Письма

Рад был узнать, что Монтичелли продан, хотя Обах не пишет, за сколько. Завтра здесь будет Дэл Янг, и я скажу ему об этом. Похоже, он думает, что картину купил он. Разумеется, я ничего не знаю об обстоятельствах продажи.

В прошлый четверг Робби Россу пришлось вернуться в Англию, и я боюсь, в этом году он не сможет приехать снова.

Куда я сам подамся — не знаю. Чтобы делать ту работу, которую я хотел бы делать, у меня нет нужного запала и, боюсь, никогда уже не будет. Творческая энергия из меня выбита. К чему надрываться ради того, что принесло мне так мало радости, когда я это имел. Всегда Ваш

О. У.

176. ЛОРДУ АЛЬФРЕДУ ДУГЛАСУ {282}

Кафе «Сюисс», Дьепп

Вторник, 7.30 [? 31 августа 1897 г.]

Милый, родной мой мальчик! Я получил твою телеграмму полчаса назад и пишу тебе эти строки только лишь для того, чтобы сказать, что быть с тобой — мой единственный шанс создать еще что-то прекрасное в литературе. Раньше все было иначе, но теперь это так, и я верю, что ты вдохнешь в меня ту энергию и ту радостную мощь, которыми питается искусство. Мое возвращение к тебе вызывает всеобщее бешенство, но что они понимают? Только с тобой я буду хоть на что-то способен. Возроди же мою разрушенную жизнь, и весь смысл нашей дружбы и любви станет для мира совершенно иным.

Как бы я хотел, чтобы после нашей встречи в Руане мы не расставались. А теперь между нами необозримая пропасть. Но мы ведь любим друг друга. Доброй ночи, мой милый. Всегда твой

Оскар

177. КАРЛОСУ БЛЭККЕРУ

Гранд-отель де Франс, Руан

Понедельник [почтовый штемпель — 6 сентября 1897 г.]

Мой дорогой Карлос! Погода в Берневале была такая скверная, что я сбежал сюда, где она много хуже. Я не могу оставаться на севере Европы — климат меня просто убивает. Я не имею ничего против одиночества, если светит солнце и меня окружает joie de vivre [76], но последние две недели в Берневале были отвратительно мрачными и совершенно убийственными. Никогда не был я так несчастен. Я пытаюсь раздобыть денег, чтобы поехать в Италию, и надеюсь добраться до Сицилии, но дорожные расходы ужасают меня. Вряд ли я увижу Вас до отъезда, поскольку Вы пишете, что окажетесь во Франции не раньше конца сентября, и переезд из Базеля будет, без сомнения, долгим и утомительным.

Я глубоко огорчен тем, что Констанс не пригласила меня приехать и встретиться с детьми. Я и не чаю теперь когда-нибудь с ними свидеться. Всегда Ваш

Оскар

Пишите мне в Берневаль-сюр-мер.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Неаполь 1897–1898

Описание

Единственное упоминание о поездке Уайльда из Берневаля в Неаполь принадлежит Винсенту О'Салливану. В своей книге «Облики Уайльда» (1936 г.) он пишет о том, как, получив письмо от Уайльда, он встретился с ним в Париже. За обедом Уайльд рассказал, что он едет в Италию:

178. РОБЕРТУ РОССУ {283}

Отель «Руаяль дез этранже», Неаполь

Вторник, 21 сентября 1897 г.

Мой дорогой Робби! Мне переслали сюда твое письмо. Мое возвращение к Бози психологически было неизбежно; но, если даже оставить в стороне тайную жизнь души с ее стремлением любой ценой осуществить свои чаяния, меня принудили к этому люди.

Я не могу существовать вне атмосферы Любви: я должен любить и быть любимым, как бы дорого ни приходилось за это платить. Я бы мог прожить всю жизнь с тобой, но у тебя есть другие обязательства — ты слишком добрый человек, чтобы ими пренебречь, — и ты смог уделить мне только неделю. Реджи подарил мне три дня, Роуленд — шестерку солнц, но в последний мой месяц в Берневале я был так одинок, что хотел покончить с собой. Мир захлопнул передо мной свои врата, а калитка Любви по-прежнему открыта.

Если меня начнут осуждать за возвращение к Бози, скажи им, что он предложил мне любовь и что я, в моем одиночестве и позоре, после трех месяцев борьбы с отвратительным филистерским миром, вполне естественно, ее не отверг. Конечно, с ним я нередко буду несчастлив, но, несмотря на это, я люблю его; уже одно то, что он разбил мою жизнь, заставляет меня любить его. «Je t'aime parce que tu m'as perdu» [77] — этими словами кончается одна из новелл в «Le Puits de Sainte Claire» [78] — книге Анатоля Франса, — и они полны жуткой символической истины.

Надеюсь, мы снимем где-нибудь небольшую виллу или комнаты, и я вновь примусь за работу. Думаю, у меня получится. Рассчитываю на его доброту — ведь о большем я не прошу. Так что объясни всем, что моя единственная надежда вернуться к жизни и творчеству связана с человеком, которого я любил в прошлом с такими трагическими последствиями для своего доброго имени. На сегодня довольно. Всегда твой

Оскар

179. КАРЛОСУ БЛЭККЕРУ

Отель «Руаяль дез этранже», Неаполь

Четверг, 23 сентября [1897 г.]

Мой дорогой Карлос! Мне прислали из Парижа Ваше письмо. Я приеду навестить Констанс в октябре.

Я понимаю, что все написанное Вами о моем приезде сюда проистекает из сочувственной заботы Вашего щедрого сердца, и я сожалею, что мое пребывание здесь причиняет Вам боль. Такую же боль оно причиняет большинству моих друзей. Ничего не поделаешь. Я, как умею, восстанавливаю мою искалеченную жизнь. Если бы Констанс позволила мне повидаться с мальчиками, жизнь моя, вероятно, повернулась бы совсем иначе. Но Констанс не захотела. Я никоим образом не хочу винить ее за это, но всякий поступок имеет свои последствия.

Я ждал три месяца. И после долгого одинокого ожидания вынужден был взять свою судьбу в собственные руки.

Думаю провести здесь зиму. Может быть, обоснуюсь здесь надолго. Многое, конечно, зависит от того, распишусь ли я снова.

Не судите меня строго, дорогой Карлос, что бы Вы обо мне ни услышали. Не ради удовольствия приехал я сюда, хотя рад отметить, что оно тут разлито повсюду. Я приехал, чтобы попытаться сполна осуществить то, что заложено в моей душе и натуре. Каждый добивается этого по-своему, и я не исключение. Мои друзья в Англии крайне опечалены. Но они мне добрые друзья и таковыми останутся — по крайней мере, большинство. Надеюсь, и Вы останетесь мне другом. Всегда Ваш