Агата Кристи

Семейство Миллер считалось американским, а следовательно, богатым. Богат, собственно, был покойный отец Фреда Миллера, настоящий «selfmade man». Его сын принимал как должное наличие земельных владений на Манхэттене и постоянный доход. Сколь был он велик? Фред Миллер об этом не задумывался, а его дочь так никогда и не разобралась, сколько денег и куда утекло между пальцев отца.

В доме было необходимое количество прислуги.

Возможно, все это верно, но добавим вскользь, что слуги, живя на полном содержании, получали ничтожное жалованье, которого ни при каких обстоятельствах не могло хватить на семью. Поэтому служанки и кухарка — всегда либо молодые девицы, ищущие женихов, либо состарившиеся в услужении старые девы (как Джейн). Встречались в услужении и бездетные пары (типа кухарка — дворецкий), но всегда пожилые, и остается гадать, посчастливилось ли им избежать потомства или их приняли в дом только тогда, когда шанс родить ребенка окончательно исчез. В любом случае ребенок и службы были несовместимы. Трагична история кухарки Агатиной бабушки, тайно родившей незаконную Дочь и сразу от нее отказавшейся не только из соображений морали, но и потому, что своим трудом не смогла бы ее прокормить. Но если слуги и не были впрямь счастливы, они зато были интересны:

Это вечное стремление викторианских детей на кухню объяснялось отчасти тем, что там было самое теплое помещение в доме, лишенном настоящего отопления, и тем, что там остро ощущалась чуждая миру леди прелесть созидательного труда, — и тем, что там непременно перепадало что-нибудь вкусненькое в ротик, вечно голодный от «положенного питания».

Миллеры не считались ни родовитым, ни даже зажиточным семейством, большинство их друзей были не знатнее, но богаче. Оглядываясь назад, Агата признавала, что «мы жили вполне комфортабельно, но не более того». Они не держали ни дворецкого, ни лакея, ни личной горничной матери, не имели выезда с кучером (впрочем, выезд редко имели даже настоящие богачи, ограничиваясь экипажем с наемными лошадьми, так как содержать конюшню было просто неудобно). У них были кухарка и две-три служанки, а по тем временам меньше нельзя было себе представить — и это верно, ведь пылесосов и полуфабрикатов, столь облегчающих жизнь, еще не изобрели! Но не всему можно верить в воспоминаниях о будто бы небогатой жизни. «Если в дождливый день мы собирались пойти к друзьям на чашку чая, то полторы мили шагали под дождем в плащах и галошах. Мы никогда не вызывали кеба, разве что речь шла о настоящем бале и под угрозой оказывался бальный наряд». Однако Фред Миллер ежедневно ездил в клуб в кебе. Неужели дамы его семьи не могли себе этого позволить?!

Зато угощение, принятое в Эшфилде, отличалось поистине невероятной — и даже не английской! — изобильной роскошью.

И к обеду приходили не одни никому теперь неведомые богачи. Бывала чета Киплингов, бывал Генри Джеймс, по соседству жил знаменитый тогда Иден Филпотс; миссис Миллер превосходно музицировала, мистер Миллер слыл артистом, оба они писали любительские рассказы и стихи — маленькую Агату окружала литературно-музыкальная атмосфера, далекая от серой буржуазности.

Впрочем, знаменитости не обращали внимания на девочку в муслиновом платьице, смотревшую на них с любопытством, никак не связанным с их славой.

Зачем-то мистер Джеймс ломает куски сахара руками, как-то непонятно общаются между собой мистер и миссис Киплинг… Куда заманчивее самой отправиться в гости к бабушке-тетушке (как называли мамину тетку для различения с маминой матерью). Поездка в пригород Лондона Илинг — словно поездка за границу. Во-первых, сам дом, больше и пышнее Эшфилда, таил главную прелесть — уборную!

Во-вторых, дом велся на самую широкую ногу, кладовка бабушки-тетушки была битком набита наивкуснейшими лакомствами, воскресный холодный ленч мог удовлетворить аппетит самого Гаргантюа и подавался на самых красивых в мире тарелочках с нарисованными фруктами. Но подлинным притяжением служила, пожалуй, сама бабушка-тетушка, хотя ни тогда, ни позднее Агата не отдавала себе в этом отчета. Некогда бестрепетная мамина воспитательница и папина мачеха, старая миссис Миллер любила внучатую племянницу. Единственная в семье, она радостно приветствовала малышку по утрам, когда та зарывалась в ее роскошную, под алым балдахином, постель; потом они весело играли «в цыпленка» в гостиной и девочка хохотала и визжала от восторга — ведь больше с нею никто никогда по-настоящему не играл.

Дома и Сады, Няня, бабушка-тетушка и иногда мама, канарейка Дики-Голди, песик Тони и кукольный домик, комфорт английского семейного очага и кухонные радости — вот слагаемые викторианского счастливого детства. И было еще одно — для мисс Агаты не взяли гувернантку! она имела счастье никогда не учиться! В последующие годы она поражала окружающих глубочайшим невежеством в простейших вопросах, даже таких элементарных, как прямой угол. Но ребенка отсутствие систематических занятий не могло не радовать.