Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

Дружившая с ним Анжелика Балабанова, тридцатитрехлетняя полная русская блондинка, зарабатывавшая на жизнь в качестве переводчицы, была неплохим социалистическим агитатором. В комнате, которую она снимала, они проводили долгие вечера за самоваром, беседуя и куря одну сигарету за другой. Но вскоре она заметила такую черту его характера, как постоянное беспокойство и волнение. К тому же она поняла, что ненависть к угнетению происходила у него не от любви к людям, а от собственного восприятия жизни — чувства униженного достоинства и крушения надежд, страсти отстаивать собственное «я».

Хотя Муссолини и пользовался авторитетом у безграмотных каменщиков, даже ближайшее окружение его не признавало. Он ходил в сильно поношенных ботинках, и ему явно не хватало знаний. Швейцарская полиция ему не доверяла и даже слегка побаивалась — он дважды арестовывался и высылался из страны, но опять возвращался. Однако найти какую-либо другую работу, кроме как в качестве обслуживающего персонала, он не мог. Свой хлеб насущный зарабатывал даже гадая на картах. Приходилось ему работать и в качестве посыльного в мясной лавке, и у виноторговца. Он был и ассистентом скульптора, и протирщиком стекол, и заводским рабочим. По ночам изучал французский и немецкий языки, держа для обогрева свои ноги в ящике с опилками.

Для Анжелики его постоянные разговоры о силе и физической отваге являлись своеобразной компенсацией его собственной слабости — отсутствия личного признания и престижа. Месяцами она говорила сама себе, что не права в его оценке, но день, когда Муссолини отправился обедать вместе с ее подругой Марией Риджер, школьной учительницей, подтвердил ее самые худшие подозрения.

— В течение долгих лет он был болен, испытывая чувство собственной неполноценности, — сказала она Марии, пытаясь оправдать поведение Бенито.

Поэтому та, ставя перед ним макароны, заметила с некоторым сарказмом:

— Вероятно, вы бы предпочли курицу или трюфеля, но мы же — пролетариат.

— А почему бы и нет? — взорвался Муссолини. — Перед тем как я пришел сюда, я прочитал ресторанное меню в гостинице. Знали бы вы, что только едят и пьют эти свиньи.

— Но если вам представится возможность жить как эти люди, вы скоро забудете о народе, — горячо возразила Мария.

Бенито гневно посмотрел на нее искоса своими черными глазами, воскликнув:

— Отсюда я уеду поездом в вагоне третьего класса и буду питаться скудной и дешевой пищей. Святая Мадонна, как же я ненавижу богатых! Почему я должен терпеть эту несправедливость? Как еще долго нам остается ждать?

Если бы Муссолини знал ответ на этот вопрос, его амбиции заметно поубавились бы. Пройдет целых десять лет с тех пор, как он в ноябре 1904 года навсегда покинет Швейцарию, прежде чем его имя появится на устах итальянцев.

Когда он был солдатом 10-го пехотного Берзаглиерского полка, известного медленным, неторопливым шагом и зеленым плюмажем из перьев, свисавшим с круглых головных уборов, слава его как чемпиона по прыжкам в высоту не выходила за казарменную территорию в Вероне. Будучи постоянно нуждающимся второстепенным учителем (получавшим 2 фунта стерлингов в месяц) в Толмеццо — городке в горах северо-восточной части фриульского округа, он был отмечен как мастер удерживать своих учеников от беспорядков путем подхалимажа. Не в силах контролировать сорок пострелов своего класса, он начинал занятия с раздачи сладостей из бумажного кулька.

За его карьерой внимательно следили лишь чиновники полицейского департамента. При этом заведенное на него досье еще до возвращения из Швейцарии в 1904 году пухло с каждым годом. В нем, в частности, отмечалась его деятельность в качестве распространителя социалистических печатных изданий типа «Ла Лима», а о характере было сказано как о «импульсивном и вспыльчивом». В полиции его считали человеком, способным к нападкам как на католиков, так и на христиан, относящимся к национальному флагу как к «тряпке, которую следует вывешивать на навозной куче», и обзывавшим отечество «чудовищем, угодным Христу, тираническим, жестоким и карательным».

Когда в феврале 1909 года Муссолини выехал в небольшой городок Тренто в Австрии в качестве редактора газеты «Л'Авенир», туда последовало предписание: «За ним требуется наблюдение». И тамошняя полиция следовала ему неукоснительно. Будучи выслан из страны «за подстрекательские действия против властей» в конце сентября того же года, он успел отсидеть там шесть раз в тюрьме. Документы у него изымались одиннадцать раз.

Возвратившись назад, Бенито стал на некоторое время компаньоном своего отца, сделавшегося хозяином винной лавочки в Виа Маззини. Когда четыре года назад умерла Роза от менингита в возрасте сорока шести лет, Алессандро продал свое хозяйство, женился по неписаному закону на Анне Гуиди и открыл эту лавочку. В баре ему помогала дочь Анны, хорошенькая девятнадцатилетняя блондинка Рашель.

Скромная деревенская девушка, привыкшая к сельскому труду, она знала Бенито, когда ей было еще всего семь лет, боясь и восхищаясь им.

Флиртуя с Рашель, он сказал, что женится на ней по возвращении из Тренто. Она только рассмеялась, ибо знала, что социалисты, совершающие церковное бракосочетание и крестящие своих детей, обычно исключаются из партии.

В октябре 1909 года Бенито приехал в дом ее сестры Пины, где находилась Рашель (неподалеку от Сан-Мартино), и сказал той:

— Я хочу, чтобы Рашель стала матерью моих детей, но поторопи ее. У меня мало времени.

Рашель настолько быстро собрала свои вещички в узелок, что не успела даже причесать волосы. Она знала его деспотический характер по тому случаю, когда она на сельских танцах пошла танцевать с другими парнями, а он по дороге домой в повозке, не говоря ни слова, ущипнул ей до синяков руку.

Спустившись по лестнице, она присоединилась к нему и шла без зонта под дождем около трех километров до Форли, сказав лишь:

— Мы — как два бедных чертенка. Даже собаки лают на нас.

В гражданском браке сына Алессандро усмотрел нарушение закона жизни, к тому же, зная собственную судьбу, здраво предупредил его:

- Оставь лучше девушку в покое — подумай, сколько всего пришлось пережить твоей матери из-за меня. Твоя политическая деятельность принесет только страдания тебе и женщине, которая разделит твою судьбу.

Достав револьвер, Бенито ответил:

— В нем шесть патронов, один для Рашель и пять — для меня.

Обескураженные Алессандро и Анна вынуждены были дать свое согласие. Получив в качестве приданого сборную мебель и кое-что из неновой посуды, молодые сняли небольшую квартиру в Форли напротив здания суда.

Двадцатишестилетний Бенито развернул на этой базе весьма амбициозную деятельность — он принялся за реорганизацию федерации социалистов в Форли и приступил к выпуску четырехстраничной еженедельной газеты «Ла Лотта ди классе» («Классовая борьба»), тираж которой не превышал 350 экземпляров. Рабочее место Муссолини — заведующего, редактора, репортера и корректора — находилось за столом, отделенным от жилой комнаты его квартирки пыльным занавесом.

Получая 5 фунтов стерлингов в месяц, половина из которых шла на уплату аренды помещения, Муссолини приходилось нелегко. Да и кроме своей издательской деятельности ему надо было заниматься партийными делами, поскольку он стал одним из основных ораторов и агитаторов во всей округе. В поисках голосов будущих избирателей ему случалось иногда проходить в день свыше пятидесяти километров, наведываясь в хлевы, сараи и амбары фермеров. В этих походах его, как правило, сопровождал девятнадцатилетний поклонник и последователь Пьетро Ненни.

Бедность преследовала Муссолини на каждом шагу, и он, чтобы немного подработать, становился даже продавцом газет, сидя в киоске Дамерини, когда тот уходил на обед, за что получал кусочек ветчины. 1 сентября 1910 года, когда родилась его дочь Эдда, у него было всего пятнадцать лир в кармане, на которые он купил дешевенькую деревянную люльку, которую принес домой на собственных плечах. Отдельные совещания с коллегами ему приходилось проводить в своем жилище, сидя на кровати. Рашель часто стирала его единственные брюки, дабы он выглядел более или менее прилично, просушивая их в соседней пекарне.