Не только о театре
Не только о театре читать книгу онлайн
Книга «О театре», которой было предпослано это обращение четыре года тому назад, к удовольствию автора, полностью разошлась.Она вызвала ряд одобрительных отзывов в нашей и зарубежной прессе и была переиздана в Риге и Будапеште.Одна из рецензий, появившаяся в чешской прессе, была озаглавлена: «Не только о театре».Для нового, пересмотренного и дополненного издания я позволяю себе заимствовать это название, очень точно выражающее, по моему мнению, содержание этого сборника статей в его новом виде.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Появление строгого оратора в таком колпаке на зрительской конференции, в жюри или на художественном совете произвело бы в наши дни тяжелое впечатление на собрание.
Но не падай духом, читатель! Наш самоучитель сейчас даст тебе совет, как можно произнести самый категорический приговор, сохранив свое инкогнито. Мы назовем этот прием:
6. Кажись директивным!
Испытав здоровое раздражение от симфонии, которую ты не понял, фильма, на котором ты задремал, сатиры, в которой ты узнал самого себя, начни речь так:
«Есть мнение…» и дальше кидайся в атаку!
Этот оборот действует безотказно. Его таинственность навевает мысль, что ты сообщаешь о мнении столь высокого лица, что и называть его неудобно!
А никого не назвав, ты не рискуешь быть разоблаченным: ты же никого не назвал, а за догадки слушателей ты не отвечаешь!
И никто не уличит тебя в том, что Иван Петрович никогда этого не говорил! А ты и не имел Ивана Петровича в виду! Тогда кого же?
Еще выше? Все может быть, думайте сами! А мнение прозвучало.
Ну, а в самом крайнем случае, если собравшиеся, не выпуская тебя из помещения, пристанут с ножом к горлу: чье же это все-таки мнение? За кого прячешься? На кого намекаешь! - Скажи скромно, что это мнение твоей жены!
Она тоже человек, и почему ей не иметь своего мнения?
Предупреждаем, однако, что если дело зайдет так далеко, тебе лучше временно выступать по другим вопросам и лучше всего в другом городе.
Наше заочное отделение
На всех факультетах, где изучают искусство и способы его критики, за последние годы открылись заочные отделения, где происходит учеба на расстоянии.
Однако мы решили пойти еще дальше, и наш самоучитель в своей последней главе преподаст читателям очень нужную в наши дни науку - заочного искусствоведения - как на расстоянии оценивать произведения искусства, не смотря их, не слушая и не читая!
На протяжении ряда веков оценка произведения искусства само собой предполагала предварительное с ним знакомство.
Создатель создавал, ценитель воспринимал, а потом уже высказывался. Этой громоздкой схемой пользовались не только рядовые ценители, но и высокопоставленные.
Непосредственным изучением художественных произведений, подлежащих оценке, лично занимались крупнейшие политические деятели, императоры, премьер-министры, начальники корпуса жандармов, владетельные князья и прочие.
Императрица Екатерина Вторая лично прочитала сочинения Радищева, перед тем как послать его на каторгу.
Николай Первый самостоятельно цензуровал сочинения Пушкина и Гоголя. Людовик Баварский курировал музыкальные произведения Вагнера, а директор императорских театров Теляковский, кавалерист по образованию, равномерно отдавал силы актерам, художникам и композиторам, вмешиваясь в их творчество.
О германском императоре Вильгельме Втором современный ему писатель сообщал:
«…Император - человек неслыханного ума. Он страшно любит искусство. В отношении художественных произведений вкус его в некотором роде непогрешим: он никогда не ошибается! Если вещь прекрасна, он сразу это видит, и она ему становится ненавистна.
Если он какой-либо вещи не терпит, то эта вещь, без сомнения, превосходна!»
Из этого следует, что, хотя мнением воинственного императора можно было пользоваться только как негативом в фотографии, но впечатления от искусства он получал не по доверенности, а лично.
Но ко второй половине нашего века во всем мире стало появляться такое количество произведений искусства, что непосредственная оценка их путем личного с ними ознакомления стала для многих занятых людей уже недоступной роскошью.
Недаром в Америке получило распространение издание краткого переложения великих шедевров мировой литературы специально для занятых людей.
С помощью этих брошюр каждый может в общих чертах познакомиться с «Илиадой» и «Божественной комедией», с «Фаустом» и «Анной Карениной».
Вряд ли, конечно, читатель может при этом понять, за что же именно вознесло человечество эти произведения в ранг высочайших проявлений человеческого духа, но тут он целиком полагается на издательство и на того препаратора, который сумел вместить «Дон Кихота» в габариты небольшого рассказа. Тут-то и начинается то восприятие искусства по доверенности, к изложению которого мы подходим.
Считая, что рядовой читатель обязан читать классиков полностью, мы все же нашли путь облегчить жизнь занятых людей, окружая их референтами, секретарями и снабжая обзорами и докладными записками, в которых краткие аннотации и проекты оценок с успехом и с большой экономией времени заменяют собою громоздкие спектакли, романы, полотна и симфонии.
Им-то мы и адресуем следующую главу.
Дистанционное управление искусством
Рекомендуемые приемы
1. Знакомясь с искусством твоей эпохи, заказывай обзоры минимум двум референтам одновременно, строго изолированным друг от друга.
Оглашай публично только совпавшие их показания.
2. Не пренебрегай рабочим методом халифа Гарун-аль-Рашида. Переодевшись в костюм твоего шофера и купив билет за деньги, неожиданно посмотри сам спектакль или съезди в трамвае на выставку. Тебя ждет много неожиданного!
3. Развивай художественный вкус своей жены. Это может оказать решающее влияние на процветание искусства на твоем участке.
4. Оглашая свой доклад, помни, что чем абстрактнее он будет, тем меньше вреда принесет. Обзорные доклады - вот единственный вид искусства, где следует приветствовать абстрактность.
Говоря с трибуны о произведении, которого ты собственными органами чувств не воспринимал, использовав глаза, уши и мозги доверенных лиц, можешь смело утверждать, что эта вещь:
а) не вызвала полного единогласия в народе;
(А его и не бывает!)
б) не раскрыла всех возможностей автора;
(А он и сам не может знать своих возможностей.)
в) не является переломным моментом в современном искусстве;
(Попробуй, докажи обратное!)
г) тебя лично почему-то не взволновала;
(Еще бы!)
д) несет на себе следы некоторых влияний, которых могло бы и не быть;
(Могло бы!)
е) не возбуждает сомнений в честных намерениях автора;
(А других-то и быть не могло!)
ж)…несомненно, выиграет, если автор не остановится на достигнутом, а продолжит и углубит работу;
(Пределов для совершенства нет!)
з)…несмотря на многие достоинства, содержит существенные недостатки, которые не могли бы повлиять на общее положительное впечатление, если бы автор своевременно более самокритично отнесся к своему произведению.
(После чего выразить уверенность.)
Мы надеемся, что сейчас, когда повсеместно возникают кружки, воспитывающие умелые руки, появление самоучителя «Умелый язык» будет тепло встречено общественностью.
Нас могут, конечно, спросить, почему, уделяя столько внимания языку, мы не посвятили наше исследование еще более насущному вопросу - развитию настоящего понимания искусства?
Предвидя это замечание, разъясняем: на ограниченном пространстве газетной страницы, отведенной для нашего сообщения, мы не взялись бы решить эту большую тему.
Но, по нашим наблюдениям, проблеме «Умелые мозги» посвящаются из номера в номер все остальные отделы газеты.
Из года в год.
1962
Верю ли я в Деда-Мороза?
Наконец-то «Литературная газета» заговорила со своими читателями по-взрослому, на серьезном, конкретном языке!
Смело, прямо, не боясь вызвать недоумение у скептиков, вы спрашиваете о самом главном, о самом сокровенном!
Однако не на каждый вопрос можно так сразу ответить. Отложим пока Деда-Мороза, у меня есть более важные сообщения.