Че Гевара. Важна только революция

В январе «Движение 26 июля» постигли очень серьезные неприятности: были арестованы Армандо Харт и еще два активиста. По всем донесениям, их ожидала казнь, но в дело вмешался американский вице-консул в Сантьяго, который попросил посла Смита принять участие в судьбе задержанных.

В момент ареста при Харте было послание в адрес Че, которое он написал в ответ на злобную отповедь Че Даниэлю и в котором обсуждались марксистские взгляды Че и Рауля, а также противоречия между льяно и сьеррой. Через несколько дней после ареста Харта Рафаэль Диас-Баларт, бывший шурин Фиделя, от души его презиравший, выступил по радио и зачитал это письмо, представив его как свидетельство коммунистического влияния на повстанческую организацию Кастро.

Впрочем, пропагандистская кампания очень быстро сошла на нет. В скором времени после ареста Харта военные забрали из тюрьмы в Сантьяго группу подозреваемых в связях с повстанцами, отвезли их в предгорья сьерры и казнили, после чего распространили информацию, будто двадцать три повстанца были убиты в результате военного столкновения, в котором правительственные войска потерь не понесли. В заметке «Стрельба без правил», опубликованной в «Кубано либре», Че, под псевдонимом Снайпер, выступил с обличительной критикой контрреволюционеров всего мира:

Расправа над заключенными в Сантьяго отвлекла внимание кубинской общественности от пропагандистской кампании Батисты, однако внимание американцев, прежде всего посла США Эрла Смита, от темы «красного» присутствия в рядах «Движения 26 июля» отвлечь было невозможно. Откровения, содержавшиеся в захваченном письме Харта, еще более укрепили зарождавшуюся в Смите симпатию к режиму Батисты. В январе он совершил поездку в Вашингтон с целью пролоббировать интересы диктатора в Госдепартаменте: Батиста обещал восстановить конституционные гарантии и провести в июне выборы, в том случае если Соединенные Штаты не прекратят поставки оружия. Выступая перед журналистами во поводу Кастро, Смит сказал, что не доверяет ему и не думает, что правительство США может иметь с ним дело.

В начале февраля Че со своими бойцами спешно заканчивал испытания «спутников», готовясь к первой в новом году серьезной операции повстанческой армии. Фидель решил снова атаковать Пино-дель-Агуа. Батиста только что снял цензуру во всех провинциях Кубы, кроме Орьенте, и Фидель хотел «нанести оглушительный удар», чтобы его имя вновь попало во все передовицы.

Атака началась на рассвете 16 февраля. Передовые отряды налетели на посты охраны, убили с полдюжины часовых и еще троих взяли в плен, однако основные силы врага быстро сомкнули ряды и довольно умело остановили продвижение повстанцев. В течение нескольких минут четверо партизан были убиты, еще двое ранены; Камило Сьенфуэгос был ранен дважды, когда попытался спасти оставленный на поле боя пулемет.

Че уговорил Фиделя еще раз пойти в нападение на окопавшегося противника, но посланные Кастро два отряда были отбиты мощным огнем. Тогда Гевара попросил у Фиделя право лично возглавить новую атаку: он собирался обратить солдат в бегство, запалив их лагерь. Сначала Фидель дал согласие, однако в самый разгар приготовлений Че получил от него записку: «Прошу тебя быть осторожным. Сам ты не должен принимать участия в бою. Это приказ. Постарайся распорядиться людьми наилучшим образом — это сейчас самое важное». Фидель рассудил, что Че вряд ли станет осуществлять свой план, если ему самому не удастся принять участия в деле, — и был совершенно прав.

На следующее утро в небе закружила авиация противника, и повстанцы отступили в горы, уведя с собой пятерых пленных и захватив сорок новых единиц оружия. После их отхода военные открыто казнили тринадцать крестьян, которые прятались поблизости от того места, где ранее располагались партизаны. Разоблачив это зверство в «Кубано либре», Че также оценил потери врага: по его мнению, он потерял от восемнадцати до двадцати двух человек убитыми. Сами военные, однако, распространили другие сведения: в официозном печатном органе сообщалось, что в бою погибли «шестнадцать повстанцев и пять солдат».

Следующие недели были отмечены ростом числа партизанских диверсий по всей стране. Затем, 23 февраля, в результате одной из наиболее нашумевших акций, устроенных движением, боевая группа «26 июля» захватила Хуана Мануэля Фанхио, знаменитого на весь мир аргентинского автогонщика, который приехал в Гавану для участия в международном турнире. Выпущенный впоследствии на свободу целым и невредимым, Фанхио заявил, что его похитители «вели себя дружелюбно и обращались с ним тепло и сердечно».

«Директория», парализованная было катастрофой, постигшей ее при попытке нападения на президентский дворец в марте 1957 г., вновь заметно активизировалась. Ее небольшая военизированная группировка уже несколько месяцев действовала в горах Эскамбрай близ Сьенфуэгоса. Руководил ею Элой Гутьерес Менойо, брат которого погиб во время нападения на дворец. Помогал ему американский ветеран Уильям Морган. В феврале к ним из Майами прибыло еще пятнадцать человек во главе с Фауре Чомоном. Они совершили несколько вылазок, а затем выпустили крикливую прокламацию, в которой пообещали обеспечить на Кубе богатые возможности в сфере труда и образования, и призвали к созданию «конфедерации американских республик». Услышав эти новости, Фидель выступил в роли великодушного старшего товарища, отправив записку, в которой приветствовал присоединение партизан «Директории» к «общей борьбе» и предлагал свое содействие.

Фидель предпринял новые шаги по расширению театра военных действий. 27 февраля он назначил трех лучших своих лейтенантов — Рауля Кастро, Хуана Альмейду и Камило Сьенфуэгоса — на должности команданте, дав в распоряжение каждому по колонне. Раулю предстояло открыть «Второй восточный фронт» в Сьерра-Кристаль на северо-востоке Орьенте, в непосредственной близости от американской военно-морской базы в заливе Гуантанамо, а Альмейде — «Третий восточный фронт» на востоке Сьерра-Маэстры до города Сантьяго. (Область военных действий для Камило было решено определить после того, как он оправится от ран, полученных при Пино-дель-Агуа.)

Фидель также занялся укреплением своей власти на «освобожденной территории». Бывший адвокат Умберто Сори-Марин, участвовавший в октябрьских «судах над бандитами», теперь работал над созданием юридической базы для управления захваченной повстанцами территорией. Затем Сори-Марин разработал закон об аграрной реформе, который должен был дать «юридическое» обоснование массовому угону скота из крупных хозяйств и перераспределению его между партизанами и местными крестьянами. В марте было положено начало созданию тренировочной военной школы для новобранцев и офицеров в Минас-дель-Фрио. Общее руководство ею было поручено Че, а повседневное управление доверено Эвелио Лафферте, недавно вступившему в ряды партизан.

Любопытно, что еще месяцем ранее двадцатишестилетний лейтенант Лафферте воевал на стороне правительственных войск против партизан в бою при Пино-дель-Агуа и из всех лидеров повстанцев более всего боялся именно Че Гевару. «Армейская пропаганда против Че была очень мощной. Говорили, что любого солдата, попавшего к нему в плен, он привязывает к дереву и вспарывает ему штыком живот, выпуская кишки».