Вильгельм Завоеватель

К концу своего правления он располагал феодальным ополчением в пять тысяч рыцарей, почти каждый из которых являлся землевладельцем. Им он мог прямо запретить ведение частных войн, и они, даже если и были недовольны такой «тиранией», волей-неволей вынуждены были подчиняться. Разбой совершенно прекратился. За изнасилование, кто бы ни совершил это преступление, карали кастрацией. Для возведения замка требовалось разрешение короля. В 1087 году во всем королевстве насчитывалось не более 70 замков различной значимости, 24 из которых принадлежали королю. Большинство их, прежде построенных из дерева и земли, было заменено каменными крепостями. Так, для строительства цитадели в Колчестере в 1080 году использовали материал разрушенного романского храма. Наиболее крупные замки возводились в городах и вдоль главных дорог. Частные замки, служившие сеньориальными резиденциями, возводились главным образом в городах (на континенте замки сеньоров обычно возвышались посреди сельской местности), что свидетельствовало о наличии потребности крепко держать в своих руках эти центры хозяйственной деятельности.

Вильгельм охотно предоставлял привилегии городам и гильдиям ремесленников, что способствовало развитию цехового строя в Англии. Он был одним из немногих правителей того времени, кто понимал, сколь важно для государства формирование сильного класса бюргерства. Тогда же император Генрих IV впервые счел возможным для себя проконсультироваться с горожанами, прежде чем принять касающееся их решение: в 1081 году он поинтересовался мнением нотаблей Пизы относительно кандидатуры своего представителя в Тоскане. Вильгельм еще в 1067 году предоставил привилегии жителям Лондона, в частности, самим выбирать своего шерифа. Городское собрание столицы королевства имело, в соответствии со старинным обычаем, право заседать три раза в год. Решение текущих торгово-ремесленных и административных вопросов находилось в руках лондонского комитета нотаблей, заседавшего по понедельникам в зале гильдий — Гилдхолле. Присутствие в городе многочисленных «французов» требовало для них особой юрисдикции, однако они никогда не занимали там доминирующего положения.

Параллельно с процессом замещения «французами» англосаксонской аристократии происходила практически тотальная норманнизация высшего духовенства страны. Хотя в большинстве своем англосаксонские епископы благосклонно отнеслись к нормандскому завоеванию, это не спасло их. Поборники церковной реформы предъявили свои требования. Даже Вульфстан Уорчестерский, несмотря на проявленную им чрезвычайную преданность новому королю, едва не был смещен в 1070 году со своей должности по обвинению в невежестве, и лишь репутация человека святой жизни позволила ему сохранить епископский титул. В 1066 году два английских диоцеза находились под управлением выходцев из Нормандии: Лондонский — с 1044-го и Герефордский — с 1061 года. После того как Ланфранк занял кафедру Кентерберийского архиепископства, все епископские кафедры, становившиеся вакантными в результате кончины или смещения англосаксонского прелата, замещались нормандцами. В 1080 году во всем королевстве было только три англосаксонских епископа: в Уэльсе, Чичестере и Уорчестере, назначенные еще до нормандского завоевания. Одновременно проводилась перекройка диоцезов и менялось местоположение кафедр. Такая же участь постигла и аббатства. За годы своего правления Вильгельм назначил в Англии 26 аббатов родом с континента, из которых 22 были нормандцами — все исключительно толковые люди, поборники монастырской дисциплины. В 1087 году только три аббатства во всем королевстве еще находились под управлением англосаксов. Зато новые монастыри тогда учреждались редко, да и то чаще всего в качестве филиалов континентальных аббатств: так, монастырь, основанный в Гастингсе в честь победы, одержанной над англосаксами Гарольда, длительное время зависел от аббатства Мармутье. В самом начале своего правления Вильгельм обратился к Гуго, аббату Клюни, с просьбой прислать ему дюжину монахов, чтобы проводить реформу в английской церкви. Однако Гуго, которого не увлекала идея миссионерства, отказал ему в этой просьбе.

Как король, так и Ланфранк стремились к сплочению и унификации Церкви, которую они совместно возглавляли. В 1070 году возник конфликт между Ланфранком и Томасом, архиепископом Йоркским. Беспорядки на севере страны и угроза, пока что вполне реальная, раскола королевства требовали объединения всей Англии в одну церковную провинцию. Но кто мог бы возглавить ее — архиепископ Йоркский или Кентерберийский, до того времени равные? В 1072 году церковный собор в Винчестере принял решение в пользу Кентербери. С того времени для английской церкви начался дли-тельный период стабильности. Ланфранк занимал кафедру Кентерберийского архиепископства вплоть до своей смерти в 1089 году, а его преемник Ансельм — до 1109 года. Они в течение почти полувека обеспечивали такое управление своей церковной провинцией, которое создавало необходимые предпосылки для ее интеллектуального и морального возрождения. В 1073 году Ланфранк рукоположил в Лондоне нового епископа Дублинского Патрика, претендуя на распространение своей юрисдикции на эту кафедру, что явилось первым проявлением притязаний Англии на господство в Ирландии. В 1077 году по ходатайству Томаса, архиепископа Йоркского, и по договоренности с ярлом Оркнейских островов он назначил комиссию, которая должна была заняться изучением условий для учреждения там епископства — английская церковь распространяла свое влияние на север Европы.

Начиная с 1070 года периодически проводились синоды с участием епископов и аббатов Английского королевства. Реформистские тенденции континентального происхождения все более усиливались по мере замещения выходцами из Франции церковных должностей, которые прежде занимали англосаксы. В дисциплинарном плане Ланфранк и король прежде всего вели наступление против практики симонии. В 1072 году они предали проклятию николаизм, предложив епископам рукополагать в сан только тех, кто пообещает соблюдать обет безбрачия. Декретом 1075 года суды шайров лишались в пользу епископальных судов права выносить решения по религиозным вопросам, то есть в отношении церковнослужителей как таковых и по делам, относящимся к сфере компетенции канонического права.

Одновременно с этим Вильгельм принял меры по ограничению влияния Рима на Англию. Он добился от папской курии обязательства, что без его согласия в Англии не будет распространяться ни одно папское бреве и не будет объявлено ни одно отлучение от церкви. Эта мера впоследствии послужит причиной разного рода конфликтов. Вероятно, ту же самую цель преследовал Вильгельм, выбирая претендентов на епископские кафедры среди белого духовенства, а не из числа монахов. Он поддерживал также к собственной выгоде определенные феодальные обычаи. Так, он требовал от церковных учреждений Англии службы в феодальном ополчении, по собственному усмотрению определяя количество рыцарей, которое должно было предоставить в его распоряжение каждое аббатство, например, Питерборо — 60, а Сент-Олбанс — шесть. Англосаксы были возмущены, зато аббаты, прибывшие из Нормандии, одобряли эту систему, которая позволяла им наделить земельными владениями своих бедных родственников. Причиной для возмущения могло, в частности, послужить то, что аббатства, обязанные военной службой, вынуждены были привлекать светских вассалов, а это, в свою очередь, служило причиной бесконечных раздоров. Так, в 1083 году аббат Гластонбери, вступивший в конфликт с вверенной его попечительству монастырской братией, для устрашения ее призвал своих вассалов, которые, окончательно распоясавшись, вышли из подчинения, проникли в церковь и изрешетили стрелами алтарь, у которого столпились в поисках убежища перепуганные монахи, трое из которых были убиты, а 18 ранены.

В 1082 году, во время своего пребывания в Нормандии, Вильгельм выдал дочь Адель замуж за одного из сыновей графа Блуа по имени Этьен-Анри, который спустя восемь лет унаследовал своему отцу. Старший сын Адели Этьен (Стефан) в 1135 году после смерти своего дяди, короля Англии Генриха I, сумел узурпировать английский престол и удерживать его в течение 19 лет. Адель, насколько можно судить по ее утонченным вкусам, получила неплохое воспитание. Ее супруг, хотя и не чуждый культуре, держал при своем дворе довольно грубую компанию воинов, далеких от всего, что не было связано с материальными интересами. Очень рано Адель завязала переписку с главным епископом своего государства Ивом Шартрским (его кафедральному собору Вильгельм Завоеватель подарил колокольню), образованным канонистом, который на протяжении четверти века оставался для нее советчиком и другом. В этой клерикальной среде запада Франции, в которой активнее, чем где бы то ни было, готовилось классицистическое «возрождение» XII века, распространилась добрая слава о молодой графине, завоевывая ей симпатии и привлекая к ней сторонников. Она состояла в переписке и с людьми, не чуждыми поэзии: с Марбодом, будущим епископом Ренна, которого собратья по перу прославляли как нового Овидия; с Бодри, аббатом Бургейским с 1089 года и будущим архиепископом Дольским; с Хильдебертом, епископом Манским с 1096 года и будущим архиепископом Турским, прелатом, для которого церковная реформа вылилась в утончение вкуса, восхваление интеллектуальных занятий и в конечном счете страстное увлечение поэзией. Питаемые одновременно монастырской культурой и воспоминаниями о римской античности, они стремились к сближению этих двух тенденций, не желая отказываться ни от одной из них. В их стихах, потоке гармоничных латинских ритмов, смешались моральные проблемы с аллегориями и мифологическими мотивами, которые они использовали столь же свободно, как скульпторы прибегали при создании романских капителей к природным формам.