Самые знаменитые реформаторы России

Получился своего рода нонсенс — николаевский военный, верный защитник самодержавия указанием царя попал в число главных деятелей реформы, когда был назначен в состав секретного комитета по подготовке освобождения крестьян. Однако члены комитета в большинстве своем не стремились к действительной отмене крепостного права. В том числе и Ростовцев, предложивший освобождать крестьян на основе их «добровольных соглашений» с помещиками. Но о какой добровольности можно было говорить в таком деле.

Об аморфной позиции Ростовцева в то время (1858 г.) можно судить по его письму к Оболенскому: «Крестьянину возвратить его человеческие права, обеспечить ему, до окончательного решения вопроса, верный кров и верный хлеб и дать ему все пособия сделаться полезным собственником; помещику охранить неприкосновенность прав его собственности; государству упрочить спокойное разрешение этого жизненного для него вопроса — вот в чем моя программа».

Хотя, в сущности, никакой программы здесь нет, а есть только пожелания. Начиная дело освобождения крестьян, и Александр, и Ростовцев, как уже отмечалось, плохо представляли, чем оно должно закончиться, но были убеждены, что земля у помещиков в пользу крестьян изыматься не должна, даже за выкуп. А мысль об этом они считали химерической. Самое большое, что допускали Александр II и Ростовцев, это выкуп крестьянами своих поместий. Ростовцев видел свою задачу в том, «чтобы фактический порядок вещей от преобразования изменился насколько возможно менее. Он не был в состоянии усвоить себе с надлежащей ясностью, что крестьянская свобода есть совершенно новый принцип, вводимый в государственную жизнь…».

Кроме того, он предлагал так провести освобождение крестьян, чтобы сохранить власть помещиков над ними. Из первоначальных соображений Ростовцева на сей счет:

«Оскорбления помещика и членов его семейства есть преступления уголовные: в сем случае оскорбление самого помещика равняется оскорблению своего отца. Помещик имеет право выслать из своего имения крестьянина, признанного им вредным и опасным».

Оставаясь по своим убеждениям сторонником крепостничества, но волею императора поставленный подготовить отмену крепостного права, Ростовцев оказался в тупике. Искать из него выход поехал за границу.

Там, под влиянием увиденного и в результате длительных размышлений, он постепенно изменил свое мнение относительно условий освобождения крестьян. Представление им земли за выкуп уже не казалось ему «химерами». Ростовцев написал царю четыре письма, в которых прослеживается трансформация его убеждений, заканчивающаяся признанием необходимости освобождения крестьян с землей. Поддававшийся внушению Александр II тем более близко к сердцу принимал слова своего соратника, которому доверял абсолютно. Убеждения Ростовцева становились убеждениями царя.

По возвращении в Россию он, уже больной человек, был назначен царем руководителем редакционной комиссии, готовившей условия освобождения крестьян. Царь оговорил, что назначение состоится, если Ростовцев примет на себя эти обязанности. На что тот отреагировал так: «Принимаю я на себя не с согласием, но с молитвой, с благоговением, со страхом и чувством долга. С молитвою к Богу, чтобы он сподобил меня оправдать доверенность государя. С благоговением к государю, удостоившему меня такого святого призвания. Со страхом перед Россией и перед потомством, с чувством долга перед своею совестью». Ростовцев добросовестно выполнил возложенную на него миссию. Руководимая им редакционная комиссия переработала массу материалов, поступавших из самых различных источников. Прежде всего, конечно, от губернских комитетов. Привлекались и запрещенные издания, в том числе и выходивший в Лондоне «Колокол» Герцена, беспощадно критиковавший «консерватора» Ростовцева, но наряду с тем публиковавший много ценной информации по крестьянскому вопросу.

Удивительно, как удалось при столь мощном сопротивлении крепостников, бывших в большинстве во всех комитетах, комиссиях и Государственном совете, провести-таки решение об освобождении крестьян с землей. Решающим здесь стала воля императора Александра, опиравшегося на здравомыслие Ростовцева, Милютина и других. По завершении работы Ростовцев писал Александру II: «Смотря с точки гражданского права, вся зачатая реформа, от начала до конца, несправедлива, ибо она есть нарушение прав частной собственности; но как необходимость государственная, и на основании государственного права, реформа эта законна, священна и необходима».

Вот такой, казалось бы неожиданный взгляд на отмену крепостного права, как покушение на священность и неприкосновенность частной собственности. Из дальнейшего текста письма видно, как изменились убеждения крепостника Ростовцева: «Комиссии желали от всей души уравновешивать интересы крестьян с интересами помещиков. Если они равновесия этого доселе еще не достигли, если и есть, действительно, в иных вопросах некоторый перевес на стороне крестьян, то это происходит, конечно, уж не от того, чтобы комиссии желали огорчить помещиков, и чтобы они не уважали священных их прав… а главное от того, что при особенно затруднительных вопросах, как наклонить свои весы, комиссии иногда наклоняли их на сторону крестьян и делали это потому, что наклонять весы, потом, от пользы крестьян к пользе помещиков, будет и много охотников и много силы, а наоборот иначе, так что быт крестьян мог бы не улучшиться, а ухудшиться».

Ростовцев умер 16 февраля 1860 г., не дожив до выхода в свет манифеста об отмене крепостного права, но практически завершив всю подготовительную работу. Умирая, он благословил присутствовавшего при сем царя словами: «Государь, не бойтесь».

Юрий Федорович Самарин (1819–1876) родился в богатой дворянской семье. О степени приближения ее ко двору говорит хотя бы то, что мать Юрия Федоровича являлась фрейлиной царицы, а его крестным отцом был сам император Александр I. Сразу же после окончания философского факультета университета жизнь Самарина пошла по пути, не типичному для представителя его сословия, выходца из высшего светского общества. Ему бы делать блестящую карьеру государственного чиновника, используя связи и положение, а он окунулся в литературную стихию, сближаясь то с западниками, кумиром которых являлся Белинский, то со славянофилами, группировавшимися вокруг Хомякова и Аксакова. Славянофильское мировоззрение, сложившееся под воздействием главным образом Аксакова, сохранившееся в значительной своей мере до конца жизни, оказало серьезное влияние на реформаторскую и писательскую деятельность Самарина.

И государственная служба пошла неровно. Его нравственные принципы подверглись серьезному испытанию, когда он, будучи чиновником в Риге, выступил по поводу насильственного обращения в православие латышей. За публикацию «Писем из Риги» его арестовали и перевели в Симбирск. Стало ясно, что чиновничья карьера не для него.

Выйдя в отставку в 1853 г., он занялся хозяйственными делами многочисленных отцовских имений. На собственном опыте убедился в пагубности для России дальнейшего сохранения крепостной зависимости крестьян. Изучал заграничный опыт проведения реформ, в частности — в Пруссии. Одновременно много писал, печатался в славянофильских изданиях.

В начале царствования Александра II, под влиянием озвученных им намерений об освобождении крестьян, появилось много проектов и предложений на сей счет. И Самарин опубликовал свою записку, оказавшуюся сразу же заметным явлением в потоке подобных материалов, циркулировавших в обществе. Он резко выступил против сторонников крепостного права: «Пока мы живем под всеми его условиями — это зло и зло современное, которому суждено с каждым днем усиливаться, пока мы не вступим на другую дорогу». Но на том этапе Самарин еще не допускал возможности отмены крепостного права сразу и предлагал постепенно облегчать жизнь крестьян, переведя их в начале в статус временнообязанных.

Одним из наиболее подходящих путей освобождения Самарин считал заключение частных добровольных соглашений между помещиками и крестьянами, поскольку «добровольная сделка, предложенная самими сторонами и утвержденная правительством, связывает совесть, возбуждая сознание гражданской свободы и нравственного долга».