Полк принимает бой

Среди сверхметких стрелков были и девушки. И они ни в чем не уступали мужчинам. Например, одна из них - Зоя Серовикова, москвичка, член ВЛКСМ, за время войны уничтожила более трех десятков гитлеровцев.

О том, какой грозой для врага были снайперы нашей дивизии, красноречивее всяких слов говорит хотя бы вот этот отрывок из неотправленного письма фашистского вояки: "Мы находимся в каком-то аду. Перед нами стоит снайперская дивизия, солдаты которой обучены отличной стрельбе и ежедневно выводят из строя большое число наших солдат и офицеров. В дневное время мы не можем не только передвигаться, но даже поднять головы. Если я останусь в живых, для меня это будет великим счастьем".

Вспоминая бои на плацдарме, не могу не сказать несколько теплых слов и о действиях нашей разведки. Ведь к ее организации прямое отношение имело не только разведывательное отделение во главе с капитаном И. И. Поповым, но и мое, оперативное.

Помнится, в первые недели боев на правом берегу Дона на оперативной карте штаба дивизии оставалось, к сожалению, еще немало так называемых белых пятен. Мы слабо знали противостоящего нам противника, систему его огня, имеющиеся резервы. Дело усугублялось еще и тем, что фашисты вели себя очень осторожно, не давая нам возможности захватить пленных.

И вдруг - приятная весть: разведчики во главе с лейтенантом С. Г. Воронковым взяли-таки в плен гитлеровского минометчика. Через несколько дней они же доставили в наше расположение еще двух фашистских солдат, плененных в районе так интересующей нас высоты 187,2.

Неизвестность кончилась. Мы получили интересующие нас сведения.

* * *

15 ноября 1942 года наша дивизия была неожиданно передана в состав 40-й армии. Мы сразу поняли, что это сделано неспроста, тем более что плацдарм вскоре посетил ее командарм генерал К. С. Москаленко.

В послевоенные годы мне не раз приходилось встречаться с Маршалом Советского Союза К. С. Москаленко. Но та встреча была первой, поэтому особенно врезалась в память.

...Командующий 40-й армией в сопровождении нашего комдива стремительно вошел в блиндаж оперативного отделения. Я увидел перед собой человека небольшого роста, худого, с утомленным, но довольно подвижным лицом. Первое, что произнес командующий, были слова:

- Ну, операторы, давайте карту боевых действий и последнюю сводку.

Знакомился с обстановкой тщательно, то и дело уточняя детали, и, видимо, изучал не только положение в полосе обороны дивизии, но и нас, ее командиров. В заключение сказал, обращаясь к комдиву:

- А теперь ведите меня по полкам. Посмотрели на бумаге, а теперь, как говорится, проверим, не забыли ли вы про овраги.

С этого и началось. Теперь, что ни день, к нам стали наезжать представители штаба армии, командиры частей и соединений, которым в скором будущем предстояло также переправить вверенные им войска на правый берег Дона, в полосу обороны нашей дивизии. Словом, жизнь забила ключом. Во всем ощущался необыкновенный подъем. Мы тогда ждали на Верхнем Дону больших перемен, отлично понимая, что начнутся они все-таки с юго-востока, из района Сталинграда.

И наши предположения сбылись. Вскоре под Сталинградом свершилось доселе невиданное: буквально за пять суток, начиная с 19 ноября, мощные встречные клинья советских войск, на острие которых наступали танковые и механизированные корпуса, соединились, стальным обручем обхватив 330-тысячную группировку противника.

Эти радостные вести были в те дни на устах у каждого бойца и командира. Мы чувствовали, что приближается и наш черед покончить с обороной. Об этом же свидетельствовал и приезд в начале декабря на сторожевский плацдарм генерала армии Г. К. Жукова. На фронте каждый солдат знал, что там, где появится этот прославленный военачальник, обязательно жди или наступления, или другого важного события.

О приезде представителя Ставки Верховного Главнокомандующего нам стало известно лишь накануне. Комдив срочно поставил передо мной задачу совместно с начальником инженерной службы М. А. Михайличенко и начальником связи дивизии Л. Г. Еловским подготовить место для работы группы генерала армии Г. К. Жукова. Надо было дооборудовать КП и НП 81-го полка, пункты управления батальонов первого эшелона. Ведь мы знали, что, приезжая в войска, Жуков обязательно бывает на переднем крае.

Задача, поставленная перед нами командиром дивизии, отличалась исключительной сложностью. Во-первых, в нашем распоряжении была всего лишь одна ночь. К тому же сильные холода превратили землю в настоящий бетон. Пришлось долбить ее кирками, ломами. А тут противник то и дело тревожил огнем. Но саперы трудились самоотверженно. Когда утром на командный пункт 81-го полка прибыли Г. К. Жуков, К. С. Москаленко и группа штабных работников, все было готово.

С Георгием Константиновичем мне доводилось встречаться еще в довоенную пору. Но мог ли я подумать, что он узнает меня? К удивлению, это произошло. Знакомясь с присутствующими, генерал армии на какое-то мгновение остановил свой взгляд на мне и спросил, не требуя ответа:

- Из Слуцкого гарнизона, командир танкового взвода? Как же, припоминаю. Слышал и о вашем Руссиянове. Он отличился в боях под Минском и Москвой. Настоящий герой!

Та встреча, о которой напомнил Георгий Константинович, произошла в 1935 году, когда Г. К. Жуков еще командовал 4-й кавалерийской дивизией и был одновременно начальником Слуцкого гарнизона. Тогда только что закончилось двустороннее учение с участием нашей, 4-й стрелковой, и 4-й кавалерийской дивизий. Им руководил командующий Белорусским военным округом командарм 1 ранга И. П. Уборевич. И вот после разбора результатов учения в гарнизоне состоялось совещание воинов - передовиков учебы. Мне, как командиру стахановского взвода (в ту пору было и такое наименование), довелось выступить на нем с обменом опытом. А после совещания нас принял Г. К. Жуков и долго беседовал о жизни и боевой учебе. Внешне суровый, Георгий Константинович тем не менее умел находить путь к сердцу бойца и командира.

Таким он и остался навсегда в моей памяти - человеком, солдатом, полководцем, коммунистом.

Но вернемся снова в декабрьские дни 1942 года.

После посещения генералом армии Г. К. Жуковым сторожевского плацдарма у нас полным ходом началась подготовка к наступлению. Правда, мы еще не знали его сроков. Но чувствовали, что оно не за горами.

Вскоре на плацдарм прибыл другой представитель Ставки генерал-полковник А. М. Василевский. Он тоже детально ознакомился с обстановкой, а затем провел совещание с командным составом нашей дивизии. Обращаясь к присутствующим, А. М. Василевский, в частности, напомнил о суровой зиме, о необходимости принять все меры для обогрева людей, обеспечения их горячей пищей и боеприпасами. Коснувшись задач на будущее, генерал-полковник обратил наше внимание на характер местности, занятой противником. Она изобилует высотами, балками и оврагами, что, вне сомнения, значительно затруднит не только снабжение войск, но и их маневр. Наступающие части будут привязаны к дорогам. Значит, потребуются колонные пути. А для этого нужно заранее позаботиться о получении достаточного количества тягачей, снегоочистителей, другой дорожной техники.

Итак, мы готовимся к переходу в наступление. Обстановка сложная. Ведь наша дивизия, являясь, если можно так выразиться, хозяйкой сторожевского плацдарма, ни на день не прекращает боев за его удержание, давая возможность другим частям и соединениям ударной группировки советских войск сосредоточиться на правом берегу Дона. И все же, несмотря ни на что, мы изыскиваем время и место для подготовки подразделений к наступлению. Даже проводим батальонные тактические учения. Для этого облюбовали небольшой пятачок у деревни Селявное, в глубине плацдарма, оборудовали там приблизительно такие же, как у противника, укрепления и теперь штурмуем их днем и ночью.

В боях и учебе как-то незаметно подошло и 31 декабря - канун нового, 1943 года. В тот день в штаб дивизии принесли целую кипу писем. Среди них была и весточка от жены. Она писала из далекого сибирского поселка Юрга. В каждой строчке - незаживающая душевная боль: жена еще тяжело переживала утрату нашего единственного маленького сына, погибшего во время эвакуации. Но была и вера в будущее. "В этот Новый год, - писала она, - елку наряжать не буду. Валерика нет... Но все же когда-нибудь это кончится, придет победа. Я верю в нее, как и ты. А потом настанет радостный день: у нас снова появится сын... Красивой, наверное, станет жизнь на земле, хотя бы одним глазом на нее глянуть..."