Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946

Неимоверные тяготы легли на плечи тех, кого называют теперь «тружениками тыла». Городское население страны можно было оставить совсем без продуктов, ограничиваясь хлебным пайком, совсем перестать производить предметы одежды и быта, переориентировав все производственные мощности на военную продукцию. И ничего: умирающее с голоду, одетое в довоенные износившиеся лохмотья население будет работать на оборону по 12 часов в сутки.

Какие мотивы такой самоотверженности?

Конечно, были митинги с обязательным присутствием на них, где произносились патриотические речи. Но энтузиазма, порожденного «любовью к социалистической родине и вождю народов товарищу Сталину», я не наблюдал. Главным в этом поведении было все то же присущее людям чувство долга и, что имело не последнее значение, заработок, и кусок хлеба по карточкам.

Может быть, не главное, но значительное место имело принуждение. На фронте — заградотряды, военные трибуналы и штрафные роты, в тылу — кабальные условия труда, законодательно оформленные и подкрепленные судебным преследованием за малейшие нарушения трудовой дисциплины.

Положение на селе, где труд крестьян был закабален еще до войны колхозным строем, превращенным в худшее представление барщины, замечательно описано в произведениях Ф. Абрамова и последней поэме Твардовского.

При всем этом, безусловно, имело место и общее понимание необходимости терпеть все эти неимоверные трудности во имя победы над врагом. Тому доказательства — широко развернувшееся партизанское движение в оккупированных частях страны, поведение военнопленных, несмотря на испытание голодом отказывавшихся от предлагаемого сотрудничества с противником.

Особое отношение у меня к личности Сталина и его роли в войне.

Еще во время войны я видел и чувствовал, что «готовность отдать жизнь за Родину, за Сталина», якобы свойственная бойцу, идущему в бой, о которой вовсю говорилось и писалось, не соответствует действительности. Эскадрон, рота или взвод, направляющиеся к переднему краю, чтобы занять место в окопах, идут туда, подчиняясь чувству долга и дисциплине. В боевых столкновениях с врагом думать о Сталине нет времени и места: перед тобой враг, если не ты его, то он убьет тебя.

Сразу после войны, когда заговорили о том, что Победа — это гениальное сталинское руководство боевыми операциями, когда Сталину присвоили титул гениального полководца всех времен и народов, я стал задумываться над действительной его ролью в войне.

Теперь, когда многое в истории нашло подтверждение фактами, я пришел к абсолютной убежденности в том, что Победа пришла, несмотря на крайне негативную роль Сталина.

Несколько основных тезисов в подтверждение этому.

К началу войны Красная армия пришла обезглавленной и практически разоруженной. Наиболее образованные маршалы и высшие офицеры, все мыслящие командиры среднего уровня были отправлены в заключение, многие расстреляны. Оставшиеся во главе с Ворошиловым, Буденным и Тимошенко проводили в жизнь военную доктрину, основанную на тактике, опробованной в Гражданской войне.

В результате — сокрушительное поражение первых месяцев войны, когда немцы, почти не встречая серьезного сопротивления, докатились до Харькова и Смоленска. В эти первые месяцы войны никакого «руководства» со стороны Сталина вообще не ощущалось. Он сам был деморализован и даже задумывался о сепаратном мире. В это же время наиболее боеспособные части кадровой армии, возглавляемые инициативными командирами, оставшись в окружении, продолжали сражаться и с боями прорывались к своим. Тогда, по приказу Сталина, эти части расформировывали и их командиров, вместо заслуженного ими поощрения, разжаловали и в лучшем случае отправляли в штрафные роты, а то и расстреливали. Таким образом, уже в начале войны наиболее отличившихся командиров уничтожали.

К августу 1941 года в оборонительных сражениях выдвинулись более молодые командные кадры, полковники и подполковники пришли к командованию дивизиями, капитаны и майоры — полками. Более молодые генералы выдвинулись к командованию фронтами. Были выпущены из заключения некоторые талантливые генералы, например Рокоссовский и Горбатов. Положение на фронтах стало стабилизироваться.

И тут «проснулся» Верховный главнокомандующий. Руководящие указания этого недоучившегося семинариста привели к огромным потерям, сотни тысяч человек напрасно погибли под Киевом и под Ленинградом. Даже в пропущенных через сито цензуры воспоминаниях Жукова можно прочитать отголоски этого.

События 1942 года, когда Сталин посчитал наиболее вероятным удар немцев в направлении Москвы, потребовав стянуть туда технически оснащенные войска, знаменовались потерей Кавказа, а неподготовленное и неподкрепленное должным образом контрнаступление под Харьковом в феврале стало предпосылкой к этому, не говоря уже об огромных потерях.

И далее на протяжении всех оставшихся лет войны вмешательство Сталина в ход военных операций приводило либо к их неудаче, либо к необоснованным жертвам.

К их числу можно отнести и неудачную Керченскую операцию, осуществленную под нажимом Сталина и необеспеченную средствами поддержки. В результате — гибель десятков тысяч солдат, оказавшихся в окружении и загнанных в каменоломни.

Уже в самом конце войны, когда поражение немцев было предопределено, пользуясь явным превосходством в численности наступающих войск, их бросали на прорыв укрепленных позиций противника, пренебрегая огромными потерями. Скольких жертв стоили штурм Померанского вала, бои на Зееловских высотах и, наконец, штурм Берлина?

Особо заслуживает внимания положение на фронтах во время Варшавского восстания. Я считаю, что действия Верховного командования Красной армии, стоявшей на правом берегу Вислы в ожидании того, пока немцы утопят в крови восставших поляков, можно классифицировать как военное преступление. Во имя политических целей, направленных на поражение польских повстанцев, действовавших при поддержке Армии крайовой, подчиненной лондонскому правительству Польши, были отданы жизни не только повстанцев, но и сотни тысяч советских солдат, вынужденных после завершения боев в Варшаве форсировать Вислу и вновь «освобождать» этот город (восстание предоставляло в руки Красной армии готовый плацдарм на левом берегу Вислы).

Этим во многом объясняется отношение поляков к России, предательство Варшавского восстания они не простили, как и расстрел польских офицеров в Катынском лесу.

И теперь, глядя, как мои сверстники — ветераны войны, возглавляемые вождем коммунистов Зюгановым, считающим себя философом и ученым, вопреки известным им историческим фактам, несут впереди себя портреты Сталина, я вижу в этом проявление вбитого в их одураченные головы двойного представления о действительности: факты сами по себе, а марксистско-ленинская диалектика — это другое, единственно верное.

Преступно безжалостное отношение к народам подчиненной им страны демонстрировала правящая верхушка, возглавляемая кучкой сталинских приспешников. Нужно ли упоминать об уничтожении миллионов крестьян, зачисленных в кулаки, уморенных голодом из-за отобранного у них хлеба, депортации целых народов? Эти факты общеизвестны. Но как же они сочетаются с идеологическими установками нынешних коммунистов?

Следует привести еще один пример бесчеловечности сталинской власти, о котором вспоминают крайне редко.

После войны остались сотни тысяч калек — полных инвалидов, безногих, безруких, ослепших… До мобилизации в армию большинство из них занимались физическим трудом, к которому теперь оказались непригодными. Не в силах существовать на грошовую пенсию, которой не хватало даже на хлеб, они заполняли рынки, улицы, вагоны поездов, выпрашивая милостыню.

И вдруг в 1950–1951 годах они внезапно исчезли. Куда же они делись?

Милосердное государство организовало облавы, инвалидов собрали в специальные лагеря, где они, оказавшись за колючей проволокой, постепенно перемерли. Вот вам благодарность страны и общества за отданное на их благо здоровье!