Об аварии на Чернобыльской АЭС

Но, в общем, конечно, эти работы были избыточны. Но в то время можно было понять, что это все таки превентивная мера, на всякий случай, а вдруг действительно какая-то масса прорвется. Она и психологически довольно существенно действовала на население, как мероприятие защищающее подпочвенные воды. Но, с моей точки зрения,, почему я не был активным ее сторонником или активно возражающим против этих работ. Потому, что они позволяли на этом этапе сосредоточить большое количество техники. Мне было ясно, что предстоит провести огромное количество необычных работ по сооружению укрытия 4-го блока.

Для этого нужно было отработать и доставку бетона и определить какая техника удачна и какая не удачна в этих условиях работы. Создать пункты отмывки техники и определить: отмываема ли она, и с каким коэффициентом запаса нужно доставлять, и в каких условиях могут находиться люди, работающие на этом участке. И, поскольку проекты, и проектироваться сам саркофаг только начинался, еще был только в первой стадии проекта и было неясно какая техника требуется, сколько этой техники необходимо.

А как сооружать подфундаментную плиту это было более или менее ясно. Мне казалось очень важным на этом, в общем-то таком, конечно, упредительном, что-ли этапе, начали отлаживать механизм подвода людей, решать бытовые вопросы их размещения, набираться опыта организации таких крупно-масштабных строительных работ. Поэтому, в этом смысле, наверное, все решения принимались правильно.

Другое дело, что когда Евгений Павлович предложил уже и под развалом находящимся вне здания 4-го блока и ему показалось, что очень много топлива находится, соорудить еще одну такую же плиту, а для этого потребовалось бы с десяток тысяч метростроевцев привести туда для проведения такой работы, вот здесь я, конечно, не выдержал и вместе с Анатолием Петровичем написал резкое письмо, категорически возражающее против совершенно ненужного избыточного привлечения метростроевцев, которые бы получили высокие дозовые нагрузки, сооружая вторую защитную плиту. При этом оснований для проведения этих работ конечно же никакого не было, потому, что более менее точно знали распределение радиоактивности по различным зонам реактора.

Но защита вод стала одной из актуальных проблем. Где-то в майские дни, сразу же. Так как Припять уже сама по себе представляла заметный водный бассейн. В Днепр она впадала. Но что такое Днепр говорить не приходится. Повторяю, что подпочвенные воды неглубоко находились под Чернобыльской атомной станцией. И вот после того когда стало ясно, что число жертв происшедшей аварии ограничивается несколькими сотнями человек, причем десятки человек это тяжело пострадавшие люди, остальные люди излечиваемые, то главная проблема была – обезопасить население, проживающее вдоль бассейна Днепра.

Это была такая центральная и очень острая задача. Конечно же проводились измерения уровня загрязнения самой воды.

(Кассета N 1, сторона «В», раздел 2. окончена.)

Текст соответствует аудиозаписи:

Следователи следственной группы

Генеральной прокуратуры Российской Федерации

старший советник юстиции xxxxxxxxxxxx

юрист 1-го класса xxxxxxxxxxxxxxx

академик Легасов В.А.

(текст из кассеты N2)

Сразу же, все эти дни, предлагались различные решения.

Первое решение, которое предлагалось, в отработке которого участвовали многие специалисты от Госкомгидромета и контролирующих организаций, а такую активную роль играли организации Минводхоза, конечно было первое решение – создать стену в грунте, т е. всю территорию загрязненную промышленной площадкой ЧАЭС и вырыть необходимые траншеи, забетонировать их и сделать некий такой куб, который ограничивал бы возможность выхода активной воды за пределы этой промплощадки.

Для этого первоначально даже была закуплена итальянская техника, которая позволяла бы с высокой интенсивностью вести соответствующую работу. Но затем более точные изыскания, более точные оценки радиационной обстановки на воде, миграции радионуклидов в воде, показало, наряду с испытанием самой итальянской техники и оценки ее производительности, что это решение не оправдано и Минводхозом было предложено более эффективное решение, связанное с тем, что бы всю грязную территорию окружить достаточным количеством – это около 1450 скважин, часть из которых были бы скважинами разведывательными, в которых бы непрерывно мерилась бы радиоактивность воды, поступающей по находящихся в этих скважинах. Тогда, в случае необходимости, соответствующими устройствами радиоактивную воду, если бы она там появилась, откачивать, не допуская ее прохождения в сторону подпочвенных вод.

Практика потом показала, что это было самое правильное решение, потому, что все скважины были построены и никакой, по данным развед-скважин, никакого проникновения радиоактивных вод в глубину практически не было. Поэтому мне, например, до сегодняшнего дня не известно, что бы хоть раз приходилось воду откачивать по причине ее загрязненности. Поэтому в грунте стена была построена только на одном участке, наиболее загрязненном и на этом ограничились. Скважины которые стоят, наблюдаются и находятся в рабочем состоянии. Поскольку пруд-охладитель ЧАЭС, так как после выброса часть радиоактивности попала в воду, следующим мероприятием по защите, скажем Днепровского моря и всего водного бассейна – было построение защитных дамб, в состав которых входили циолиты, т е. вещества способные атсорбировать радиоактивные частицы и радионуклиды, если бы они на воде появились на всех малых и больших реках.

Такие защитные дамбы были сооружены и свою положительную роль они сыграли. Так, что загрязненность вод нигде не превышала предельно-допустимых концентраций.

Надо прямо при этом сказать, что Украинские товарищи выступили первоначально с проектом вообще создания обводного канала, который бы все воды Припяти уводил от Днепровского моря. Это миллиардное по стоимости сооружение и такой канал должен был проходить по территории Белоруссии. Он должен был бы стоить очень дорого. Но конечно он бы гарантировал, что никакие бы загрязненные воды не попали бы в Киевское море. Но опять же тщательно была создана комиссия с товарищем ВОРОПАЕВЫМ во главе. Она самым тщательным образом оценила ситуацию. Еще до работы этой комиссии мне было поручено сделать оценку этого проекта, на основании самых простых оценок, которые мне удалось сделать, оказалось, что это мероприятие избыточно, так как система скважин, система дамб, а значит, естественно обмен активности между водой и илами, находящимися на дне не должен создать сколько ни-будь серьезной угрозы для Днепровского моря. Но затем комиссия провела все эти работы более тщательно и пришла к такому выводу. Поэтому приложение не было принято и практика показала, что это мероприятие было бы экономически нецелесообразно и не принесло бы никаких дополнительных выгод с точки зрения защиты Днепровского бассейна.

Киевляне в это время приняли правильные меры. Они стали готовиться к возможности использования другого источника воды из Днестра для питания города и всячески развили работы по созданию дополнительных артезианских скважин. В этом случае, если бы Днепровские воды оказались загрязненными радионуклидами выше допустимых концентраций с тем, чтобы город мог питаться другими источниками воды, вся приготовительная работа прошла очень быстро, очень организованно. Было подготовлено. Но практически пользоваться ею не пришлось. Так как ни до весеннего паводка, ни после него, воды Днепровского бассейна не содержали загрязнений, превышающих предельно-допустимых концентраций, которые как-то бы угрожали бы здоровью людей. Из этих слов следует, что вообще никаких загрязнений в бассейне рек не происходило.

Первые дни на отдельных участках водных бассейнов до 10 в минус восьмой степени кюри на литр в отдельных пробах воды содержалось, это надо сказать, во-вторых загрязненными оказались илы в том числе и в Днепровском бассейне. Наиболее сильно были загрязнены илы в пруде-охладителе, рядом с ЧАЭС, но и дальше по течению Припяти и по течению Днепра. Содержание радионуклидов в илах было существенно повышено и на сегодня. Но к счастью природа устроила так, что радионуклиды отдельные частицы в илах удерживаются достаточно прочно и сейчас ведется тщательное изучение вопросов: не попадает ли какая-то часть этой радиоактивности, закрепленной в илах в живые организмы, живущие в реках. Такая работа ведется. Она будет вестись достаточно длительный срок.