Джордж Харрисон

Они с Джорджем полностью сходились во мнениях относительно Бадди Холли, поющего гитариста из Техаса, лидера группы Crickets.Джордж пристрастился к музыке Холли позже Пола, когда начал брать пластинки у Тони Брамвелла, родителям которого он привозил мясо. Долговязый и нескладный Бадди обладал несомненными достоинствами — и не в последнюю очередь талантом композитора.

Одним из главных событий, способствовавших возникновению бума британского бита 1960–х, явился тур Cricketsпо Англии в марте 1958 года. «Как этим парням удается создавать такой мощный звук столь ограниченными инструментальными средствами, ускользает от моего понимания», — писал один обозреватель после получасового выступления Холли в кинотеатре Килберна, во время которого он исполнял как собственные хиты, так и песни своих конкурентов. Среди сверстников Пола и Джорджа, чье внимание привлекали манера исполнения и плотный звук Бадди, были Мик Джаггер, Дэйв Кларк и Брайан Пул, жившие соответственно в Кенте, Лондоне и Эссексе и посетившие концерт Cricketsв «Woolwich Grenada». В Манчестере на их концерте присутствовали двое ребят из Сэлфорда — Алан Кларк и Грэхэм Нэш, которые затем пели вместе в группе Ricky And Dane.Прочитав меньше чем через год после этого тура о гибели Бадди, член группы Dave Dee And The BostonsТревор «Дози» Дэйвис «плакал целый день. Да, это был великий кумир».

После концерта Cricketsв «Empire» Пол, уже имевший некоторый опыт в этом деле, предложил Джорджу начать писать собственные песни, но тот не выразил особого энтузиазма, поскольку для него ничто не могло сравниться с американскими стандартами. Однако Джордж не возражал против того, чтобы оказать Полу поддержку.

В ходе изучения нотных записей они выяснили, что весь рок–н-ролл зиждется на трех базовых структурах: трех аккордах, 12–тактном блюзе и балладном клише I–VI–IV–V. Как правило, они усложнялись «средней восьмеркой» или переходом. Это открытие легло в основу первых попыток Пола и Джорджа в сфере сочинения музыки. Результатом их сотрудничества явилась «Hey Darling», грустная любовная песня в духе Everly Brothers.

Благодаря протекции Айвона Вогана в июле 1958 года Пол присоединился к Quarry Men.Тем не менее, несмотря на это и на то что Джордж продолжал играть с Лезом Стюартом, Пол и Джордж воспринимали себя в качестве дуэта вроде Dene Boys, Allisonsи других британцев, подражавших Дону и Филу Эверли. Чарли Шоу вспоминал, как электрогитара Джорджа издавала «вибрирующие звуки», когда в свой последний день в школе во время ленча он исполнял им свой концертный номер «Raunchy» — мрачную песню Билла Джастиса, кавер–версию которой записали для британского рынка Ken Mackintosh Orchestra.

Американские поп–звезды приветствовали выпуск кавер–версий своих песен, поскольку это способствовало продвижению их музыки, пусть и не в оригинальном исполнении, в другой стране, где множество тинейджеров были готовы платить за нее деньги. Наиболее дальновидные британские исполнители воспроизводили все больше не Элвиса, а менее известных американских музыкантов. По радио кавер–версии зачастую звучали практически идентично оригиналам. Желающих исполнять попурри из колыбельных песен вокальной группы Singing Dogsне находилось, тогда как многие британцы оспаривали право записать «The Story Of My Life» Марти Роббинса. Победу одержал уроженец Ливерпуля Майкл Холлидэй, который звучал убедительнее других в концертах и на телевидении. Томми Стил тоже не упустил случая и исполнил «Come On Let's Go» Ричи Валенса, погибшего в авиакатастрофе вместе с Бадди Холли.

После вызвавшего противоречивые отклики тура Джерри Ли Льюиса сэр Фрэнк Медикотт заявил на заседании парламента: «У нас много своих рок–н-ролльщиков, чтобы еще приглашать их из–за рубежа». И действительно, в Британии имелось более чем достаточно двойников практически всех американских поп–звезд.

После того как Томми Стил сложил с себя полномочия английского Элвиса, появившись в «Royal Variety Show», в этой роли выступал Клифф Ричард до тех пор, пока не сбрил бакенбарды по настоянию продюсера Джека Гуда, который также заставил Джина Винсента облачиться в кожаные байкерские доспехи, прежде чем тот ступил на сцену шоу ITV «Oh Boy!». Проходившее в более наэлектризованной атмосфере, нежели предшествовавшее ему «Six–Five Special», «Oh Boy!» представляло собой парад вокалистов, сменявших друг друга с такой быстротой, что аудитория в студии, разжигаемая Гудом, едва успевала переводить дух между приветственными криками, большая часть которых приходилась на долю постоянных участников шоу «Vernons Girls» — танцующих певиц, набранных из служащих компании «Liverpool Football Pools».

По трафарету «Oh Boy!» были созданы другие телевизионные поп–шоу: «Drumbeat», «Cool For Cats», «Boy Meets Girls». Название последней программы подразумевало, что его участниками являются преимущественно мужчины. Большинство из них были «жеребцами» из «конюшни» знаменитого менеджера Ларри Парнеса, которым он присваивал звучные псевдонимы — Винс Игар (Пылкий), Дики Прайд (Гордый), Марти Уайлд (Неистовый) и так далее. Они специализировались на кавер–версиях американских песен и предпринимали совместные туры по британским кинотеатрам и театрам.

Постоянный посетитель этих выступлений в Мерсисайде Джордж Харрисон заметил их сходство с «Oh Boy!»: «В них принимали участие 10—15 разных людей, исполнявших по паре песен». За кулисами они спорили, кто из них будет петь «What I'd Say» Рэя Чарльза, пользовавшуюся большой популярностью у публики. В 1959 году на «Light Programme» началась регулярная трансляция нового двухчасового поп–шоу «Saturday Club» с ведущим Брайаном Мэттью. Оно записывалось в Бирмингеме, где тогда заканчивалось шоссе из Лондона. Здесь также проходила географическая граница сферы активной деятельности индустрии развлечений, центр которой находился в столице. Хотя Манчестер с его радиостанциями и телевизионными каналами считался «развлекательной столицей севера», он тем не менее нуждался в присутствии исполнителей, подобных Клинтону Форду, Майклу Холлидэю и Vernons Girls.«В шумном и душном швейном ателье 19–летняя негритянка из Ливерпуля мечтает о карьере певицы в ночном клубе Вест Энда», — писал «Everybody's Weekly».

Те же самые невероятные образы являлись взорам Джорджа, Пола, Алана Колдуэлла, Тэда Тэйлора, Джерри Марсдена и многих других рок–н-ролльщиков, в то время как на сцене «Oh Boy!» мелькал Клифф Ричард. Подзуживаемый своим приятелем Джимми Тарбаком, безработный матрос буксира из Мерсисайда по имени Ронни Вичерлей пробрался в гардеробную Марти Уайлда в «Essoldo Theatre» в Биркенхэде. Без лишних слов он сыграл Уайлду и Ларри Парнесу несколько своих собственных песен. Очарованный Парнес немедленно включил его в программу шоу. У Вичерлея от страха тряслись колени и дрожал голос, но девушки сочли это особенностью его исполнительской манеры. Произведя в тот вечер настоящую сенсацию, он присоединился к туру под именем Билли Фьюэри (Яростный). Парнес одел его в костюм из расшитой золотом парчи, и с этого момента началось превращение никому прежде не известного парня в кумира тинейджеров. Билли–Ронни редко разговаривал с фэнами. Очевидно, он стеснялся своего акцента.

Совершенно иначе вел себя Джон Леннон. Лидер Quarry Menумышленно утрировал свое ланкаширское произношение, выступая в рабочих районах, в целях установления более тесного контакта с аудиторией. Его отец оставил семью, когда Джон был еще ребенком. Для загруженной домашними делами матери было удобнее, чтобы сын жил у ее бездетной сестры Мэри, которую тот называл Мими.

Джон Леннон учился в школе «Quarry Bank» и проявлял неординарные способности, но, как и Джордж Харрисон, ушел, не завершив образования, с репутацией сорвиголовы. Он был неисправимым рок–н-ролльщиком во всем — во внешности, манерах и музыкальном стиле его группы. Характером он напоминал уникума Айвона Вогана, своего школьного товарища. Леннон каждый год ездил на каникулы к своим кузенам в Шотландию, где позаимствовал раскатистое «р» и найденный в старом шкафу килт.