Великие химики. Том 2

Вильштеттер работал с необычной легкостью. Не уступал ему и его сосед по лабораторному столу В. Ротмунд. Они непрерывно соревновались и часто даже заключали пари.

— До вечера я получу чистые кристаллы, — уверял Рихард.

— Бахвальство, — возражал Ротмунд. — К обеду ты едва ли закончишь перегонку с водяным паром.

Иногда в этом соревновании выигрывал один, иногда — другой, но в целом работа у обоих шла стремительными темпами. Вскоре они закончили синтез последнего, семьдесят четвертого по счету вещества — антипирина. Рихард подготовил все результаты, чтобы представить их Байеру. Согласно установленному порядку, теперь он должен был получить тему докторской диссертации. Интересно, какой сюрприз преподнесет ему Байер?

— Я рекомендую вас профессору Альфреду Эйнхорну [378]. Думаю, что у него найдется свободная тема. В сущности, вы уже сейчас можете идти к профессору, я говорил ему о вас.

Рихард неохотно вышел. Эйнхорн работал в качестве частного профессора, и в его распоряжении была очень маленькая лаборатория. Но другого выхода не было; утешением послужил очень любезный прием, который оказал ему Эйнхорн.

— Вам, вероятно, известно, что я занимаюсь исследованием кокаина? Этот алкалоид, выделяемый из одного южноамериканского растения, является загадкой для химиков. Пока мы находимся на первом этапе исследования — разложение кокаина и изучение продуктов распада. Второй этап — синтез — вопрос будущего.

Профессор Эйнхорн вынул маленькую ампулу с белым порошкообразным веществом.

— У меня работает один японец, Тахара. Он подверг кокаин разложению и получил вот это вещество; его молекула не содержит азота. Необходимо повторить опыт, чтобы установить структуру полученного продукта. Хотите заняться этой проблемой?

Тема была интересной для молодого исследователя. Рихард начал с получения и очистки кокаина, потом подверг его разложению и занялся изучением продуктов распада. Анализы требовали необычной точности. Предварительные исследования показали, что молекула полученного вещества содержит на один атом водорода меньше, чем определил Тахара. Вильштеттер успешно закончил анализы. Защита прошла блестяще, и он получил оценку «Сума кум лауде» [379].

И снова Вильштеттер оказался на распутье — что выбрать — производство или науку. Его больше привлекала наука, привлекали настойчивый, упорный поиск, трепетное ожидание результатов, которые должны подтвердить или опровергнуть предположения, неожиданные и новые идеи, которые возникают в процессе работы.

Результаты исследований, начатых Вильштеттером у профессора Эйнхорна, пока не позволили расшифровать строение кокаина. Работа требовала продолжения, но атому помешали сложные обстоятельства.

Получить место доцента оказалось невозможным, поэтому Вильштеттер решил устроиться в качестве частного ученого. В лаборатории Байера также не было свободного места. Оставался единственный выход — начать работу в студенческой лаборатории. Вильштеттер заплатил положенную сумму и получил рабочее место.

Студентов в лаборатории было очень много, поэтому Рихард мог использовать печи для элементарного анализа лишь во внеурочное время. Он приходил на рассвете, чтобы к десяти часам утра успеть закончить опыт. К неудобствам он уже привык, как вдруг появилось новое осложнение. Однажды утром, когда он разогрел печи и уже подготовил прибор для экстракции, в лабораторию вошел профессор Эйнхорн. Лицо его покраснело от волнения.

— Вильштеттер, я запрещаю вам работать с кокаином. Это моя область, и если вы писали у меня диссертацию, это вовсе не значит, что вы имеете право продолжать исследования в этой области!

Вильштеттер посмотрел на него с недоумением. Наука не двор, чтобы оградить его и сказать: «Это мое! Никто не имеет права входить сюда!»

— Профессор Эйнхорн, вы забываете, что в Бреслау профессор Ладенбург работает над этими же проблемами, а в Болонье Джакомо Чамичан изучает алкалоиды.

— Это меня не интересует. Здесь же, в Мюнхене, кроме меня с кокаином не будет работать никто.

Эйнхорн быстро направился к выходу и чуть не столкнулся с профессором Байером. Узнав причину неожиданного посещения Эйнхорна, Байер предложил мудрое решение:

— Не раздражайте Эйнхорна. Оставьте пока кокаин и начните исследование атропина. Между этими двумя алкалоидами есть сходство. При их разложении получаются довольно близкие по составу продукты.

— Да, но с атропином работает Мерлинг.

— Мерлинг человек старый. Он может не успеть довести до конца свои исследования.

Вильштеттер решил продолжить изучение алкалоидов так, чтобы не вызвать негодования Эйнхорна и Мерлинга. При гидролизе и сильном окислении атропина Мерлинг получил тропиновую кислоту, содержащую восемь углеродных атомов и один атом азота, который замыкает цепь в пятичленное кольцо. Теперь новая задача — синтез этого соединения. У Вильштеттера уже была идея — подвергнуть обработке дииодид пимелиновой кислоты аммиаком.

Опыты привели к неожиданным результатам: получилось соединение с пятичленным кольцом.

В следующем семестре Мерлинг прекратил работу вообще, и теперь можно было свободно заниматься атропином.

Вильштеттер вступил в переговоры с фирмой «Мерк» в Дармштадте по поводу поставки очень дорогого сырья. Фирма согласилась на сравнительно низкую цену при условии, что результаты исследований будут предоставлены фирме.

Основная проблема была связана с тропином, вторичным спиртом, который получается при омылении атропина. Как связаны в цепи восемь атомов углерода и один азота? Число ампул с полученными продуктами разложения и производными росло. Росло и нетерпение молодого ученого, но решение не давалось в руки.

Однако терпение и упорство победили.

Был теплый летний день 1895 года. Лаборатория опустела, все разъехались на каникулы. Вильштеттер тоже собирался уехать, но перед отъездом все-таки решил проверить некоторые свои предположения. Он поместил в пробирку йодистый метил, эфир тропиновой кислоты, раствор карбоната калия и начал нагревать смесь. Вскоре на поверхности появились маслянистые капли. Рихард проверил растворимость полученного продукта. Он растворялся в эфире. Судя по свойствам, продукт должен был соответствовать третичному амину. Не верилось, что вопрос с тропином был решен. Оставалось систематически и последовательно провести все исследования.

На следующий день Вильштеттер уехал к своей матери в Арльберг, потом гостил у отца, работавшего в Нью-Йорке, но мысль об отложенной работе преследовала его повсюду.

Возвратившись в Мюнхен, Вильштеттер с жаром принялся за работу. На этот раз он пошел другим путем, решив окислить тропин до кетона — тропинона, чтобы легче было добраться до тропиновой кислоты и с ее помощью осуществить последующие реакции. Окисление тропина он провел трехокисью хрома и серной кислотой. Потом обработал смесь гидроокисью бария и отфильтровал образовавшийся осадок сульфата и хромата бария. Чтобы смесь лучше фильтровалась, ее пришлось разбавить водой, но при этом получалось слишком большое количество фильтрата. Каждый день, когда приходило время закрывать лабораторию, Вильштеттер переносил огромный фарфоровый плоский сосуд с фильтратом в подвальное помещение и оставлял его там на ночь — испаряться. Утром он сливал концентрированный фильтрат и приступал к очистке тропинона.

С каждым днем исследование атропиновых алкалоидов приносило новые успехи. Стало ясно, что атропин и кокаин близки по своей структуре. Вильштеттеру удалось синтезировать соединение экгонин, которое до сих пор получалось только в результате разложения кокаина.

Успехи молодого исследователя начали вызывать интерес и уважение к нему со стороны других ученых. Даже профессор Эйнхорн снова перешел на прежний дружелюбный тон. Профессор Байер предложил Вильштеттеру место доцента и позаботился о присвоении ему ученого звания. Рихард легко справился с поставленной задачей, ибо профессор Байер назначил темой диссертации исследование группы тропина. Это был излюбленный прием Байера: если он хотел привлечь какого-нибудь молодого способного ученого, он давал ему тему, которую разработал сам избранник и в которой никто другой лучше него не разбирался. Это всегда обеспечивало абсолютный успех диссертанту. Таким же образом профессор поступил когда-то и с Эмилем Фишером.