Воздыхание окованных. Русская сага

Вручаю все вас Покрову Божией Матери. Целую вас и обмнимаю всех.

Ваш Папа.

Приписка на полях:

Июня 6-го поспела 1-ая дыня, которую поднесли княжнам».

* * *

Года через два неутешный вдовец Иван начал помаленьку приходить в себя: он там же, в Туле встретил чудную девушку — дворянку Ольгу Гавриловну Новикову — из семьи потомственных моряков. Отец ее, адмирал, был сподвижником адмирала Нахимова в обороне Севастополя. Мать — Мария Александровна, — женщина верующая, добродетельная, вскоре после смерти мужа, а это было уже после окончания Крымской войны, узнала о его многолетней супружеской неверности. Тогда она дала обет ради спасения мужней души и «искупления его грехов» оставить всех трех своих дочерей незамужними девушками, а самую лучшую, умную и красивую, отдать в монастырь. Выбор пал на среднюю — Ольгу. Старшая была горбата, а младшая мало развита.

Вот так, весьма своеобразно становились иной раз наши духовно просвещенные предки «щедрыми жертвователями»…

С детства готовила мать Ольгу Гавриловну к монашеской жизни… Усердно посещались церковные службы и держались посты, внушалось отвращение к нарядам и светскому образу жизни; все три сестры ходили в черном, крепко бинтовалась грудь, но вместе с тем, как рассказывала (не без тонкой иронии!) моя бабушка, девицы обучались английскому языку, изысканным манерам, — тоже на английский лад (вся семья Новиковых была поистине примером англомании) внушалось презрение «к мужикам» и брезгливое отношение ко всякой работе, кроме «broderee Anglaise» (английских вышивок) и тому подобных изящных рукоделий.

В доме у Марии Александровны Новиковой постоянно живали странники и юродивые Христа ради, звучание их духовных кантов сливалось со звуками классических сонат, разыгравшихся Александром Гавриловичем, братом Ольги, превосходным музыкантом…

Ольга была добрая и скромная девушка, целиком и полностью отдававшая себя той жизни, которую ей предназначила мать. Но, однако, встретив Ивана Егоровича, она не выдержала начертанного «курса»: полюбила его и дала согласие стать его женой. Правда, надо было еще и мать упросить…

Мария Александровна никак не хотела сдаваться, и только вмешательство старца-духовника, под большим влиянием (или руководством?) которого находилась она тогда, помогло Ивану и Ольге добиться своего. Старец (к моему сожалению, осталось без внимания имя этого старца — духовника Новиковых. Хотелось бы рискнуть предположить, что, скорее всего, старец мог быть из Оптиной Пустыни, которая от Нового Села была совсем не вдалеке — но это всего лишь предположения…) разрешил Марию Александровну от обета и благословил замужество Ольги.

Пышная свадьба состоялась летом 1880 года, после Петровок. В Новое Село поздравлять молодых отправились Анна Николаевна и Николай Егорович…

* * *

На бытии Егора Ивановича в Новом Селе второй брак Ивана не особенно сказался. У бывшей тещи — «гром и молнии» — выкупили ее часть имения, на место прежних водворились новые родственники, и их было тоже не малое число. Свои родные были в отдалении. Разумеется, новые жители Новосельские не были людьми скандальными и столь крутыми, как Анна Петровна Астафьева, однако, как мы теперь можем наблюдать из череды портретов, русские женщины, в том числе и весьма благочестивые, властью отнюдь не брезговали, умели ее держать и употреблять, и со своеволием своим особенно-то не боролись, как то заповедует нам Церковь.

А Иван Егорович, сколько не углублялся в политесы, так и не смог взять себе роль полноправного хозяина. Новая невеста была богата — одно описание бриллиантов, которыми задарила ее родня в письме Анны Николаевны, занимает полстраницы.

Уж кому кому, а Анне Николаевне предстояла действительно скитальческая жизнь — меж Ореховым, Москвой и Тулой. Да еще к тому же она требовала средств, а их большей частью не было. И, судя по всему, на то, чтобы утешить пожилых родителей, страдающих в разлуке, облегчить жизнь матери, — Иван Егорович что-то не подвигался…

12 января 1878 года Анна Николаевна писала мужу в Новое село:

«Голубчик, ведь я писала тебе, что я не имею денег. Чтобы приехать в Новое по меньшей мере надо 15 р. где же я их возьму. Коля столько сделал затрат на сестер, что мне невозможно и рта разинуть, так что январь очень труден для Коли с обязательными обедами. И ныне он с университетом празднует Татьяну. Все профессора обедают в Эрмитаже…»

Грустны, а кому и очень скучны все эти мелочи жизни, да куда ж без них? Человеку заповедано тянуть исправно ту лямку, которую ему Бог благословил, но если, как писал Егор Иванович, не просто тянуть ее, а тянуть, Бога ради, ища в этом послушании Бога, то вовсе не безрадостно, а даже очень трогательно и умилительно, и в конечном итоге спасительно.

Правда, все-то мы предпочитаем громкие дела: открытия Америк, изучения наполеоновских войн, личностей тиранов, историй предательств и подлостей политиков и громкие процессы — почему-то все таковое более интересуют нас, нежели тихо и однообразно текущие без конца и края повседневные заботы жизни. Мудры же были святые отцы, учившие монастырских трапезарей: прислуживаешь братьям за столом — зри пред собою ангелов.

…Егор Иванович постоянно тревожился об Орехове — он некоторое время даже пытался издали руководить работами в Орехове в письмах. Сохранилось одно такое письмо, написанное 21 февраля 1877 года крупным, подобно прописям, почерком и адресованное жене старосты Прохора Гавриловича Марфе Егоровне, — Гогоровне, как ее все звали, которой было поручено управление домом и хозяйством:

«Марфа,

Похлопочи, нельзя ли взять Андрея васильевского в работники, его можно взять в год или на лето до заговенья. Насчет лошади — постарайся ее переменить, съезди к дедушке Семеновскому. Не достал ли он какую поспособнее лошадку — он и денег подождет. Поряди кого-нибудь переделать ступни на балконе, что в саду, понадобится досок пять. Купи в Васильевском лесу, деньги потребуй с недоимщиков непременно — скажи, если не заплатят, то будет им отказано от аренды. Теперь шутить не будут — порядки другие.

Набей хорошенько погреб. Да как будет потеплее, поряди кого-нибудь получше переделать печку в бане — надо две стены печки из бани разломать вчистую и свод над каменкой приделать вновь, сама посмотри за работой. Глины припасите запреже. Цветы начните садить на Фоминой неделе и разнимайте поострожнее корни на две и три штуки. Чтобы земля была получше. Почаще чисти трубу, помазывай, не забывай в печке…

Береги сено, чтобы было на пашню. Если Господь благословит сеять, то овес посеять по оржанищу от кубиков 3 четверти, а к дорожке — гречу 1 четверть. Чечевицу сеять по загонам в яблонях, где была греча и рожь. Сколько пойдет картофелю, Бог даст, купи и посеешь за скотным двором, где была репа, — а по картофелю, где он был в прошлом году, попробуй посеять либо горох, либо гречу. Хлопочи, голубка, полной хозяйкой, чтобы у тебя все было хорошо. Нонче Анна Николаевна приедет рано, после Егория, поснимай навоз и цветов и почисти дорожки, да пуще всего поправь балкон и баню. Господь же над тобою, постарайся поговеть, не забывай Господа, как тебя не забудет. Если Гаврило возьмет 45 р., то можно его порядить, но лучше Андрея возьми на год.

Твой доброжелатель Егор Жуковский».

* * *

Вот и пришло время проститься нам с милым Егором Ивановичем. Совсем немного лет и дней оставалось пройти по дороге жизни тому, кто верил и знал, что смысл этой жизни не в малых и крупных ее событиях, не в громах и молниях истории, а в непрестанном искании в сердце своем Бога. И что это-то и есть главное дело жизни. А все остальное — поделье.

Егор Иванович скончался 17 ноября 1883 года в Новом Селе, соборовавшись и причастившись Святых Таин. Кончина была тихая, благостная.

Анна Николаевна писала детям 2 декабря из Нового:

«…Я каждый день у дорогого на могилке. Упокой, Господи, его милую душу. Привезу вам рисованную Александром Гавриловичем картину, или лучше сказать, набросок его могилы. Все убрала и если Бог даст здоровья, в субботу или в воскресенье приеду к вам».