Кожедуб

Нередким гостем Иван Никитович был и в Летно-исследовательском институте (ЛИИ), где известного летчика сразу же окружали летчики-испытатели и делились с ним отзывами о сложностях и находках в управлении, загадками в поведении новых машин, наконец, трудностями и радостями своей земной жизни. Он внимательно вникал во все подробности, сопереживал, сопоставлял данные, предлагал решения.

В отношениях военных летчиков и летчиков-испытателей существует известная натянутость, несправедливая по сути. Одни считают других лишенными истинного творческого начала пилотягами, пришедшими на все готовое, другие не приемлют пижонства и определенной кастовости первых, иногда мало знакомых с жесткостью боевых заданий.

У Ивана Никитовича сложились доверительные отношения с выдающимися летчиками-испытателями: Амет-ханом Султаном, Я.И. Берниковым, С.Н. Анохиным, В.А. Нефедовым, П.М. Остапенко, Г.М. Шияновым, А.П. Якимовым, Н.С. Рыбко, М.Л. Галлаем… С одними он сходился по работе, с другими товарищеские отношения складывались вне служебных отношений. Сложнее было найти взаимопонимание с послевоенным поколением летчиков-испытателей. Хотя судьбы некоторых из них все же оказались связанными с именем Кожедуба.

Герой Советского Союза В.Е. Меницкий с юмором вспоминал в своей книге, что именно Кожедубу он обязан зачислением в Школу летчиков-испытателей. По существовавшим правилам, в нее мог быть зачислен только летчик, не состоящий на действительной военной службе — уволенный в запас. А вопрос об увольнении решал первый заместитель командующего авиацией Московского военного округа. Именно эту должность занимал генерал-полковник авиации И.Н. Кожедуб.

«Оказывается, когда Кожедуб, решая вопрос со Степанченком, поинтересовался, кто я такой, ему ответили, что я летчик-инструктор, причем инструктор хороший, потому что в училище мой выпуск был первым.

— Зачем же такого хорошего инструктора отдавать? — так отреагировал на это Иван Никитич. — Инструкторы нужны.

И вот в этой тупиковой ситуации решающую роль в моей судьбе сыграла мама. Как-то раз в праздники Софья Дмитриевна ей позвонила и сообщила, что у них в гостях Кожедуб.

— Мария Герасимовна, вы заходите под каким-нибудь предлогом!

И мама зашла к ним в разгар веселья под каким-то благовидным предлогом. Ее, естественно, пригласили к столу — женщина она была интересная, красивая, а в таких компаниях красивые женщины всегда приветствовались. Софья Дмитриевна представила ее гостям, и когда маму познакомили с Иваном Никитичем, она ему сказала:

— Вот вы пишете об одном, а на деле получается совсем другое.

— Что вы имеете в виду?

— Сын у меня мечтает быть летчиком-испытателем. Вы в своей книге пишете, что всегда шли навстречу таким людям, их устремлениям, а на самом деле моего сына берут в авиационную промышленность, а вы его не отпускаете.

Он ее отругал, сказал, что она не ценит жизнь своего сына, начал рассказывать, какая это опасная работа, и спросил: зачем это ей нужно? Мама ответила, что она желает, чтобы у ее сына осуществилась мечта. И хотя прекрасно понимает, что это опасная работа, тем не менее мешать ему она не имеет права. Жена Кожедуба Вероника и остальные гости стали стыдить Ивана Никитовича, и тот в конце концов сказал:

— Ладно, чему быть, того не миновать…

Я вернулся в училище и буквально через четыре дня меня вызвали в штаб и сказали, что пришел приказ о моем увольнении в запас. Радости моей не было границ…» [82]

В конце 60-х годов, еще в ходе вьетнамской войны, был заложен фронтовой истребитель 3-го поколения — МиГ-23. Самолет этот строился с переменной геометрией крыла, с высокой тяговооруженностью. Существенно обновлялась и система вооружений новой машины, для нее была создана ракета средней дальности К-23 с эффективной головкой самонаведения. На самолете устанавливалась новая РЛС, способная «видеть» цели не только на «фоне чистого неба», но и низколетящие, на фоне земли. При создании этой машины пришлось решить целый комплекс сложных научных и технических задач, фактически создать новые отрасли в отечественном авиастроении, открыть и пройти значительный путь в десятках новых направлений развития науки. Помимо многотысячных коллективов ведущих КБ, смежных институтов, представителей заказчика, в работе самое активное участие конечно же принимали министр авиационной промышленности П.В. Дементьев и главком ВВС П.С. Кутахов со своими специалистами.

Но новая боевая машина, тем более как часть системы вооружений, до ее всесторонней апробации остается «вещью в себе». Оценить ее реальную боевую мощь весьма сложно. Для того чтобы более объективно решить вопросы отработки новой машины, систем ее бортового оборудования и вооружений, в Государственном научно-исследовательском институте авиационных систем (ГосНИИАС) был создан комплекс стендов полунатурного моделирования, среди которых выделялся моделирующий комплекс «Воздушный бой». Была сформирована группа летчиков-испытателей, летавших на МиГ-23 во Владимировке (НИИ ВВС) и затем отрабатывавших на стенде сначала сходные с летными ситуации, а затем и более сложные, которые проигрывать в воздухе было крайне рискованно, а порой и невозможно. Стенд получил от летчиков-испытателей и военных летчиков самую высокую оценку. Председателем Государственной комиссии, принимавшей стенд, был генерал-полковник Кожедуб. К этой сложной и ответственной работе Иван Никитович подошел очень серьезно. Он проштудировал несколько специальных книг, рекомендованных ему сотрудниками института, провел беседы с десятками разработчиков и летчиков, оценивавших качество стенда, внес ряд замечаний и предложений, учтенных позднее в конструкции.

За этот комплекс стендов многие сотрудники ГосНИИАС были удостоены Государственных премий, директор института академик Е.А. Федосов удостоен ордена Ленина.

С большим вниманием относился Кожедуб ко всем новинкам отечественной авиационной техники. Как опытный летчик, он с огромным интересом следил за ходом испытаний Е-155 «Р» и «П», радовался успехам, достигнутым испытателями на этой могучей машине. Когда истребитель-перехватчик МиГ-25 был принят на вооружение, Иван Никитович уже не летал, но тем не менее детально изучил все нюансы управления, десятки раз беседуя после полетов с разными летчиками, уяснил для себя тонкости пилотажа и поведения машины на разных режимах.

Г.А. Баевский, Герой Советского Союза, служивший вместе с Кожедубом на должности заместителя командующего ВВС МВО, вспоминал, как однажды, буквально на несколько секунд, стал нечаянным и незамеченным свидетелем ласкового разговора Кожедуба с летавшим днем МиГ-25, оставленным на ночь в ангаре.

— Он разговаривал с ним как с лошадью, гладил рукой по фюзеляжу, по крыльям. Вначале я не понял, в чем дело, а когда до меня дошло, что он разговаривает с самолетом, то я быстро ушел.

В ответ на предложение включить этот эпизод в свои мемуары предельно тактичный Георгий Артурович только пожал плечами.

Очень расстроил Кожедуба угон завербованным американцами летчиком Беленко перехватчика МиГ-25 в Японию в 1976 году. О том, что Беленко был завербован за несколько лет до угона «мига», рассказали Ивану Никитовичу знакомые «комитетчики». Особенно его поражало, что, став курсантом, а потом и офицером, Беленко ни разу так и не съездил на родину, к своим престарелым родителям.

— Во как, гад, копейки свои отрабатывал. Землю ел, сволочь, — возмущался Кожедуб.

Он скептически относился к версии маршала Е.Я. Савицкого, что настоящего Беленко давно подменили «цэрэушники», а угон совершил его двойник.

Теплые, дружеские отношения связывали Ивана Никитовича с летчиком-истребителем кавалером пяти орденов Красного Знамени, заслуженным военным летчиком СССР генерал-лейтенантом авиации, одержавшим 8 личных побед на Як-9 и сбившим 4 самолета противника в одном вылете (3 Me-109 и Хш-129), М.С. Дворниковым.

Иван Никитович очень любил рассказ Михаила Семеновича о его служебной поездке в Японию, куда он был откомандирован вместе с представителем МАПа, чтобы забрать ранее угнанный Беленко детально изученный американцами и упакованный в ящики для отправки МиГ-25. Поездка эта для заслуженного летчика, для творца отечественной истребительной авиации, конечно, была грустным событием. Но летчик не будет летчиком, если не найдет смешную сторону в самых драматических обстоятельствах.