Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны) читать книгу онлайн
В книгу историка русской литературы и политической жизни XX века Бориса Фрезинского вошли работы последних двадцати лет, посвященные жизни и творчеству Ильи Эренбурга (1891–1967) — поэта, прозаика, публициста, мемуариста и общественного деятеля.
В первой части речь идет о книгах Эренбурга, об их пути от замысла до издания. Вторую часть «Лица» открывает работа о взаимоотношениях поэта и писателя Ильи Эренбурга с его погибшим в Гражданскую войну кузеном художником Ильей Эренбургом, об их пересечениях и спорах в России и во Франции. Герои других работ этой части — знаменитые русские литераторы: поэты (от В. Брюсова до Б. Слуцкого), прозаик Е. Замятин, ученый-славист Р. Якобсон, критик и диссидент А. Синявский — с ними Илью Эренбурга связывало дружеское общение в разные времена. Третья часть — о жизни Эренбурга в странах любимой им Европы, о его путешествиях и дружбе с европейскими писателями, поэтами, художниками…
Все сюжеты книги рассматриваются в контексте политической и литературной жизни России и мира 1910–1960-х годов, основаны на многолетних разысканиях в государственных и частных архивах и вводят в научный оборот большой свод новых документов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В итоге Поспелов предпочел разрешить выход книги Бабеля с предисловием Эренбурга, чем получить международный скандал, и 7 сентября книгу подписали в печать; она вышла сравнительно скромным для того времени тиражом в 75 тысяч экземпляров и, помню, была в крупных городах ненаходима…
Добыть эту книжку в Ленинграде, где я родился и живу всю жизнь, было совершенно немыслимо, т. к. черного рынка еще не существовало, а в спецраспределители я, школьник девятого класса, понятно, доступа не имел. Но летом 1958 года совершенно неожиданно я натолкнулся на нее в маленькой книжной лавке Бахчисарая, где она благополучно пролежала почти год — и был счастлив увезти ее домой; книжку эту храню до сих пор.
Предисловие Эренбурга к книге Бабеля было напечатано во Франции и в Италии. Приведу здесь резкий и не вполне внятный стихотворный отклик на итальянский перевод предисловия Эренбурга, принадлежавший перу известного итальянского поэта левой ориентации Франко Фортини; в нем — неперебродившая горечь от половинчатых разоблачений 1956 года и, конечно, непонимание многокомпонентного столкновения интересов эпохи хрущевской оттепели (итальянская компартия была не так, как КПСС, отягощена этими сложностями, а потому оказалась во главе движения еврокоммунизма, что в итоге ее, увы, не спасло). Вот это стихотворение [714]:
27 декабря 1957 года заведующий отделом культуры ЦК КПСС Д. А. Поликарпов подписал «Записку отдела культуры ЦК КПСС об ошибках предисловия И. Г. Эренбурга к однотомнику сочинений И. Э. Бабеля» [717]. В Записке утверждалось, что вступительная статья Эренбурга
«написана с групповых позиций и не дает читателю объективного представления о писателе, о масштабе его дарования и месте в литературе. И. Эренбург искусственно возвышает и по существу противопоставляет И. Бабеля всем советским писателям, подчеркивая его „особый талант“, „особое восприятие мира“, рассматривая его творчество вне литературного процесса эпохи. В статье ни слова не сказано о противоречивости творчества Бабеля, о его ошибках и заблуждениях».
Записка поручала журналам «Вопросы литературы» и «Знамя» «подвергнуть серьезной, обоснованной критике предисловие И. Эренбурга к избранным сочинениям И. Бабеля. „Литературной газете“ следовало бы поддержать эти выступления журналов».
На следующий день секретарь ЦК П. Н. Поспелов начертал на этой Записке «Согласиться», и она приобрела силу закона. Задание ЦК, разумеется, было исполнено, журналы статьи напечатали, «Литературная газета» их одобрила в редакционной статье, подписанной Литератором [718]. Литератор широко цитировал бесчестный опус критика А. Макарова [719]:
«Наибольшие возражения вызывает безапелляционная оценка, данная И. Эренбургом творчеству Бабеля: „Все его произведения были рождены жизнью, он был реалистом в самом точном значении этого слова“. Редакция „Знамени“ не разделяет этих восторгов: „…перечитывая произведения Бабеля, нельзя не прийти к выводу, что у Эренбурга какое-то свое, особое понимание реализма, не совпадающее не только с нашими понятиями о социалистическом реализме, но и о реалистическом искусстве вообще…“».
«А. Макаров, отмечая незаурядный талант И. Бабеля, справедливо считает, что ему присущ скорее романтизированный натурализм, на манере этого писателя явственно сказалось влияние декадентской литературы предреволюционных лет. Неясность, запутанность мировоззрения И. Бабеля, далекого от народа, не позволили ему понять смысл революционной эпохи. Критик убедительно показал, что творчество Бабеля — „своеобразное и изломанное явление определенного времени и определенной среды“, что „запутанность мировоззрения делала И. Бабеля художником крайне ограниченным“.
Неправомерно у Эренбурга сравнение гуманизма И. Бабеля с гуманизмом всех великих русских писателей — „от Гоголя до Горького“. В связи с этим в статье „Разговор по поводу“ сказано, что своеобразный гуманизм Бабеля имеет мало общего с гуманизмом социалиста и борца, который проповедовал Горький…».
(О том, как Бабеля любил и ценил Горький, Макаров, может статься, и не слышал.)
Инициированная ЦК КПСС кампания выступлений против эренбурговского предисловия к книге Бабеля набирала силу. В письме в ЦК КПСС, которое Эренбург отправил Хрущеву 17 августа 1958 года, возможно, и не зная о тексте Записки отдела культуры ЦК по этому поводу, Эренбург написал и о своем предисловии к Бабелю:
«Тон критики становится все более резким и, как мне кажется, недопустимым. В журнале „Нева“ т. Архипов обвиняет меня в „мистификации“ советских читателей, то есть, в сознательном намерении ввести их в обман [720]. Свое обвинение в мистификации читателей он основывает на том, что я пишу, что Бабель последние годы работал над романом и что эта рукопись пропала. В подтверждение т. Архипов говорит, что найдены рукописи Ясенского и Васильева [721]. Мне неизвестны условия, в которых люди Берия [722] сохраняли или уничтожали рукописи, но о том, что Бабель работал над романом, я слыхал не раз от него самого. Это подтверждали мне и его близкие. Я позволил себе остановиться на одном месте в статье Архипова, но, как в этой статье, так и в ряде других, имеются столь же необоснованные обвинения» [723].
Надо ли говорить, что после этой кампании, организованной ЦК, вторую посмертную книгу Бабеля в СССР пришлось ждать почти целое десятилетие…
7. Стендаль и «Французские тетради»
Значительная часть эссеистической работы Эренбурга 1955–1958 годов связана с французской темой. В годы оттепели, когда в СССР стали образовываться Общества дружбы с зарубежными странами, Эренбург заслуженно стал первым президентом общества «СССР — Франция». Он много писал о французской культуре, нередко пользуясь понятным думающим читателям эзоповым языком, однако грамотные аппаратчики ЦК довольно быстро его раскусили — об этом можно судить уже по тому, что, скажем, о статье «Уроки Стендаля» было принято специальное осуждающее постановление ЦК КПСС…
Но обо всем по порядку.
В следующей после «Оттепели» литературной работе Эренбург вернулся к давним (еще 1915 года) переводам из Франсуа Вийона и заново перевел отрывки из «Большого завещания» и ряд баллад, а также написал статью о французском поэте. Это положило начало его «Французским тетрадям» — книге эссе и переводов 1955–1957 годов.
