Резерв высоты

- Толя! Света! - воскликнули они одновременно и бросились друг к другу. Фадеев обеими руками схватил тонкую руку Светы, крепко сжал ее, и, как всегда, смутился.

Воронина, очевидно, уловив причину неловкости Анатолия, мило улыбнулась и ласково произнесла:

- Здравствуйте, Толя. Я очень рада видеть вас. Вика и Сережа мне многое о вас рассказали. Мы сейчас уезжаем в другое место, но я попросила наших друзей помочь встретиться с вами. Ведь вы несколько раз видели Алешу...

Фадеев обрадовался возможности переменить тему разговора.

- Я сейчас, подождите минутку, - попросил он, - я сейчас, только наброшу куртку, и мы сможем поговорить...

- Не будем мешать вам, - сказал Сергей, когда Фадеев вновь выбежал из казармы, - мы с Викой пойдем познакомимся с другими артистами. - Сергей взял Вику под руку, и они удалились туда, откуда доносились музыка и смех.

А Фадеев и Света остались в полутьме позднего вечера, и эта обстановка помогла Анатолию сказать те слова, которые были у него в сердце и которые, он это очень ясно видел, с величайшей радостью слушала Светочка. Он рассказывал ей о Высочине.

Фадеев видел в полутьме блестящие, влажные глаза девушки, понимал, что она плачет тихо и счастливо, и подумал может быть, ей нужно говорить о каких-то других достоинствах любимого?

- Он такой же аккуратный, каким был до войны.... И такой же красивый. Только, может, постарел немного. Да нет, не постарел, - поправился Фадеев. Я не так сказал, Света, он не то чтобы постарел он просто возмужал... Ведь он командир артиллерийского дивизиона.

- Света! В конце концов, это почти безобразие! Мы вас везде ищем, а вы здесь с молодым человеком! Задерживаете наш отъезд - возмущенно заговорила нарядно одетая дама-певица, подходя к казарме в сопровождении Богданова.

Ничего не ответив ей, Света обняла Фадеева, прижалась лицом к его лицу и тихо прошептала сквозь слезы:

- Толя, если еще встретишь Алешу, скажи ему... - она, не смогла закончить фразу и не хотела показывать людям свои слезы. Поэтому молча откачнулась от Фадеева и пошла впереди дамы-певицы и того же провожатого, Богданова.

Фадеев вернулся к себе. Заниматься он уже не мог. Лег на койку, притворился спящим. А перед мысленным о взором все были Светочкины влажные глаза и ее взгляд - счастливый и горький...

А какие глаза у Нины, когда она вспоминает о нем, Анатолии, или слушает чей-то рассказ о нем? Хотя там, где она сейчас, кто может говорить ей о Фадееве?

Глава XVI

1

Нина была уже готова к выполнению задания, но что-то там, на той стороне фронта, перестраивалось, поэтому, вылет Марты Фогель в тыл гитлеровских войск откладывался. В один из октябрьских дней Нину вызвали к генералу.

- Нина-Марта, я очень внимательно наблюдал за тобой после нашей первой встречи, следил за твоей подготовкой, - сказал он. - Пришло время внедрить тебя в немецкое учреждение, где работает наш человек. Сейчас занимаемся этим вопросом. Есть несколько вариантов с учетом перспективы, то есть отхода немцев на запад. Может быть, тебе придется поехать в Берлин...

У Нины от этих слов загорелись глаза.

Генерал между тем продолжал:

- Наш человек, немец по национальности, работает в киевском гестапо.

Генерал встал, открыл сейф, достал две фотокарточки, протянул их Нине.

- Посмотри внимательно, запомни его лицо.

Нина сосредоточенно посмотрела, ответила коротко:

- Запомнила.

- Молодец. Это твой будущий руководитель. Ему чуть больше тридцати пяти лет. Холост, красив, как видишь, прекрасно образован... Так вот, один из возможных вариантов - внедрение тебя в гестапо под видом его невесты. Продумайте другие возможности и решите с ним на месте, а пока ты - немка, бывшая студентка Киевского университета, за которой уже несколько месяцев ухаживает вот этот человек. Его имя тебе назовут перед вылетом.

Слово "невеста" не выходило из головы, и как только начальник управления закончил, Нина спросила:

- А без "невесты" нельзя?

- Можно, но пусть слово "невеста" тебя не пугает. Оно послужит весьма удобным и необходимым прикрытием во многих ситуациях, которые будут возникать при выполнении задания. Главное то, что вы оба - наши работники и выполняете одно задание.

- Ясно, - немного успокоившись, сказала Нина.

- После нашей беседы майор Варламов расскажет, как пользоваться шифром, через кого поддерживать связь с нами. - Генерал протянул руку Нине: - Рад поздравить с началом большой и очень важной работы! Мы на тебя рассчитываем и надеемся на успех. Как отец, волнуется? - спросил генерал уже неофициальным тоном.

- Конечно, - ответила Нина, - но мы нашли с ним общий язык.

- Хороший у тебя отец, редкой души человек... Есть какие-то' вопросы?

- Нет.

- Хорошо. Ну, мы теперь, наверное, увидимся не скоро, поэтому давай попрощаемся - и до будущих встреч!

- Спасибо, товарищ генерал.

- Доброго пути!

Выслушав инструктаж от майора, Нина пришла в свою комнату. Посидев немного в задумчивости, взяла листок бумаги. Как бы предупредить Анатолия, что она должна на днях улетать, что это последнее письмо перед отправкой в тыл врага. Медленно выводя буквы, она написала:

"Дорогой мой Толенька..."

2

Подготовка авиаполка к отправке на фронт заканчивалась, когда Анатолий получил второе письмо от Нины:

"Дорогой мой Толенька! Через несколько дней улетаю на работу. К тебе приехать не могу. Очень хочу тебя видеть! Очень!!! Если представится возможность - приезжай! Буду ждать от четырех до пяти часов у Ильинских ворот возле аптеки. Приезжай!!!"

Фадеев несколько раз перечитал письмо-записку, вдумываясь в каждое! слово. Он понял: Нина в тревоге. Нина ждет его, Нина нуждается в его поддержке. Значит, надо уточнить у Богданова дату вылета полка и посоветоваться с комэском. Анатолию не хотелось открывать душу перед кем-либо, но если не сказать всего Богданову, то как объяснить необходимость поездки в Москву?

- Мне нужно срочно выехать в Москву, - сказал Анатолий комэску, - у меня там девушка. Она улетает в тыл врага.. Окончила подготовку.

- Это та, от которой я как-то передавал тебе письмо? - уточнил Богданов.

- Да.

- Ясно. Ну, что ж, поговорю с Давыдовым.

Вскоре посыльный разыскал Фадеева:

- Товарищ младший лейтенант, вас вызывает командир полка.

Анатолий чуть не бегом бросился к Давыдову.

- Мне сказали, ты хотел бы поехать в Москву? - спросил 'Давыдов, как-то по-особому всматриваясь в Анатолия.

- Если позволите, товарищ майор...

- К девушке?

- Да, - смущаясь, подтвердил Фадеев.

- Если ехать - то сегодня же. Завтра будет поздно, послезавтра и вовсе невозможно. Даю тебе трое суток. Но на всякий случай оставь адрес.

- Я не знаю, где остановлюсь.

- Тоща в Москве заходи утром и вечером на Главпочтамт и спрашивай телеграмму до востребования. Если ее не будет, живи спокойно там два дня, на третий непременно возвращайся.

- Большое спасибо, товарищ майор! - Фадеев было ринулся к двери, но Давыдов задержал.

- Постой! Мою просьбу выполнишь?

- Конечно!

- Собирайся, а минут через тридцать зайди ко мне.

Какие уж тут сборы! Побросав немного продуктов в вещевой мешок и захватив небольшой пакет у комполка, Фадеев помчался на вокзал.

Сколько времени прошло в пути - Анатолий не знал. Он был словно в тумане. Смутно сохранилось в памяти, как часами стоял в тамбуре и курил... курил. На каждой станции в вагон лезли люди, пробивались, проталкивались мимо Фадеева, иногда очень плотно прижимая его к металлическим перегородкам тамбура. Но Анатолию все это было безразлично. Светился сколько-то часов день, потом постепенно, незаметно все заслонила собой густая темнота. Качался, громыхал на стыках вагон. Все это проходило мимо сознания Фадеева. Он складывал в уме слова, которые скажет Нине, которые он должен сказать перед дальней ее дорогой. Мысли метались в голове. Как это так жизнь распорядилась, что он и Нина не могут быть вместе, и даже не в разных городах, а лишь по разным сторонам линии фронта?..