Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика
Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика читать книгу онлайн
Этот роман — история любви Мэрилин Монро, кинозвезды с мировым именем и ее последнего психоаналитика Ральфа Гринсона. Он был одним из немногих, кому Норма Джин Мортенсон могла доверить свои секреты и страхи. Он знал, что скрывает звучный псевдоним «Мэрилин Монро».
Книга будет интересна не только поклонникам творчества знаменитой актрисы, но и широкому кругу читателей.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Преследуемый черно-белыми воспоминаниями, Гринсон снова вспоминал о стеклянной шахматной доске: «Если бы я действительно рассказал о том, что произошло, я написал бы новеллу, которую бы назвал «Смерть в жизни Мэрилин», на манер Шура. Или же «Защита Мэрилин», как у Набокова. Это была бы не настоящая история, не жизнь, рассказанная от детства до смерти. Скорее, собрание моментов, изложенных без какого-либо порядка. Шахматная задача, в которой показаны ходы фигур по клеткам. Сеть поступков, реакций, ходов, ошибок, упущений, измен, проявлений эгоизма и всепрощения. Все это под взглядом Бога, в которого она не верит. И именно в тишине между словами будет заключаться истина».
Майнер, раздраженный этим скорбным молчанием, продолжил разговор:
— Почему вы искали встречи с токсикологом Р. Дж. Эбернети до того, как он составил рапорт, который передал мне 13 августа, и сразу же натолкнули его на версию самоубийства?
— Она не хотела умирать. У нее было слишком много планов. Люди, которым удается совершить самоубийство, — это те, у кого не осталось надежды.
— Что это за история с личным дневником, который исчез во время уборки дома, после того как Монро перенесли в морг?
— Красный. Красный дневник. Красный, как я и мои друзья коммунисты. Это выглядит правдоподобнее в сценарии. Красный, как пролитая кровь. Лучше смотрится на цветной пленке.
— А если я спрошу вас: «Кто убил Мэрилин Монро?»
— Я не знаю. Психоанализ, вероятно, сыграл определенную роль. Он не убил ее, как говорят антифрейдисты и антисемиты, но и не помог ей выжить.
Майнеру Гринсон больше ничего не смог рассказать, но в его посмертных бумагах нашли эту заметку, написанную, вероятно, в конце лета 1978 года:
«Я никогда не напишу «Случай ММ». Мне не хватает слов. Как в некоторых фильмах со слишком сильным изобразительным рядом, я ничего не слышу.
Как глубоко можно ошибаться в себе самом! Самоанализ невозможен. Меня упрекали — я сам себя упрекал — в том, что взял Мэрилин в свою семью, сделал из нее родственницу. Я ли ее убил? Убил ли ее психоанализ, как начинают поговаривать? Когда говорят, что она была убита слишком сильной властью моей семьи над ней, не видят, что, возможно, речь шла о другой моей семье — психоаналитиках. Семье Фрейда и его сотрудников.
Я стараюсь понять родственные связи, связи в рамках филиации, в которую я вовлек Мэрилин, сам не зная об этом и, конечно, помимо ее ведома. Неужели за грехи отцов действительно платят дети? До какого поколения?
Я постараюсь описать психоаналитическую семью, в которую был вовлечен вместе с ней. Мне нужен план. Чтобы попытаться в этом разобраться, мне нужны схемы, чертежи. Это влияние научного формирования — или деформации — моей личности. А может, потребность исследовать, зрительно представить себе территорию между нею и мной, пространство мысли и поступков вокруг нас. Есть вещи, которые можно понять, только представив их.
Не зная ничего о моей истории, о моих историях в психоанализе, Мэрилин, возможно, претерпела их влияние. Три других ее аналитика поддерживали очень тесные личные связи с Анной Фрейд. В мире фантазий, как ее, так и наших, она принадлежала к нашей семье — семье европейских евреев, изгнанных в Калифорнию. Даже гасиенда, которую я уговорил ее купить, чтобы у нее наконец появился свой дом, находилась рядом с домом Ханны Фенихель, вдовы моего второго психоаналитика. Но вот самый странный узел: Анна Фрейд рассказала мне, что именно благодаря Джозефу Кеннеди, отцу Джона, тогда служившему послом в Лондоне, Марианне Крис удалось эмигрировать в США в 1940 году. Марианна стала аналитиком Джекки, жены Дж. Ф. Кеннеди, после того, как была аналитиком его любовницы, Мэрилин.
Головокружение. Ни слова больше».
Беверли Хиллз,
Роксбери-драйв
ноябрь 1978 года
— Мильтон, хочешь прочесть то, что я начал писать о нашей звезде? — спросил Гринсон.
— Ты ничего не сможешь о ней сказать. Не ты, только не ты. Ты все еще внутри ситуации. Не надейся выпутаться из этой истории и найти ее разгадку. В ней была констелляция аффектов и личных интересов, личностей и отношений. Вы с Мэрилин стали узниками психоанализа.
— Можешь не напоминать мне о связях, я сам начертил ходы и фигуры. Ты знаешь еще не все. Смотри…
— Странно ты говоришь. Психоаналитик скорее сказал бы «Слушай!», ну да ладно.
— Так слушай, если хочешь, и не перебивай! Мэрилин проходила анализ у Марианны Крис, которую раньше анализировала Анна Фрейд, которая также короткое время анализировала Мэрилин. Анна Фрейд проходила психоанализ у своего отца, который также был аналитиком Марианны Крис, Отто Фенихеля и Вильгельма Штекеля. Два последних были моими психоаналитиками, так что я прихожусь Фрейду «внуком» сразу с двух сторон. Фенихель проводил анализ Рудольфа Лёвенштейна, который в свою очередь был аналитиком Артура Миллера, третьего мужа Мэрилин. Сам я проводил анализ Фрэнка Синатры, ее любовника. Именно в этой среде проходил психоанализ Мэрилин.
— Все это не среда, — отрезал Уэкслер, — а структура. Я хочу сказать, что это не социологические совпадения, а кровосмесительные психические связи, которые сплетают ткань, полотно, сеть — называй это, как хочешь, — внутри которой проходили психическая жизнь и все психоанализы Мэрилин. Смерть твоей пациентки разбила эту систему. Я долго размышлял, рассматривая эту фотографию, снятую на яхте «Маниту» за четыре дня до ее похорон. На ней — президент Дж. Ф. Кеннеди, а также зять, Питер Лоуфорд, и его сестра. Патриция Кеннеди, большая подруга Мэрилин, а также Пэт Ньюкомб, которая занималась, кажется, ее связями со средствами массовой информации и провела с ней ее последнее утро. Так вот, если вглядеться в эти ряды белых зубов, улыбки важных персон, позирующих под звездным знаменем Соединенных Штатов, можно понять многое. Во-первых, тебя на фотографии нет. Во-вторых, ты мог бы ее снять, потому что именно ты представлял связующее звено между запечатленными на ней личностями. В-третьих, нечто трагическое должно вскоре разлучить тех, кого сблизила Мэрилин. Звездам предстоит рассеяться в смерти.
Это были последние слова, которые Гринсон услышал от Уэкслера. В последующие месяцы он прекратил с ним общение. Он не смог бы ответить, почему.
«Случай Мэрилин» ни Гринсон, ни Уэкслер не могли бы рассказать, обосновать, подтвердить в реальности. Как все случаи, описанные психоаналитиками, он был всего лишь фикцией, спиралью интерпретаций, маршрутом, сто раз пройденным во всех направлениях. Никто не может воспрепятствовать другой информации поставить под вопрос факты, смешать карты, расщепить повествование на новеллы, мнения, неточности. Легенда. История правдива, только если кто-то в нее верит, и меняет содержание в устах каждого рассказчика. Клинический случай — не роман, в котором рассказывается о произошедшем, но что-то вроде художественного изложения психоаналитиком себя самого. Жизнь аналитика невозможно отделить от случая пациента. Они пересекаются, и то, что говорится публично, совершенно не совпадает с тем, что происходит с глазу на глаз. Даже когда то, что было тайной, предается гласности, мы не приближаемся к истине. То, что было уже известно, просто включает эти новые элементы и образует новый вариант легенды. В итоге никто не узнает, что произошло на самом деле. Психоанализ не выражает правду людей, которые вступают на его путь. Он дает им пригодное для жизни повествование о том, кто они такие, и рассказывает, как все могло бы быть.
Лос-Анджелес,
кладбище мемориального парка Хиллсайд
ноябрь 1979 года
Уэкслер медленно начал свой рассказ, оставшись наедине с журналистом, которому поручил написать вместе с ним его мемуары.
— Прежде чем шагнуть за роковой рубеж (мне почти восемьдесят лет), я посмотрю в зеркальце прошлого, чтобы взглянуть на все путаные, смешные и трогательные события, произошедшие в «годы Мэрилин». Вы себе даже не представляете, что являл собой в то время психоанализ в Голливуде. Пока режиссеры лежали у нас на диванах, мы писали сценарии за них. Фрейд думал, что его истории болезни можно читать, как романы, Роми — Ральф Гринсон — хотел, чтобы истории его психоанализа напоминали фильмы, поставленные им самим. Я предпочел просто рассказывать и писать сценарии, немного заняться режиссерской работой. Я обязан Гринсону. Должен это сказать. Именно он ввел меня в мир кино. Часто по воскресеньям мы ходили обедать к писателю и продюсеру Дору Шари, где собирались все сливки Лос-Анджелеса. Мы вскоре сдружились и решили вместе снимать кабинет для работы. Это позволяло нам работать вместе, сравнивать наши случаи и иногда писать статьи в соавторстве. Когда Роми уезжал в отпуск, я его заменял.
