Письма

Когда вернешься из Монте-Карло, дай, пожалуйста, знать. Мечтаю с тобой поужинать.

Что же касается комедии, дорогой мой Фрэнк, то я утратил главную движущую силу жизни и искусства — la joie de vivre [82]; это совершенно ужасно. Есть удовольствия, есть сладострастие, но радость жизни ушла. Я гнию заживо; морг ждет меня не дождется. Я уже присматриваю себе там цинковое ложе. В конце концов я прожил чудесную жизнь, которая, увы, осталась позади. Но поужинать с тобой это мне не помешает. Всегда твой

О. У.

192. РОУЛЕНДУ СТРОНГУ {293}

Отель «Ницца»

[Февраль — март 1898 г.]

Не могу передать, какое удовольствие доставило мне Ваше письмо, как хотелось бы мне, чтобы именно Вы откликнулись на мою «Балладу». Я имею уже несколько в высшей степени доброжелательных и неглупых отзывов о «Балладе», но ни один из них не растрогал и не вдохновил меня так, как Ваше письмо… Между тем нет ли у Вас сейчас свободных денег? Если есть, то не могли бы Вы одолжить мне 50 франков? Я сижу sans le sou [83] в ожидании денег от моего нерадивого издателя…

Оскар Уайльд

193. РОУЛЕНДУ СТРОНГУ

Отель «Ницца» Вторник

[Февраль — март 1898 г.]

Посылаю Вам экземпляр моей «Баллады», который Вы, надеюсь, примете вместе с добрыми пожеланиями автора… Это первое издание, им, отмечу с радостью, интересуются библиофилы, и оно высоко ценится в Лондоне: тираж был распродан в первый же день. «Баллада» имела большой успех, да и пресса не обошла ее вниманием.

Оскар Уайльд

194. РОБЕРТУ РОССУ {294}

[Париж]

Среда [? 2 марта 1898 г.]

Дорогой мой Робби! Тысячекратное тебе спасибо за все, что ты для меня делаешь. Хоть ты католик ужаснейшего евангелического толка, ты, как настоящий маленький христианин, восседаешь посреди белоснежной райской розы. Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга. Это, разумеется, грубейшая ересь, но это также и неоспоримая истина.

Я не прочел твоего письма к Констанс. Перечти его лучше сам. Вполне полагаюсь на твою деликатность, на твой такт и возвращаю письмо непрочитанным.

Неаполитанские события, во всей их наготе, таковы.

Четыре месяца Бози бомбардировал меня письмами, предлагая мне «кров». Он обещал мне любовь, признательность, заботу, обещал, что я не буду нуждаться ни в чем. Наконец я сдался; но, встретившись с ним в Эксе по дороге в Неаполь, я увидел, что у него нет ни денег, ни планов и что он начисто забыл все свои обещания. Он вообразил, будто я в состоянии добывать деньги для нас обоих. Я действительно добыл 120 фунтов. На них Бози жил, не зная забот. Но когда я потребовал с него его долю, он тут же сделался ужасен, зол, низок и скуп во всем, что не касалось его собственных удовольствий, и, когда мои деньги кончились, он уехал.

Что же касается тех 500 фунтов, которые, как он клялся, составляют «долг чести» и тому подобное, то он написал мне, что признает эти деньги долгом чести, но, дескать, «сплошь и рядом джентльмены не возвращают своих долгов чести», это «вполне натурально», и никто не смеет подумать об этом ничего плохого.

Не знаю, что ты написал Констанс, но бесспорные факты таковы, что я принял предложение «крова», после чего обнаружил, что платить за все должен я, а когда платить мне стало нечем, меня бросили на произвол судьбы.

Это, разумеется, горчайший урок за всю мою горькую жизнь; это страшный, убийственный удар, но он не мог не быть нанесен, и теперь я понимаю, что мне не следует больше с ним видеться. Я не желаю его знать. Это ужасный человек. Всегда твой

О. У.

195. КАРЛОСУ БЛЭККЕРУ {295}

Отель «Ницца»

[Почтовый штемпель — 9 марта 1898 г.]

Мой дорогой Карлос! Я не в силах передать Вам, как я был взволнован и растроган вчера вечером, увидев Ваш почерк. Если можете, приходите ко мне завтра (в четверг) в пять часов; если это неудобно, можно назначить какое-нибудь другое время, но мне непременно нужно увидеть Вас, пожать Вам руку и поблагодарить Вас за необыкновенную доброту Вашу и Вашей жены к Констанс и мальчикам.

Я тут живу совершенно один и занимаю, разумеется, всего одну комнату; но кресло для Вас найдется. Я не видел Альфреда Дугласа три месяца; по-видимому, он на Ривьере. Не думаю, что мы когда-нибудь вновь увидимся. Дело в том, что если мы опять окажемся вместе, его месячное содержание уменьшится на 10 фунтов, а, поскольку он получает всего 400 фунтов в год, он счел за лучшее стать примерным мальчиком.

Я очень рад, что моя поэма имеет успех в Англии. Почти месяц я держу для Вас экземпляр первого издания, который мне не терпится Вам вручить.

Она появится в апрельском номере «Меркюр де Франс» во французском переводе, и я рассчитываю издать ее здесь также и книгой — разумеется, ограниченным тиражом, но, как бы то ни было, это моя chant de cygne [84]; мне жаль кончать криком боли, стенанием Марсия, а не песнью Аполлона, но Жизнь, которую я так любил — слишком любил, — растерзала меня, как хищный зверь, и когда Вы придете, Вы увидите, в какую развалину превратился человек, который некогда поражал, блистал и был совершенно невероятен. Но французские писатели и художники ко мне необычайно добры, и я коротаю вечера, читая «Tentation» [85] Флобера. Вряд ли я когда-нибудь вновь возьмусь за перо: la joie de vivre ушла из меня, а она, наряду с силой воли, есть основа любого искусства.

Когда придете в отель, спросите господина Мельмота. Всегда Ваш

Оскар

196. ЛЕОНАРДУ СМИЗЕРСУ {296}

Отель «Ницца»

[Почтовый штемпель — 20 марта 1898 г.]

Дорогой Смизерс, хорошо понимаю, как переживаете Вы смерть бедного Обри. Ведь Вы, и только Вы, возродили его талант, благодаря Вам он стал известен, и за столь щедрое служение искусству и людям искусства Вам, конечно же, воздастся на небесах — но, увы, не в этом мире.

С Валлетом я еще не виделся. Поскольку готов набор, я просто хотел узнать, во что обойдется публикация «Баллады» с французским переводом, если за дело возьметесь Вы и «Чизвик-Пресс». Сколько приблизительно стоит напечатать, скажем, 500 экземпляров? Если все это не слишком дорого, то что Вы думаете о стереотипном переиздании?

Взяли ли «Балладу» книжные лавки Смита? Если нет, то позаботьтесь, чтобы она была у них, и дайте объявление. Нельзя ли вложить в какой-нибудь солидный журнал листок с отзывами, как рекламируют, например, мыло и другие более полезные, чем мои стихи, вещи? Думаю, это пошло бы на пользу, во всяком случае как-то бы раздразнило читателя. Реклама в «Атенеуме» превосходна. Так и чувствуешь себя чаем «Липтон». Всегда Ваш

О. У.

197. РЕДАКТОРУ «ДЕЙЛИ КРОНИКЛ» {297}

[Париж]

23 марта [1898 г.]

Милостивый государь! Поскольку законопроект министра внутренних дел о тюремной реформе будет рассматриваться на этой неделе в первом или втором чтении и поскольку Ваша газета единственная в Англии, которая проявила к этому важному вопросу неподдельный и живой интерес, прошу Вас разрешить мне, обладающему продолжительным личным опытом пребывания в английской тюрьме, изложить мой взгляд на то, какого рода реформ настоятельно требует нынешняя тупая и варварская система.