...Имя сей звезде Чернобыль

19.4.84.

Повесили на Адамовича «пацифиста»? Ну, и ладно. Сбрасывать, срывать с себя пугливо не собираюсь, не намерен. Пусть будет на мне и на тазах других. «Эффект Толиков» — все смотрят и видят: а ничего, цел даже, живет, как все, значит; не так это страшно — быть «пацифистом», т. е. чуть-чуть не слепцом!

Польза? Польза! Ну и носи на здоровье, Алекс/андр/ Мих/айлович/!

27.4.84 г.

Отнять у генералов и политиков все их дьявольские игрушки, не оставив ничего, — сразу, вряд ли удастся. Но, м.б., действовать такой логикой: для ваших самоубийственных игр достаточно и столько ракет-бомб, что они убьют почти всех, но крыша (климатическая) не обрушится и, значит; хоть на развод кто-то уцелеет, (Да, да, да, вы уцелеете, а кто же еще, кто больше достоин, если не вы, сверхубийцы!)

Но если больше «порога» будут запасы, нет гарантии, что их всех не пульнут, и тогда амба всем и навсегда.

Так вот, в ваших, ваших интересах иметь (совместно) не больше столько-то мегатонн (до 5 % от 15–20 тыс/яч/, которые уже накоплены). Усовершенствуйте, если не можете сразу стать вполне людьми, но не копите, не копите мега больше «порога»: в собственных-то интересах можете, когда математически подсчитано?!

… А когда начался бы процесс отступления безумия — загнать его в норы (легко сказать!)

30.4.84 г.

Счастье… Могли себе позволить и 30-ние войны в столетние!

И платить тысячами за счастье «миллионов» (при этом соглашаясь со «слезинкой» Дост/оевско/го).

Могли, могли… Даже партизаны… Даже блокадн/ики/… Это эпоха бессмертия, она все окрашивала.

Кончилось. А что началось?

…Вообще война? Но ведь будущая — это не война. Как та смерть — не смерть, а убийство и самой смерти. (Убийство и самой войны, вместе с человечеством).

…И вдруг вон как поворачивается: да не можем, не в состоянии мы ее, войну (анти) нарисовать через прошлую, напрямик. Так, может, через парадокс: даже война была счастьем в сравнении с…

Попытался я в «Неподвижности» [148] это сказать, в конце: не поняли, не приняли, отрезали.

Только в борьбе за мир можно обрести Победу!

Там тысячекрат/но/ — оружие, тут «только» во сто крат. Но это потому, что убить человеч/ество/ можно лишь единожды.

Как время новое, будь оно проклято, всё перевернуло, все понятия. Вот ветераны, идущие 1 июля, слеза, но ведь оно, шествие, лжет, что после войны остаются ветераны.

Не остается от войны ветеранов! — вот правда нового века.

1.7.84 г.

Я страшно люблю обнаруживать, что кто-то знает то, чего я не знаю, умеет то, чего не умею я, а потому смогут, сделают что-то такое, и мир изменится и спасется — то, чего мне не смочь, само собой разумеется.

20.7.84 г.

Мы не погибнем, если сами не станем Смертью — каждый! Человек — это Жизнь, должен быть, стать Жизнью, сберегающей, сберегаемой.

Если насилие повивальная бабка истории, то еще вернее, что сегодня оно скорее — могильщик истории!

27.7.84 г.

А чем не образ: Бомба должна взорваться в сознании, в совести людей, чтобы «лазерные лучи» от нас (а не из Космоса) пиками вонзились во все ракеты, боеголовки, погасив, убив затаившиеся мегасмерти.

28.7.84 г.

Гитлер, Сталин, Мао, Рейган — опасность «идеи» вооружившейся. Идея + оружие. Идея — (минус) оружие. Обдумать.

27.8.84 г.

Ну, так делайте сверхлитературу. Если есть, возможен Overkill (сверхубийство), сверхоружие и т. п. «сверх», то сами обстоятельства вынуждают — ведь всегда оружие звало противооружие — так почему не сверхлитература, не сверхкино, не сверхискусство?!

Оказывается, минируют промышл/енные/ объекты (атомные мины!), чтобы «не достались врагу». Это при климатич/еской/ и пр. катастрофе в случае, если начнется? Они что об этом не знают? Дураки? Да, нет патологические преступники! Да, с ними спасешься!

Начать человечество должно бы с запрета делать правительственные/ убежища. У людей, имеющих их, представление обо всем искаженное.

Атомная война? — слово «война» ложное и вредное в таком сочетании. Говорят: надо быть готовым к войне! — и вроде бы правильно, нормально. А вот атомное самоубийство или «омницид» [149] — как прозвучит: надо быть готовым к… чему?

Самоубийству полному истреблению всех?

Ясно, что сумасшедшие!

7.10.84 г.

А ведь почти предсказать можно, учитывая эвол/юцию/др. воен/ных/ министров и презид/ентов/ (Макнамары, Эйзенх/ауэра/), что и он, как только «сойдет с поста» и видеть будет больше угрозы, и понимать безнадеж/ное/ стремл/ение/ победать в ядер/ной/ войне.

Да что далеко да высоко… Вот на днях буквально разговаривал/ не с таким уже и значит/ительным/ лицом, а оно меня, лицо, упрекало, что я недостаточно думаю, забочусь, чтобы «те, кто все-таки уцелеют» несли в себе правильное, «оптимистич/еское/» (так и сказал), одним словом наше мировоззр/ение/. Так и хотелось спросить:

— Ив. Ив… Вы в каком списке? Как ни в каком? Все в каком-то, а у вас признаки, явные, бункерной болезни. К/отор/ую вы почему-то считаете мировоззрением…

И в прежние времена: лучше плохой мир, чем хор/ошая/ война. Теперь, когда война — погибель всему, любой мир, именно любой лучше войны. Это придется принять как норму поведения…

…200 тыс/яч/ заживо сож/женных/ [в Хатынях] — это наша белорусская Хиросима.

2.11.84

Березкин [150] убеждал, что когда убивали Г. Лорку, готовились выстрелить, он ползал у ног убийц, умолял не делать этого. Ну и что?!

О чем умолял великий гений? Поэт. Да о том, чтобы они, люди не лишали себя, себя же, Лорки. Поэзии себя не лишали.

Не так ли и жизнь сегодня, сама жизнь на планете? Почему лишь мужественная поза приемлема? Да нет же, пусть и ползающая, и умоляющая — она велика, высока эта поза, потому что об этом ведь идет речь, и тут не может быть унижения. Как ничем не может унизиться мать, моля о спасении ребенка.

А наши: он о выживании любой ценой! Да, любой! Всей политич/еской/ бутафорией и даже не бутафорией можно и следует пожертвовать!

Вон как жанр «Блок/адной/ кн/иги/» и «Огн/енной/ дер/евни/» стыкуется со сверхлитературой. Психика вытесняет из себя мысль о ядерном исходе, но лит/ература/ должна подхватывать и удерживать, назад, назад вталкивать — опасно это, прятать голову в песок! Как делает «Блок/адная/ кн/ига/» и «Огн/енная/ дер/евня/» — то тоже хочется не знать, забыть, но литература — не позволяет, возвращает убегающих от пережитого, знания.

21.12.84 г.

Есть такая тихоходка, способная переносить радиацию в тысячу раз выше, чем та, что смертельна для человека. Планета, по к/отор/ой ползают одни тихоходки.

Мы с Каряк/иным/ подсчитывали: если из 4 тыс/яч/ — 300 лет мирных, значит, основ/ная/ энергия человечества определялась войной. И соотв/етственно/ складывалась экономика, мораль и пр. Т/ак/ ч/то/, нынеш/няя/ ситуация — ядер/ный/ погреб под человеч/еством/ — результат.

Разоруж/ение/ к 2000 году. Ядерное? Да. Но если останется обычное… А если нет: в головах останется.

В виде формул математ/ических/-физических.

И формул «моральных», к/отор/ые тоже ломать. То, что казалось правильным, как разлад/ившийся/ компас.