к «христианской совести» предпринимателей.

На занятиях в институте Клара не могла получить ответа па волнующие ее вопросы. Она стала жадно читать социал-демократические газеты, которыми ее снабжал один из друзей брата Артура. Длительное время Клара понимала далеко не все, но она уяснила суть: здесь открыто высказывалась мысль, что источником богатства одних является несправедливо присвоенный труд других, что рабочие не ждут христианской любви к ближнему, а требуют справедливости и готовы за нее бороться. Капиталистическое общество, которое ее родители и учителя рассматривали как нечто вечное, хотя и требующее определенных реформ, здесь объявлялось идущим к неизбежному упадку и гибели. В газетах содержался призыв к борьбе за новый общественный строй, в котором не будет более эксплуатации человека человеком. В них честно и ясно говорилось, что рабочие под водительством собственной партии должны завоевать государственную власть, чтобы установить этот строй.