Лагери смерти в СССР

Партия пошла. Партия сохраняет гробовую тишину. Партия по сторонам не оглядывается, ибо, кто это сделает, получит прикладом в бок.

Партия идет, как солдаты на параде.

— Партия, слушай мою команду: вперед, бегом, марш!

Партия побежала, ряды расстроились, некоторые, споткнувшись, попадали.

— Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Партия бежит. Слабые отстают и падают на землю.

— Партия, стой! — кричит старший по конвою чекист, отставший от партии метров на полтораста. Партия стала. Отставшие собирают последние силы и догоняют передних.

— Партия, чище разберись по четверкам!

Партия опять чисто построилась и ожидает новых команд. Каждый напрягает внимание, чтобы не прозевать команды.

— Первая четверка, три шага вперед, марш!

Вторая! Третья! Четвертая!…

Новая поверка окончена. Никто не исчез. Все на месте. Все пока живы.

— Партия! — вновь кричит старший чекист; итти стройными рядами, держать равнение в рядах, по сторонам не оглядываться! Шаг вправо, шаг влево — будет применено оружие. Партия, вперед, за конвоиром, шагом марш.

Партия пошла.

— Раз, два, три, четыре… Ты что это там: согнулся, как старая баба?.. Забыл, где находишься? Думаешь в Бутырской тюрьме? В Таганку приехал?.. Я тебя… научу шагать! — кричит кто-нибудь из конвоирующих партию чекистов не в ногу шагающему заключенному.

Вот партия и у ворот «Кемьперпункта». Над огромными, тяжелыми, двухстворными, багрово-красного цвета воротами вывеска — «Кемьский пересыльный пункт Северных Лагерей Особого Назначения ОГПУ СССР». Дежурный чекист открывает ворота. У ворот происходит еще одна поверка.

Партия вошла в Кемьперпункт. Направо и налево рядами расположены карантинные роты. Кругом ни души. Кто в лесу пилит дрова, кто на погрузочных работах, кто на работе на Северо-лесовском лесопильном заводе, кто вытаскивает из воды «таланы» и подкатывает их к железно-дорожным платформам. Там их грузят и оттуда слышны вскрики: «Раз, два-взяли… Раз, два-взя-ли»…

— Партия, стой, командует старший по конвою чекист, когда подошли к бараку третьей карантинной роты. К партии пришла дюжина командиров взводов, командир 3-ей карантинной роты и его помощник. По прошлому все они — уголовные преступники: убийцы, грабители, взломщики и проч. Начинается сдача прибывших надзирателям внутренней охраны — командирам рот, их помощникам и командирам взводов. Сдача окончена. Конвой разрядил винтовки и ушел отдыхать. Заключенные неподвижно стоят в строю и ожидают распоряжений от новых хозяев. Каждый боится пошевельнуться, чтобы не получить «в морду».

— Партия? сложить вещи в одну кучу! — отдает распоряжение помкомроты (помощник командира роты) и указывает пальцем место. Каждый бежит к указанному месту, кладет вещички, бежит обратно и опять, как вкопанный стоит в строю.

— Партия! слушай мою команду. Направо! Нале — во! Кру — гом! Партия! шаг на месте, шагом… марш! Раз, два, три, четыре… Партия! стой! Кру — гом! Ты что это там, как старая баба поворачиваешься? Смотри… я тебя быстро научу…

Партия повернулась кругом и теперь перед ее глазами, шагах в пятнадцати, проволочное заграждение, а за ним каменистый спуск к морю. Справа на одной линии с передней четверкой, двери в барак третьей карантинной роты.

— Партия! справа по одному, в барак, шагом… марш!

«Советские граждане», уже с автоматической головой и таким же сердцем, плавно входят в барак. Кто-то на пороге споткнулся, наступив ногой на размотавшуюся онучу другой ноги, но получил от стоящего у дверей комвзвода пинок в спину и «пулей» влетает в барак.

В бараке партия выстроилась в четыре шеренги и стоит, как рота оловянных солдатиков. Царит гробовая тишина. Если кто закашляет, раздается громовое комвзводское: — В больницу приехал, что ли?… Дома не накашлялся?… Звука чтоб я не слыхал из строя! В строю замри!

Комроты ушел к себе и ожидает, когда ему скажут, что «строй готов», чтобы притти и поздороваться с прибывшей ротой. Тем временем командиры взводов подготовляют партию к его приходу.

— Ррравняйсь! Чище равняйсь! Ты что там патлатый водолаз, выпучил свое брюхо? Думаешь, что приехал в Соловки Богу молиться?.. Смотри, я подберу тебе брюхо дрыном (палкой)! Справа, по порядку номеров, рассчитайсь!

— Первый! второй! третий! четвертый! пятый!… быстро и отчетливо рассчитываются заключенные.

— Отставить! На военной службе не были! Я вас научу рассчитываться!… Партия! слушай мою команду. Справа, по порядку номеров, расчитайсь!

— Первый! второй! третий! четвертый! пятый!…

— Отставить! Рассчитываться так, чтобы стекла в окнах дребезжали, чтобы на Соловках было слышно. Партия, слушай мою команду: справа, по порядку номеров, рассчитайсь!…

— Первый! второй! третий! четвертый!…

— Отставить! Ах, шакалы… Всю ночь будете у меня рассчитываться. Ну — ка, патлатые водолазы, — обращается помкомроты к священникам, — что попрятались в задних рядах?! Вылетай пулей в переднюю шеренгу!

Старики — священники торопливо проталкиваются вперед.

— Сколько лет пел аллилуйя? обращается к кому — нибудь из них помкомроты.

— Я… я… гражданин начальник, — а у самого судорожно подергиваются губы, — я, гражданин начальник, 25 лет был священником.

— 25 лет пел аллилуйя! Значит хорошо будешь рассчитываться! Партия, слушай мою команду: Справа, по порядку номеров, рассчитайсь!

Удовлетворившись, наконец, рассчетом, помком переходит на «здра». «Здра» отвечают в красной армии красноармейцы на приветствие своих начальников. «Здра» говорят два раза в день — на утренней и вечерней поверках, все заключенные СЛОНа.

— На приветствие отвечать всем, как один — предупреждает помкомроты.

— Здравствуйте, пересыльная рота!

— Здрра! — что есть силы отвечают заключенные. В окнах дребезжат стекла.

— Не слышу! Здравствуйте, пересыльная рота!

— Здрррррра!

— Отвечать так, чтобы шапки с голов слетали! Здравствуйте, пересыльная рота! — Здррраааа!

— Не слышу! Отвечать всем, как один. Если я замечу, что кто-нибудь не будет отвечать-берегись, дрыновать буду!… Знаете, что такое «дрыновка»

Все молчат.

— Не знаете, так скоро узнаете. Здравствуйте, пересыльная рота!

— Здррррррраааа!

— Хорошо, но еще не совсем хорошо. Отвечать так, чтобы в Соловках колокола гудели-Чтобы в Ленинграде было слышно! Здравствуйте, пересыльная рота!

— Здррраа! как раскат грома, раздается ответное приветствие.

Помкомроты посылает сказать командиру, что партия готова.

Вот идет и сам командир роты. Он низко надвинул евою шапку и остро блестит из под нее глазами. Дневальный караулит у двери, чтобы не прозевать его прихода. Вот комроты на пороге барака. Помкомроты набрал полные легкие воздуха я орет:

— Пересыльная рота, смирно! равнение на середину!

— Здравствуйте пе-ре-сыль-ная рота! — здоровается комроты.

— Здрррааа…! с дребезжанием оконных стекол отвечают прибывшие.

Беда той партии, которая почему-либо ответит командиру роты без дребезжания оконных стекол. — «Товарищ помощник, вы еще не научили заключенных отвечать на приветствие командира роты, как следует», скажет ротный командир и уйдет. Не успеет он выйти из барака, как заключенные услышат: «Партия, слушай мою команду налево, направо, кругом! и потом несколько сот раз „здра“, и „здра“» и «здра»… После этого помкомроты опять посылает за командиром роты….

Если случалось, что к вновь прибывшей приходил кемьперпунктовский лагерный староста Курилко, тогда совсем беда. Этот совсем психически больной тип по 3–4 часа муштровал заключенных, поворачивая «направо, налево», опять «направо» и «налево» и кругом; по 500–600 раз заставлял отвечать «здра», двадцать раз повторял: Это вам не Бутырская тюрьма. Это вам не Таганка, а это четыре огненные буквы: «О…. Г…. П…. У….»; говорил, что научит ходить «вокруг столба прямо», отвечать так, «чтобы В Соловках колокола гудели», чтобы в «Ленинграде было слышно», «чтобы шапки с голов летели» Все это собственные выражения Курилки, он первый стал их употреблять. Командиры рот, их помощники и комвзводы переняли их от изобретателя. Кто только не знает в СЛОНе Курилку! У кого не становятся дыбом волосы, когда он услышит секретнейшее сообщение: — «Курилко идет». — Что, шакал, ты еще жив? — спрашивает обычно Курилко какого — нибудь встретившегося заключенного?